«Где те, что должны уползать к морю, – думал он, – почему не вижу?»

Мелькнувшая догадка привела в бешенство. Нигде и никогда еще в мире не забивали маток и сеголеток. Есть незыблемые законы, нарушать которые никому не дано! Сортировочный помост и существует для того, чтобы отделить их от остальных зверей, подлежащих забою.

Каяма хрипло крикнул и не узнал своего голоса. Задыхаясь, он побежал к забойной площадке.

Одного взгляда на помост было достаточно, чтобы отбросить последние иллюзии. Балки, которым положено лежать на расстоянии пяти-шести сун[29] друг от друга, чтобы сквозь них проваливались самки и малыши, были сдвинуты вплотную.

– Стойте! – крикнул Каяма забойщикам. – Не сметь!

Он вдруг вспомнил, как подозрительно долго крутился вчера возле забойной площадки Уэхара. Выжидал, пока доктор уйдет, чтобы избежать лишнего шума. Думал скрыть…

Каяма давно предвидел неладное. Только не мог догадаться, что затевается. Но ведь это же преступление! Кто посмел? Кто позволил? В ярости, слепой и безудержной, он взбежал по наклонному помосту и рывком распахнул закрытые уже ворота забойной площадки.

– Назад! Немедленно назад!

Теперь он не кричал: сорвал голос. Но в словах, слетающих с побелевших губ, заключена была такая сила, что забойщики замерли. Ничего не понимая, они с испугом смотрели на всегда спокойного доброго ученого. Что хочет от них этот взъерошенный человек? Зачем такой сердитый? Они же хорошо работали…

– Гоните назад! – хрипло повторял Каяма. – Сейчас же! Быстрее!

Выхватив у забойщика дрыгалку, он намеревался помочь в гоне зверя. Но кореец понял его иначе: закрыв лицо руками, в страхе отступил и что-то глухо забормотал. Попятились в ужасе и остальные.

– Что за шум? – раздался вдруг насмешливый голос. – Почему остановилась работа?

Каяма круто повернулся. Перед ним, широко расставив кривые ноги, покачивался с носка на пятку Уэхара. На губах ухмылка, глаза – щелочки. Весь он приготовился к прыжку.

– Что взволновало вас, дорогой Каяма-сэнсэй?

Последнее слово он, как обычно, произносит с издевкой, желая подчеркнуть, что никакие ученые звания не дадут Каяме права вершить здесь власть. Распоряжается всем он, и только от него зависит решение любого вопроса.

Каяма ожег Уэхару ненавидящим взглядом.

– Вы!.. Вы это сделали? – указал он на сдвинутые бревна сортировочного помоста.

Ни один мускул не дрогнул на лице Уэхары. Только тонкие ноздри слегка расширились.

– Зачем же кричать? Нехорошо… Недостойно вас, Каяма-сэнсэй.

Голос Уэхары звучал сладко, медово. Но глаза оставались холодными, а лицо, обычно носившее маску учтивости, оскалилось.

– Да будет вам известно, дорогой Каяма-сэнсэй, – продолжал он все так же ласково, – тут нет моей вины. Это распоряжение хозяев.

Уэхара не лгал. Такой приказ действительно был. А раз так, управляющий выполнит его во что бы то ни стало. На миг Каяма почувствовал бессилие. Спорить с хозяевами – все равно что пытаться приставить ноги змее… Но какое право он имеет отступать?

– Не позволю! – твердо сказал Каяма.

– Как прикажете понимать? – спросил Уэхара. Улыбаться он уже перестал.

– Вы должны…

– Я должен выполнить волю хозяев! – перебил Уэхара.

– Ни за что! Этого не будет! – воскликнул Каяма. – Я обращусь в газеты! Я напишу императору!..

– Ничто не помешает мне выполнить долг! – отчеканил Уэхара, надвигаясь на доктора.

Они стояли друг против друга, сжав кулаки. Оба приготовились до конца отстаивать свои позиции.

