Как имя Ньютона ассоциируется с законом тяготения, так имя Аристотеля ассоциируется с законом противоречия. Как имя Эйнштейна связано с теорией относительности, так и имя Аристотеля связано с теорией силлогизма. В основе закона противоречия лежат два выражения: «есть» и «не есть». В теории силлогизма центральное место занимают две пары слов – предположения Аристотеля о правильном и неправильном рассуждении – «если» и «то» и «поскольку» и «тогда».

Иными словами, мы не должны принимать и отрицать одно и то же предположение. Если я думаю, что Платон был учителем Аристотеля, мне не следует думать, что Платон не был учителем Аристотеля. Я не могу словами или мыслями отрицать то, что я подтвердил.

Вы спросите, почему это правило настолько здравое и основополагающее. Ответ Аристотеля в том, что закон противоречия – это не только правило мышления, но и также утверждение о самом мире и о действительности, о которой мы пытаемся думать.

Закон противоречия, как заявление о реальности, говорит о том, что сразу же видно, исходя из здравого смысла. Какая угодно вещь не может существовать и не существовать в одно и то же время. Она либо существует, либо нет, третьего не дано. Вещь не может иметь какое-то свойство и не иметь это свойство в то же время. Яблоко, которое я держу в руке и на которое смотрю, не может быть в это мгновение красным и не красным.

Это настолько очевидно, что Аристотель назвал закон противоречия бесспорным. Его бесспорность для Аристотеля заключалась в его неоспоримости. Невозможно думать, что яблоко является и красным, и не красным в одно и то же время, так же как невозможно думать, что часть больше целого, к которому она принадлежит. Невозможно думать, что теннисный мяч, который вы перебросили через забор, должен найтись в траве за забором, и в то же время думать, что его невозможно там найти, потому что он больше не существует.

Закон противоречия как утверждение о самой реальности лежит в основе закона противоречия как правила мышления. Закон противоречия как утверждение о реальности описывает реальную действительность Закон противоречия как правило мышления предписывает то, как мы должны думать о вещах, если хотим, чтобы наши мысли о них соответствовали реальной действительности.

Если два утверждения противоречат друг другу, оба не могут быть истиной и оба не могут быть ложью. Одно должно быть истинным, а другое – ложным.

Платон либо был, либо не был учителем Аристотеля. Все лебеди белые или же только некоторые. Утверждение первое: «Все лебеди белые». Если добавить к нему второе: «Некоторые лебеди не белые» – возникнет противоречие. Но если я добавлю, что нет белых лебедей, это не будет противоречием. Люди, не знакомые с аристотелевским разграничением противоречивых и противоположных утверждений, скорее всего, удивятся.

Оба утверждения – «Все лебеди белые» и «Нет белых лебедей» – могут быть ложными или истинными. Некоторые лебеди бывают белыми, а некоторые – черными, и в таком случае неверно говорить, что все лебеди белые или что белых лебедей нет.

Существует ли пара утверждений, в которой оба утверждения будут истинными и не будут ложными? Да, согласно Аристотелю, утверждение, что некоторые лебеди белые, и утверждение, что некоторые лебеди не белые, истинно, а не ложно. Лебеди должны быть либо белыми, либо не белыми, и поэтому, если только некоторые из них белые, некоторые должны быть не белыми.

Предположим, однако, что я сказал, что некоторые лебеди белые и некоторые лебеди черные. Будет ли эта пара утверждений субконтрарной? Нет, потому что некоторые лебеди могут быть серыми или зелеными, желтыми или голубыми. Черные и белые – не единственные варианты. Это не правда, что любой видимый объект должен быть белым или черным.

В таком случае эти утверждения не будут противоположностью тому, что все лебеди белые или что все лебеди черные, поскольку ни одно из них не может быть истинным и оба могут быть ложными. Чтобы сформулировать утверждение, противоположное тому, что все лебеди белые, надо сказать, что лебеди не белые, а не все лебеди черные.

В отличие от «черного» и «белого» некоторые пары противоположных терминов исчерпывают возможные альтернативы. Например, все числа – либо четные, либо нечетные. Третьего варианта нет. Если использовать термины, являющиеся исключающими вариантами, можно констатировать противоречие без слов «есть» и «не есть». Утверждение, что любое данное целое число нечетное, противоречит тому, что это число четное, потому что если оно является нечетным, оно не является четным, и если оно четное, оно не нечетное, то есть относится либо к одному, либо к другому типу.

Сложно преувеличить значимость правил Аристотеля, касающихся несовместимых друг с другом суждений в соответствии с одним из этих трех способов: противоречивости, противоположности или субконтрарности друг другу. Важно то, что соблюдение данных правил не только помогает нам избежать противоречивых заявлений, но и способствует обнаружению несоответствия во фразах других и оспаривании их утверждений.

Когда человек, с которым мы разговариваем, противоречит сам себе, мы имеем полное право остановить его и сказать: «Ты не можешь делать оба этих заявления. Они оба не являются одновременно истинными. Какое из двух ты действительно имел в виду? Какое из них, по твоему мнению, претендует на правду?»

Особенно важно отметить, что общим заявлениям, то есть содержащим слово «все», можно противоречить всего лишь одним отрицательным примером. Чтобы возразить обобщению, что все лебеди белые, надо указать лишь на одного не белого. Этот единственный отрицательный экземпляр опровергнет обобщение.

Таким образом испытываются научные обобщения. Утверждение, что они соответствуют истине, поддерживается только до тех пор, пока не найдется один отрицательный пример. Поскольку поиск опровергающих примеров – процесс бесконечный, научное обобщение никогда не считается окончательным и полностью проверенным.

Люди склонны обобщать, особенно в своих размышлениях о других, отличающихся от них по полу, расе или религиозной принадлежности. Если это мужчины, они позволят себе сказать – надеюсь, бездумно, – что все женщины такие-то и такие-то. Если это белые люди, то они способны сказать, что все чернокожие – такие и такие. Если они протестанты, они назовут всех католиков такими-то или такими-то. Но в каждом из этих случаев одного отрицательного примера достаточно, чтобы нивелировать обобщение; и чем противоречивее будет приведенное утверждение, тем проще показать, насколько неоправданным было первоначальное обобщение.