Тем не менее, я должен признать, что он удивил меня, — признался барон. — Уступая в численности почти в двенадцать раз, он решает перейти в наступление? И даже без каких-либо преимуществ снарков, которые у меня есть!

Истшер продемонстрировал не просто удивительную способность просчитывать шансы с точностью до волоска, но и своего рода инстинктивное чувство пульса и течения битвы, которое не могли обеспечить никакие тренировки. Его представление о тяжелом моральном состоянии армии Гласьер-Харт после катастрофического отражения ее лобовой атаки было безупречным, а его собственный дерзкий ответный удар вверх по реке после того, как рухнул левый фланг Кейтсуирта, был близок к тому, чтобы полностью отрезать треть всей армии Кейтсуирта. Конечно, если бы ему это удалось, он бы «поймал в ловушку» противника, который все еще превосходил его по численности почти в четыре раза, что могло бы иметь интересные последствия — на ум пришла старая история об охотничьей собаке, которая поймала ящера-резака, — но это все равно заставило безрассудно отступить целую армию Гласьер-Харт. Он отбросил ее на сотню миль; убил, ранил или взял в плен двадцать девять тысяч его солдат; и остановил свое собственное наступление с безупречным расчетом времени вдоль западной границы Астинвуда, который стал местом ужаса для армии Бога. Учитывая то, что случилось с ней в тени этих деревьев, армия Гласьер-Харт еще долго будет искать в себе силы, чтобы вернуться в этот лес для проверки позиций 1-й бригады.

И у ублюдков также не так много инквизиторов, чтобы поддерживать нужную стойкость.

Мысль Грин-Вэлли была резкой с мстительным одобрением, когда он размышлял об инквизиторах, которых вернули — по крайней мере частично — в армию Гласьер-Харт. Посреди ночи снайперы-разведчики полковника Макина проникли в то, что было названо — без какого-либо участия Мерлина Этроуза или его самого, насколько мог определить Грин-Вэлли — «ничейной зоной» между двумя армиями. Восходящее солнце показало часовым армии Гласьер-Харт длинный ряд кольев, не более чем в пятидесяти ярдах перед их позициями, на каждом из которых была голова инквизитора.

Это зрелище не было рассчитано на то, чтобы улучшить моральный дух этой армии. В частности, это дало безошибочный сигнал представителям Жаспара Клинтана, и было бы интересно посмотреть, как они отреагировали.

Эти инквизиторы были избавлены от смертей, к которым они с радостью приговорили бы любого из людей Истшера. Это не означало, что все они умерли безболезненно или даже прожили достаточно долго, чтобы быть взятыми в плен и предстать перед Истшером для осуждения. ИЧА знала политику Кэйлеба и Шарлиан в отношении инквизиторов, и ее люди были далеки от иммунитета к ненависти, которую породила инквизиция. Некоторые из них должны были прийти к выводу, что, если инквизиторам все равно суждено умереть, они могли бы сначала заплатить немного за счет Жаспара Клинтана. Но, в общем и целом, они были казнены с минимумом того ужаса, который армия Бога устроила по их приказу.

И они были не единственными, кто заплатил цену за этот ужас. Было несколько случаев, когда других военнослужащих армии Бога также не брали в плен, несмотря на твердые приказы герцога на этот счет. Учитывая то, что случилось с морскими пехотинцами и другими людьми Мартина Тейсина, не говоря уже о гарнизоне Эйванстина генерала Стантина, это было так же неизбежно, как восход солнца. Потери среди сдавшихся офицеров армии Бога были выше, чем среди их рядовых, но еще выше они были среди сиддармаркских сторонников храма, служивших вместе с Кейтсуиртом. Хотя Истшер был в процессе сурового рассмотрения двух или трех случаев откровенной резни, о которых он узнал, он, очевидно, понимал так же, как и сам Грин-Вэлли, что им на самом деле неоправданно повезло со сдержанностью, проявленной 1-й бригадой.

