разрывалось — я бы и правда оставил все, центурию, сканер, войну эту, соратников и поиски Обруча, и метнулся бы домой, где кто-то угрожает Юле и Сашке! Если бы прямо передо мной возник портал на Землю!

Но где его взять? Где?

— Тогда проваливай к черту, — эти слова Юли буквально пригвоздили меня, расплющили: никогда не думал, что услышу от своей мягкой и терпеливой жены подобное.

И тут же вернулись звуки — шорох шагов, приглушенные голоса, стрельба далеко за спиной. Геррат повернулся в мою сторону, махнул рукой, и в наушниках зазвучал его спокойный голос:

— Наткнулись на пару разведчиков, положили обеих, наши все целы.

Но меня эти хорошие, в общем-то, новости, не обрадовали.

* * *

Дикий забег через джунгли закончился на рассвете, когда авангард буквально наткнулся на торчащую из земли огромную металлическую трубу высотой метров в десять, в жерло которой с легкостью въехал бы поезд. Быстро стало ясно, что рядом с ней в земле есть несколько входов, а под землей — тоннели, залы, напичканные проржавевшими, обратившимися в труху механизмами.

— Завод, — сказал я, когда Дю-Жхе описал, что они видят; глянув на восходящее солнце, я добавил. — Все вниз… Там нас хотя бы с воздуха не увидят, дело такое… Быстрее, быстрее.

Да, есть шанс, что бриан идут по нашему следу, но когда они еще доберутся сюда. Самолеты летают куда быстрее.

Я вступил в узкий, высокий проход, нос мне пощекотали запахи пыли, ржавчины, машинного масла. Браслет-классификатор выбрал этот момент, чтобы радостным звяканьем известить меня о получении очередного класса, уже пятнадцатого… вот теперь я настоящий, полноценный центурион по всем правилам.

Должны открыться новые навыки, доступ к лучшему снаряжению.

Устроились мы в большом зале, откуда начиналась та самая труба, и вниз проникало немного света; в зале неуютном и грязном, но зато пустом и достаточно просторном. Бойцы посбрасывали рюкзаки, начали стаскивать бронезащиту и ботинки, поплыл, забивая древние брианские запахи, аромат ядреного пота и пропитанной им одежды. Зашуршали, смешиваясь с зевками и негромкими фразами, открываемые упаковки сухого пайка.

— У меня тут есть кое-что, — неожиданно сказал появившийся рядом со мной Геррат. — Кое-что получше.

Я поглядел на него, пытаясь понять, о чем вообще речь — от усталости просто одурел.

Контрразведчик хмыкнул и показал мне баночку из прозрачного пластика, в которой плавали хрустальные лепестки, внутри каждого танцевали синие искорки.

— Эй, налетай! — Геррат повысил голос. — На всех хватит.

Нечто подобное я ел, меня угощал Диррг, когда я валялся в лазарете, и говорил, что блюдо прямо со стола Гегемона.

Я вскрыл баночку, положил один из лепестков на язык — мятная свежесть, смолистая горечь, морская соль, и что-то еще, незнакомое, тревожащее. Привлеченные бойцы начали подходить, с разных сторон полетели щелчки открываемых баночек, а за ними — сладостное чмоканье.

— Эх, вкуснота! — воскликнул Макс. — Вапще клево! Ты… вы где такое взяли?

На миг он забыл, что угощает нас офицер Службы надзора, а не просто боевой товарищ.

— Связи. Связи. В моей работе без них никак. Ведь так? — Геррат улыбался, раздавал баночки, которые вытаскивал из казавшегося бездонным рюкзака.

Я рассосал последний лепесток, с наслаждение проглотил слюну, превратившуюся в волшебный нектар. С удивлением обнаружил, что Дю-Жхе, тоже успевший прикончить свою порцию, преспокойно спит, и даже похрапывает — и это ферини, выносливый, точно лыжник-марафонец?

Не одному мне тяжело далась эта ночь.

— Вкусно, спасибо, — Фагельма зевнула, ушла в темноту.

Наверху зашелестело, из отверстия в потолке полетели капли, мелкая водяная пыль — пошел дождь.

— Для часовых что-то осталось? — спросил я, думая о Юнессе и ее бойцах, которым выпало стоять в карауле там, где сейчас льет.

— Конечно, — Геррат кивнул, глаза его сверкнули.

Я прислонился спиной к рюкзаку, положил на колени автомат, подумал, не снять ли ботинки, но решил, что не стоит травмировать подчиненных грязными и вонючими ногами. Пускай облик центуриона останется чистым и светлым, насколько это вообще возможно.

Возившийся неподалеку Ррагат шумно зевнул, едва не порвав себе рот, и буквально упал мордой на блок связи. Через мгновение его храп влился в хор из посапывания и причмокивания, заполнивший зал… и звук этот смешался с шелестом дождя, образовал мягкую, усыпляющую мелодию.

Но я не мог расслабиться, стоило закрыть глаза, как вспоминались Юля и Сашка, и сегодняшний разговор. Как мне вернуться домой, и очень-очень быстро? Как защитить их? Беспокойство и страх кололи не хуже воткнутой в задницу сапожной иголки, хотелось вскочить и побежать куда-то, хоть куда, лишь бы не сидеть на месте, что-то делать, делать!

Я услышал мягкие шаги, и поначалу не обратил на них внимания, но они приблизились. Приподняв веки, я обнаружил, что ко мне идет Геррат, и ему осталось буквально несколько метров.

— Чего тебе? — спросил я сонно.

Контрразведчик замер, лицо его окаменело, дрогнули усики надо ртом.

— Отдай мне то, что нашел ночью, — сказал он, и нацелил на меня автомат. — Немедленно.

Всю дремоту с меня будто ветром сдуло, я ощутил приступ злости: как я мог поверить этому поганцу?

— А если я крикну? — спросил я.

— Конкретно не поможет, — Геррат улыбался. — Странно, что ты не уснул с остальными.

Лепестки! Вот почему отрубился Дю-Жхе, вот отчего так быстро закемарили бойцы! Почему тогда я устоял?

— Не только он, — донеслось из темноты, и появился Макс, и оружие в его руках смотрело на трибуна. — Убирайся прочь, ты, гнида усатая, и чтобы я тебя больше не видел. Как сказал штандартенфюрер Штирлиц — «гестаповца хоть попом назови, а он все равно тварью останется», ха-ха.

— Ты ошибаешься, десятник… — контрразведчик глянул туда, где начали вскакивать на ноги его бойцы.

— Марта, Билл, на прицел их! — скомандовал Макс, и из тьмы донеслось двухголосое «Есть», щелчки затвора, и негромкое ворчание «Валькирия я или где? Мужик я или кто?».

Не на всех подействовало снотворное, которое дал нам Геррат… не подействовало на людей! На ногах остались только уроженцы Земли, мы с московской хипстотой, американский работяга и безумная шведская лесбиянка!

— Ну чо, как оно вообще, валить их или нет? — нетерпеливо поинтересовался Билл. — Подтирки путинские, враги демократии, чтоб их!

Бойцы Геррата замерли, стало так тихо, что я снова услышал шелест дождя, продолжавшего сеяться через трубу, и мягкое журчание далеко наверху.

— Я тут старший по званию и в этих обстоятельствах… начал он.

— Заткнись, — я поднялся на ноги. — Оружие опусти… руки вверх… вот так, хорошо.

Контрразведчик послушался, его автомат закачался на ремне, съехал на бок.

— Ты предал нас, отравил моих бойцов, — продолжил я. — И вас надо бы