Комиссар взглянул на часы. Было уже около девяти вечера.«Странно, что Дронго еще не вернулся, — подумал Брюлей. — Видимо, он вышел натеррасу и встретил там кого-то из гостей. Может, Энрико Вилари? Хотя нет. Тот,кажется, даже не спускался к ужину — наверное, до сих пор дает показания вместесо своей супругой. А Дронго, наверное, решил прогуляться вдоль лужайки». Брюлейдокурил трубку и тяжело поднялся.

Выйдя из зала, он обнаружил в холле двух переодетыхполицейских, сидевших рядом со стойкой портье. Комиссар проработал слишкоммного лет в полиции, чтобы не отличить ее сотрудников от других людей, дажеесли полицейские одеты в штатское. В подтверждение его догадки, когда онпроходил к лифту, оба парня вскочили и вытянулись перед ним.

— Сидите, — махнул рукой Брюлей, входя в кабину.

Коридор третьего этажа был совершенно пуст. Комиссар неторопясь дошел до своего номера. Когда он открывал дверь, в комнате зазвонилтелефон. Брюлей поспешил к аппарату.

— Слушаю, — буркнул он.

— Извините меня, комиссар, — услышал он в трубке несколькосконфуженный и немного приглушенный голос Дронго, — я сегодня не смогу зайти квам. Может, перенесем наш разговор на завтра?

— Перенесем, — согласился Брюлей, — спокойной ночи, Дронго.

«Интересно, кого это он догнал на своей прогулке? КэтринФармер или Илону Томашевскую? Скорее, пани Илону, актриса наверняка ещебеседует со следователем. В конце концов, он моложе меня на добрых тридцать слишним лет, — рассуждал сам с собою Брюлей, — нельзя требовать от него незамечать красивых женщин. Даже если они попадают в число основныхподозреваемых».

Набивая табаком свою любимую трубку, комиссар вышел на балкони тяжело опустился в кресло. Он просидел так немало времени. Дежурившие вокругздания отеля охранники, каждый раз проходя мимо, наблюдали его мощную фигуру вклубах дыма над головой. Брюлей размышлял. Об убийстве, о подозреваемых, об ихмотивах… Иногда он вспоминал Дронго, и тогда легкая улыбка появлялась на егоустах.

Он часто спрашивал себя, почему ему так трудно заснуть рядомс другим человеком. Даже если рядом находилась женщина, которая ему нравилась.Даже если это была Джил…

Может, сказывались последствия той самой ночи виндонезийской тюрьме, когда, успев проснуться на одно мгновение раньше убийцы,он спас свою жизнь. И с тех пор ощущение присутствия кого-то поблизостиподсознательно не давало ему расслабиться. Наверное, поэтому ему так труднобыло заснуть в самолетах или поездах. Он лишь дремал, то есть слышал все, чтопроисходит вокруг, но никогда не мог позволить себе полностью отключиться, дажекогда очень хотел спать.

Они находились в ее номере, и женщина уже заснула, когдаДронго осторожно поднялся, чтобы одеться и выйти.

— Ты уходишь? — спросила Илона, открыв глаза. — Я думала, тыостанешься до утра.

Ему было стыдно признаться, что он не сможет здесь заснуть.Поэтому он чуть виновато улыбнулся:

— Мне еще нужно немного поработать.

— Спокойной ночи!

Не возражая и, кажется, даже не удивившись, женщинаповернулась к нему спиной.

Было немного обидно. Но ведь никто его не выгонял. Он сампринял такое решение. Пробормотав слова прощания, Дронго вышел из комнаты иосторожно прикрыл дверь.

У себя в номере он, сбрасывая на ходу одежду, прошел поддуш. Уже стоя под горячими струями воды, Дронго вспомнил историю, котораяпроизошла с ним несколько месяцев назад в Москве.

В один из субботних вечеров он сидел за компьютером, заканчиваясрочный отчет о проделанной работе. На часах было уже около девяти вечера,когда раздался телефонный звонок. Дронго поднял трубку. Звонила женщина,которая давно ему нравилась. Он никогда не скрывал своего к ней отношения, но уних ни разу еще не было свидания наедине. И вдруг она позвонила сама.

Они договорились встретиться, и уже через полчаса Дронгоподъехал к условленному месту. Приглашать женщину к себе домой ему былонеудобно. Она вспомнила об уютном ресторане в одном из открывшихся в столицепятизвездочных отелей, и они отправились туда ужинать.

Встреча затянулась. Им было интересно разговаривать друг сдругом. Но в какой-то момент неожиданно наступило молчание. Ситуация напомнилаДронго любимый фильм его отца «Мужчина и женщина». Он подозвал официантку испросил, есть ли свободные номера в этом отеле. В отличие от официанта изфранцузского фильма, московская официантка не знала ответа на этот вопрос.Дронго, извинившись перед своей дамой, покинул стол и прошел к портье.Разумеется, свободные номера имелись в избытке. Нужно было лишь предъявить своюкредитную карточку. Дронго оформил номер, и пара поднялась наверх.

Через час женщина спросила его о времени. И он допустилдосадную промашку, о которой не раз вспоминал потом.

— Три часа утра, — сказал Дронго, взглянув на часы.

— Ты бы мог сказать «три часа ночи», — рассмеялась женщина.

Правда, он и здесь нашел, как выкрутиться.

— Я слишком много времени провел за рубежом, — призналсяДронго, — там после двенадцати ночи уже утро, а после двенадцати дня уже вечер.Даже существуют латинские обозначения, которые следует добавлять, отвечая навопрос: «который час?»: для первой половины дня — «А.М.», для второй — «Р.М.».

Женщина немного грустно улыбнулась. А спустя три часа онауехала, после того как они вместе выпили кофе в баре. И Дронго вернулся в номеродин, размышляя о том, что успехи каждого человека так или иначе связаны с егонеуспехами. Любая победа оплачивается будущим поражением, а поражение — будущейпобедой. Человеческая жизнь соткана из таких противоречий, когда не знаешь, чемв дальнейшем обернется для тебя то или иное событие.

Он никогда не был аскетом, ему нравились красивые умныеженщины. Но внутреннее одиночество никогда не покидало его. Слова любимого имХемингуэя стали для него своего рода девизом: «Я знал многих женщин, но каждыйраз, бывая рядом с ними, я бывал одинок, а это в конечном итоге худшее изодиночеств». И хотя некоторых женщин он по-настоящему любил, внутренняя пустотаи одиночество, налагаемые его профессией, все острее ощущались с каждымпрожитым годом.

Дронго вышел из ванной и лег в постель, но долго ворочалсяпод одеялом, чувствуя, что не может заснуть. Решив еще немного прогуляться, онвстал с кровати. На часах было около пяти. Дронго потрогал начавшую пробиватьсяна лице щетину и подумал, что лучше побреется позже, чтобы свежим выйти кзавтраку. Он надел мягкие хлопчатобумажные брюки, рубашку, натянул серыйпуловер. И вышел в пустынный коридор. Не вызывая лифта, спустился вниз полестнице.

В холле первого этажа дремали двое сотрудников полиции. Одиниз них, приподняв веки, равнодушно взглянул на Дронго. Затем, не произнеся низвука, опять закрыл глаза. Дронго прошел в глубь холла. С правой стороны тамнаходился небольшой магазин. Постояв немного у его витрины, сквозь которую быливидны забавные португальские сувениры, открытки, часы, куклы, парфюмерия,шоколад, Дронго прошел дальше, на террасу. Здесь было довольно прохладно. Онуже собрался снова подняться к себе, когда заметил сидевшую за одним изстоликов женщину.