В дополнение к более чем пятнадцати тысячам пленных (многие из них были ранены) силы Истшера захватили двадцать восемь двенадцатифунтовых полевых орудий, почти восемь тысяч совершенно исправных кавалерийских лошадей (вместе с более чем пятью тысячами седел, владельцам которых они больше не требовались), почти сотню первоклассных драконов, шестьдесят грузовых фургонов, тридцать две речные баржи с припасами, которые уже не пригодятся армии Гласьер-Харт, триста тонн пороха и почти девятнадцать тысяч ружей. Они были дульнозарядными кремневыми ружьями, намного уступающими «мандрейнам» ИЧА, но девятнадцать тысяч ружей все равно оставались девятнадцатью тысячами. Особенно в сочетании с примерно четырьмя тысячами доларских винтовок, захваченных графом Хантом в битве при Тесмаре, и девятью тысячами, захваченными собственной бригадой Грин-Вэлли в процессе оттеснения армии Силман от Серабора. В целом, эти тридцать две тысячи винтовок должны были вооружить еще четырнадцать новых стрелковых полков Сиддармарка, как только их можно будет отправить обратно в Сиддар-Сити или передать войскам гарнизона генерала Файгеры в Тесмаре. И с орудиями, захваченными 2-й бригадой в ущелье Силман, и теми, которые 1-я бригада захватила вдоль Дейвина, армия республики Сиддармарк также окажется с двумя полными артиллерийскими батальонами, любезно предоставленными армией Бога. Более скромный вклад королевской армии Долара в артиллерийский парк союзников был включен в наземную оборону Тесмара.

Неплохая добыча, — размышлял Грин-Вэлли. — Было бы еще лучше и причинило бы ублюдкам на другой стороне еще больший вред, если бы Дючейрну не удалось увеличить производство винтовок как на землях Храма, так и в Доларе. И если это не выглядело так, как будто он собирался сделать это так же и в Харчонге. Но все же, совсем неплохо.

Он обдумывал эту мысль несколько секунд, затем вернулся к тому, как лучше сообщить новость Трейгейру и полковнику Томпсину.

В дополнение ко 2-му полку, у Трейгейра был 3-й батальон майора Фумиро Харина из 1-го разведывательно-снайперского полка полковника Макина, и люди Харина нашли слабое место в позиции Уиршима на западном краю озера Виверн. Между берегом озера и предгорьями Сноу-Баррен тянулся узкий участок земли шириной чуть более двух миль. Епископ воинствующий Барнабей явно знал об этом, так как он выставил пикеты, чтобы наблюдать за ним, и укрепил одно из своих подразделений, чтобы удержать его, но агрессивные патрули Харина обеспечили контроль над горами, которые возвышались над ним. Он и Трейгейр — и Томпсин — были уверены, что смогут вывести минометы на позиции для поддержки атаки на окопавшуюся дивизию. Кроме того, Томпсин хотел использовать сюрприз, над которым работал Грин-Вэлли, — баржи, загруженные дополнительными минометами и полевыми орудиями, — чтобы высадить войска за укреплениями Уиршима.

Это был четкий план, со всей дерзостью, которой в настоящее время не хватало силам Уиршима, и Грин-Вэлли не сомневался, что он сработает. Возможно, это сработает не так хорошо, как предполагал Трейгейр, но это определенно позволит им обойти западный край озера с возможностью сухопутного удара прямо через линию коммуникаций армии Силмана. Снабжение оставалось проблемой, поскольку, хотя полковнику Брисину Грейнджиру, главному интенданту 2-й бригады, и полковнику Мартину Мкуартиру, старшему инженеру бригады, удалось перетащить баржи, которые Томпсин предлагал использовать на затопленных участках канала Гуарнак-Силман, это было нелегко. Если уж на то пошло, Серабор по-прежнему оставался чрезвычайно узким местом. Дамбы, которые потребовались, чтобы затопить ущелье, чтобы замедлить продвижение повстанцев-лоялистов Храма, а позже и армии Силман Уиршима, сделали невозможным проход барж через городские шлюзы. Погонщики Грейнджира протащили баржи вокруг завала и вверх по круто поднимающейся главной дороге на катках, предоставленных инженерами Мкуартира, используя команды до десяти тягловых драконов для каждой из них, а затем снова запустили их вверх по течению. С затоплением канала им действительно не нужно было беспокоиться об открытии и закрытии шлюзов выше по течению от Серабора, но очевидным фактом было то, что канал Гуарнак-Силман был закрыт для чего-либо, напоминающего нормальную работу, пока плотины не будут разрушены — и, что не менее важно, пока 2-я бригада не отобьет Гуарнак и не отремонтирует шлюзы выше по течению из этого города. Это была одна из причин, по которой баржи с оружием, которые хотел использовать Томпсин, должны были стать таким сюрпризом для Уиршима, поскольку епископ воинствующий «знал», что их там быть не может.