разобрал… Помехи очень сильные… — забормотал я, и принялся крутить настройку.

Нет, я не мятежник, и я в конечном итоге выполню приказ, но сначала добуду то, что мне нужно.

— Клоуны чертовы… что за… — голос трибуна становился то громче, то тише, исчезал совсем и появлялся снова, Ррагат смотрел на меня, вытаращив прозрачные глаза, он точно не понимал, что происходит.

— Помехи очень сильные, — повторил я, вспоминая, как устроен блок связи: когда-то я сумел починить такую же штуку, и это значит, что сумею ее сломать так, что никто не догадается, мне нужно пять минут и чтобы никто не смотрел.

Я сорвал наушники, и обнаружил, что стрельба потихоньку затихает — то ли Равуда получил окрик от командира, то ли сам понял, что лишь зря теряет бойцов.

— Связь нестабильная, чтоб я сдох, — сказал я Ррагату.

Он с облегчением закивал.

Тонкий свистящий звук донесся из зенита, и мы вскинули головы одновременно. Небесная синева набрякла тремя черными каплями, те метнулись к земле, точно огромные рыбины, остановились так резко, что все живое внутри наверняка смялось в лепешку.

Таких летательных аппаратов я не видел — черные блестящие сферы, из которых торчат штуки вроде пушинок у одуванчика, только металлические, блестящие, качающиеся туда-сюда. А еще они вращались и подергивались туда-сюда, и от этого зрелища хотелось блевать.

Под каждой из сфер вспухло зеленоватое облако, пошло вниз, постепенно темнея. Новый свист пронзил мне уши, точно рапира, и по земле ударил металлический град, меня садануло по плечу так, что рука обвисла.

— Ай! — завопил Ррагат, которому досталось по шлему.

Я поспешно натянул свой и шлепнулся наземь, пополз к ближайшему дереву.

Это еще, черт подери, кто такие, и с какого перепуга они явились по наши головы? Новое оружие бриан, которое они вытащили из древних подземелий, отряхнули пыль и пустили в дело?

Не очень-то похоже.

Глава 10

Черные сферы умчались в зенит, и сгинули так же неожиданно, как и появились. Воинство Равуды, оставив с полдюжины убитых, откатилось в заросли, и я тут же отдал приказ двигаться вперед — послушает кайтерит нашего трибуна или нет, это не очень ясно, а мне срочно нужно дальше.

Возможно они даже стреляли нам вслед, но мы ломились через джунгли на восток. Наверняка Шадир пытался связаться со мной, но блок связи на спине Ррагата не реагировал — я все же выбрал мгновение, чтобы снять крышку и размокнуть пару контактов.

Сначала добуду сканер, а там посмотрим.

Джунгли встретили нас недружелюбно, словно женщина, от которой ты ушел и внезапно решил вернуться. За сплошной стеной из колючих зарослей появилось болото, за ним сплошная череда огромных, в рост человека, «муравейников», кишащих граханами — некой помесью муравьев и пчел, агрессивных, цеплючих и очень надоедливых.

Мы вымотались страшно, я сам еле тащился, и когда до цели, если верить карте, осталось километра два, велел остановиться.

— Отдыхаем, — приказал я. — Фагельма… твоя очередь!

Я опустился на трухлявый ствол, тот заскрипел под моей тяжестью; рюкзак шлепнулся наземь. Автомат я не выпустил, оставил на коленях — все время, постоянно, днем и ночью я не забывал о том, что где-то рядом, среди моих бойцов кроется убийца, подосланный орденом Трех Сил, готовый зарезать меня или пристрелить, и даже на ночлег устраивался под охраной Дю-Жхе.

И постоянная бдительность утомляла сильнее всего.

Сухой паек оказался не такой конфигурации, как прежде, я вытащил дольки сушеных фруктов, кисловатых, очень приятных. Проглотил их, и принялся за мясо — увы, не стейк, аккуратно порубленные кусочки в сладковатом соусе, очень нежные, но в то же время нажористые, с поджаристой корочкой. Заполировал это пиршество плоти штуковинами, напоминавшими сухари — с мелко нарубленными орехами и ягодами внутри, сдобные, они таяли на языке и проваливались в горло сладковатой кашицей, и я вспомнил детство, когда мог трескать сухарики с изюмом пакетами, и мама только удивлялась, куда в меня столько лезет.

Эх, где то детство… маму бы еще раз увидеть.

Донесшийся из чащи вскрик заставил меня вздрогнуть, я сунул упаковку сухпая в карман и взялся за автомат. Грохнул выстрел, и на лицах бойцов вокруг обозначилась тревога, Дю-Жхе мягко поднялся на ноги.

— Бойцы Гегемонии, — доложила Фагельма. — Небольшая группа, но это не Равуда. Подходят с юга.

Но я же смотрел карту всего полчаса назад, и рядом с нами никого не обнаружил? Неужели информационная система учитывает не все… скажем, не берет в расчет группы меньше центурии?

— Уродство, — продолжила юри-юри. — Это Геррат.

Все тело закололо, словно на меня набросились десятки озверевших граханов.

— Всем сохранять спокойствие! Это наши! — я встал. — Дю-Жхе, со мной.

Фагельму мы обнаружили вместе с контрразведчиком — она стояла навытяжку, как положено перед старшим по званию, и что-то ему отвечала.

— А, вот и центурион, — протянул Геррат, глянув на меня бесцветными глазками. — Очень рад… Или, может быть, лучше сказать, бывший центурион?

За спиной трибуна переминались с ноги на ногу десятка полтора бойцов, выглядели они усталыми и потрепанными, на лицах у многих запеклась смесь грязи и пота, но вот раненых среди них не было.

Я отдал честь, то же движение повторил Дю-Жхе.

— Почему «бывший»? — спросил я, стараясь не выдать обуревавших меня эмоций: раздражение, недоверие, желание немедленно выстрелить этому усатому болвану в голову. — Неужели мня лишли звния?

Но проклятый язык выдал меня, принялся по обыкновению глотать звуки.

— В этих обстоятельствах… — Геррат глянул сначала на Фагельму, потом на Дю-Жхе. — Отойдите.

— Вы некмандуете тут! — рявкнул я, делая шаг вперед. — Это мои бойцы! Я приказываю! Чтоб я сдох!

Если дойдет до открытой схватки, то нас гораздо больше, и главное, чтобы никто не струсил, не вспомнил о страхе перед Службой надзора, всемогущей, всезнающей и таинственной… Служба эта после крушения линкора оказалась невероятно далеко, от нее остался только вот этот низкорослый смешной офицерик.

И Геррат все это понимал куда лучше меня — ума у него хватало на пятерых.

— Нам лучше поговорить конкретно наедине, — сказал он вполголоса.

— Тогда отойдем? — я наконец заставил себя говорить медленно и разборчиво. — Прошу.

И мы убрели немного в сторону, подальше и от бойцов Геррата, и от моих вояк. Остановились лицом к лицу, и пару минут он потратил, чтобы изучить мою физиономию, наверняка изнуренную и грязную.

— Вновь заговорили о предательстве, — начал контрразведчик. — И не я, на этот раз не я, — губы его растянула улыбка. — Стоит признать, что центурион Егор Андреев ведет себя странно… Вступает в бой с соратниками, с третьей