Теперь мы уделим особое внимание теоретическому мышлению, мышлению ради знания, а не только ради действия. Мы сосредоточимся на самом знании: на знании природы вещей и того, что мы должны или что не должны делать. Мы впервые зададимся вопросом, какой информацией мы располагаем об уме, который думает и знает.

Мы не можем заблуждаться насчет каких-то вещей и в то же время иметь о них знания. Знания, в отличие от мнений, не бывают ложными, так же как невозможен квадратный круг.

Откуда же нам на ум приходят мысли? Аристотелю казалось очевидным, что мы не рождаемся с мыслями в голове и они так или иначе являются продуктом нашего опыта. Вот почему его представление о человеческом мышлении и знаниях в первую очередь обращается к опыту – результату работы наших органов чувств.

Чувства – это окна или дверные проемы ума.

Это могут быть слова и предложения, которые произнес другой человек. Мы многое узнаём именно таким образом, особенно с начала школьного образования. Но обучение не начинается со школы. И не все знания, которые мы получаем даже после ее окончания, включают утверждения, сделанные другими. Рассматривая человеческую расу в целом и младенцев в каждом поколении, мы видим, что обучение начинается с чувственного опыта, еще до того, как учащиеся способны использовать слова, чтобы выразить усвоенное.

Во времена Аристотеля существовало общее представление о наличии у нас пяти чувств: зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса. Аристотель называл их внешними, потому что каждое из них включает в себя орган чувств, находящийся на поверхности нашего тела и подвергающийся воздействию окружающего мира: зрение – следствие воздействия факторов внешней среды на наши глаза, слух – на наши уши, осязание – на нашу кожу, обоняние – на наш нос, вкус – на наш язык и рот.

Современные научные исследования обнаружили, что у нас имеется больше пяти органов чувств. Например, механизмы, благодаря которым мы распознаём голод и жажду или с помощью которых ощущаем движение наших конечностей и положение тела. Но точное количество чувств и органов чувств не влияет на предположение Аристотеля о значимости чувственного опыта для нашего мышления и знания.

Каждое из чувств вызывает ощущения только тогда, когда соответствующий орган испытывает физическое воздействие каких-то факторов внешнего мира. Органы чувств – это пассивные приемники, которые активируются извне. Каждый из них является специализированным приемником. Мы не можем ощутить вкус или запах глазами, слышать или видеть ртом или носом. Мы знаем о цветах благодаря глазам, воспринимаем звуки ушами, а запахи носом и так далее.

Сигналы некоторых факторов окружающей среды мы получаем несколькими способами. Мы способны и увидеть, и пощупать размер и форму тела или и увидеть, и услышать перемещение тел в пространстве и даже определить, быстрое оно или медленное.

Эти виды ощущений являются сырьем, формирующим наш чувственный опыт. Хотя они поступают извне по отдельности через разные каналы, они не остаются разделенными или изолированными друг от друга в нашем чувственном опыте. Через наши чувства мы воспринимаем мир тел различных форм и размеров, находящихся в движении или покое и связанных друг с другом в пространстве неоднородными способами. Наш опыт этого мира также включает широкий набор качеств: цветов, звуков, свойств поверхностей тел и так далее.

Согласно Аристотелю, наш чувственный опыт – это продукт восприятия с нашей стороны. Мы получаем ощущения пассивно, но они всего лишь сырой материал, который мы каким-то образом собираем вместе и создаем бесшовное полотно нашего чувственного опыта. Объединяя эти материалы в одно целое, мы действуем больше активно, чем пассивно.

Ощущения – это информация извне. Но наш чувственный опыт, возникающий как реакция на нее, включает память и воображение. Он состоит из многих элементов, поступающих к нам при помощи различных органов чувств и собирающихся нами в единое целое – воспринимаемый нами мир.

Если мы опишем самый обычный чувственный опыт словами, то сразу увидим, что в него входит намного больше, чем сырые материалы ощущений. Например, вы воспринимаете, как большая черная собака, лая, преследует по улице рыжего полосатого, как тигр, кота, перебегающего дорогу перед голубой машиной, которая визжит из-за внезапного торможения. В этом описании только несколько слов называют качества, воспринимаемые глазами или ушами, – цвета, звуки и размер. Собака и кот, автомобиль и улица, визг, бег и неожиданная остановка – все эти воспринимаемые объекты включают больше, чем ощущения, полученные извне.

Когда вы воспринимаете объект, который называете кошкой или собакой, или когда воспринимаете действия, обозначая их бегом или погоней, в работу включаются ваши память и воображение. Особенно если собаку вы видите впервые, а кота уже встречали раньше. Кроме того, активируется и ваше понимание. У вас есть некоторое представление о виде животного: что отличает кошку от собаки. И понимание того, как выглядят тигры: ваше восприятие указало, что у кота были полоски, как у тигра. Вы понимаете разницу между ходьбой и бегом, между быстрыми и медленными движениями. Если бы вы не понимали всего этого, у вас бы не появилось описанного чувственного опыта.

Согласно Аристотелю, эти различные понимания – результат деятельности нашего ума, а не деятельности органов чувств.

Так же как мы можем ощутить вещи, потому что их возможно ощутить, так же мы можем понять вещи, потому что они понятны. Если бы лающая собака и визжащий автомобиль были невидимы и неслышимы, мы бы не увидели и не услышали их. Если бы не существовало возможности понимать, что кот и собака относятся к разным видам животных, мы бы не определили, что они неодинаковые создания. С точки зрения Аристотеля, мы воспринимаем природу кошек или собак с помощью наших идей, или пониманий того, что такое кот, что такое собака, так же как мы воспринимаем черный цвет собаки или голубой цвет автомобиля с помощью зрительных ощущений, полученных нашими глазами.

Когда плотник собирается делать стул, он должен иметь в голове представление нем и о стульях в целом. Работая с этими идеями и кусками дерева, как с сырьем, плотник придает им очертания и складывает вместе, чтобы они приняли форму стула. Его идея стала формой материала, с которым он работает.