– Каяма-сан! Каяма-сан!.. – раздался крик, и на забойную площадку вбежал запыхавшийся Айгинто. Он трясся. Лицо с широким приплюснутым носом исказил страх.

– Что стряслось, Айгинто-кун?[30] – обернулся Каяма.

– Лодка! Большой лодка! Пушки много-много! Американы!..

Каяма замер. Вспарывая волны острым форштевнем, к острову стремительно подходил военный корабль. На мачте, хоть и с трудом, можно было рассмотреть полосатый флаг.

Взвыла сирена. Это подал запоздалый сигнал тревоги часовой на плато. По лестнице, ведущей к каземату, загремели солдатские ботинки.

– К бою изготовсь! – прозвучала лающая команда.

Каяма взглянул на Уэхару. Тот мгновенно потерял свою величественную осанку и с ужасом смотрел на американский корабль.

– Что им надо? – прошептал он.

Как бы в ответ на палубе корабля блеснуло пламя, донесся звук выстрела. Снаряд прошелестел у них над головами и разорвался возле казармы. Вспыхнула рисовая бумага на окнах. Как пушинка, вылетела дверь. Следующий снаряд разворотил на берегу засольные чаны. Совсем рядом просвистели осколки. Перепуганные, ничего не понимающие забойщики бросились врассыпную. Стая кайр взмыла над островом – небо потемнело.

Каяма втянул голову в плечи. Сильнее страха было недоумение. Для чего американцам понадобилось обстреливать голый остров, на котором всего-то два десятка солдат и ни одного военного объекта?

Громко ухнуло на плато. У борта корабля взметнулся султан воды. В ответ прогремел залп сразу нескольких корабельных орудий. Снаряды густо накрыли западное побережье острова. Загорелись склады, барак корейцев, домик Уэхары.

Кто-то сзади схватил Каяму и толкнул в плечо. Кубарем скатившись сквозь пролом в ограде забойной площадки, доктор упал на песок, больно ударившись коленом о камень. Рядом плюхнулся Айгинто.

– Нельзя стоять! – крикнул он. – Американ стреляет! Помирать можно!

Словно в подтверждение, на забойной площадке разорвался снаряд. Пронзительно закричал раненый котик. Каяма вздрогнул: «Звери! Им достанется больше всего. Спасать! Надо немедленно спасать стадо!..»

Он вскочил, с трудом оторвал от себя руки чукчи и бросился наверх. Вслед услышал, как что-то закричал Айгинто. Котики метались по площадке, натыкались друг на друга и трубно ревели.

Увидев двух прижавшихся к земле забойщиков, Каяма крикнул:

– Ко мне! Помогите!

Густой дым заволакивал побережье. На острове уже не было ни одного не горевшего дома, но обстрел продолжался. Снаряды крушили остатки строений, разбрасывали засольные чаны, дырявили железные бочки.

Рядом с Каямой оказался Айгинто. Схватив дрыгалку, начал гнать котиков через ворота. К нему присоединились несколько забойщиков.

– Самок! Самок в первую очередь! – кричал Каяма, перепрыгивая через тлеющий участок деревянного настила. – К воде!.. К берегу!..

Внезапная тишина оглушила его сильнее, чем выстрелы. Сперва он не мог ничего понять. Почему остановился Айгинто? Куда все смотрят?..

Привел в себя чей-то возглас: «Уходят!» Каяма взглянул на море. Еще не веря, увидел, как разворачивается американский корабль, ложась на обратный курс. Сразу ноги налились тяжестью. Заныло ушибленное колено. Теперь бы лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.

Все в огне, но пламя потихоньку спадает. Нечему больше гореть. На месте строений дымятся обуглившиеся развалины. Над ними стелется удушливая гарь пожарища.

«Вот и все, – устало подумал Каяма, медленно обводя взглядом побережье. – Промысла больше не существует. А лежбище не тронули. Почему?..»

Лагерь полка, куда прибыли разведчики, разбили на узкой, вытянувшейся вдоль свежей вырубки поляне. Тайга вплотную подступала к палаткам, прикрывая их от жары