— Что будем делать, друзья? Вернемся?

— По какой такой причине? — Холмс прочистил трубкуи пояснил: — Мы ведь отдохнуть хотели. А потом, со свежими силами, — запоиски.

— Как бы оно не вышло чего, — изрекСмолянин. — Однако же уходить не покушав — дело скучное. Шерлок верноговорит — можно и переночевать.

Я представил себе уютный трактирный зал, пиво, мягкуюпостель... Взмолился:

— Давайте передохнем!

— А ты, Иванду? — Кубатай решил выяснить мнениевсех. Негр пожал плечами:

— Сударь мой Кубату, я — воин и не стремлюсь к уюту.Стремление защитить малых и слабых — главное, что мной движет. Но друзья нашиустали. Погреться, выпить, закусить — это все прекрасно.

— Решено! — махнул рукой Кубату. — Лавр!Комнату с пятью постелями и вкусный ужин!

Через несколько минут мы уже сидели в маленькой уютнойкомнате и ели горячий бульон, заливное мясо, ежевичный джем, свежевыпеченныйхлеб, вдоволь масла и полголовы сыра. Специально для Иванду принесли крынкумолока и тарелку с солеными огурцами.

— Неплохо, неплохо, — бормотал Смолянин,прожевывая яства. — Только хорошо бы еще чего-нибудь домашненького,естественного... консерву какую-никакую...

— Увы, не захватил, — с явным сожалением в голосеоткликнулся Кубатай.

— Если вас удовлетворят скромные достижениядевятнадцатого века в искусстве консервирования... — неожиданно велеречивоначал Холмс, — то ананасовый компот — к вашим услугам!

И он извлек из кармана небольшую жестянку. На мой удивленныйвзгляд Холмс, потупившись, признался:

— Да, милый друг, я часто беру с собой эти простые исытные продукты. В лондонских доках, баскервильских торфяных болотах,провинциальных гостиницах — всюду они выручали меня.

...Нередко, помогая ему в расследываниях, я испытывалневыносимый голод. И был уверен, что и друг мой испытывает то же самое.

Но я проглотил обиду. К сожалению, только обиду...

Мы уставились на жестянку. Мы предвкушали вкус ананасовогосока. Мы поняли, что никогда в жизни не ели ничего вкуснее. Жалко лишь, что втрактире не оказалось консервного ножа...

Первым за банку принялся сам Холмс. Повозившись пару минут,сломав перочинный нож и погнув вилку он смущенно отдал консерву Смолянину.

— Как бы ее открыть, так или этак, — бормоталСмолянин, вертя банку. — Если бы поддеть хорошо, или подцепить крепко...

Послушав его с минуту, Иванду покровительственно хлопнулСмолянина по плечу, вынул свой огромный меч, нацелил его на банку, и налег нарукоять...

Раздался треск, звяканье ломающейся стали, и в руках Ивандуоказался... обломок меча!

— Кладенец... — убитым голосом запричиталнегр. — Кладенец... Любимый меч... Кейсероллом дареный... Ох...

Схватив злополучную банку он метнул ее за окно. Потом сел,баюкая в руках сломанный посередке клинок.

— Не горюй, — постарался утешить его Кубатай. —Всякое бывает. Есть здесь один герой, Арагорн, так ему сломанный меч целоекоролевство принесет!

— Как это? — скорбно прошептал негр.

— История долгая, — задумчиво произнесКубатай. — Да что еще делать после ужина, как ни байки трепать?Расскажу...

И он пустился в долгое повествование о каком-то кольце,малорослом народце — хоббитах, злом чародее Сауроне и прочих сказочных ужасах.Я, признаться, не слушал. Подремывал, глядя на пыхтящего трубкой Холмса,выковыривающего грязь из-под ногтей Смолянина, пылающий в камине огонь...

— Вот так все и закончится! — громко объявилКубатай, разбудив меня. Иванду, подавшись вперед, с полуоткрытым ртом смотрелна генерала. Тихо произнес:

— Да это... это ж покруче Кащея будет!

— В какой-то мере, — признал Кубатай.

— Дела... — Иванду уставился на сломанный меч всвоих руках. — Может выйдем в общий зал, с народом пообщаемся?

— Зачем? — забеспокоился Кубату.

— Ну... Обидно все же, в такой книжке интереснойпобывать, а ничего толком не увидеть...

— Пойдем...

Я неохотно вылез из кресла и последовал за спутниками.

В зале собрался самый разнообразный и пестрый народ. Яразглядел посетителей, когда глаза привыкли к тамошнему свету, чтобы не сказатьполутьме. Лавр Наркисс разговаривал с какими-то коренастыми, крепкими мужичками,похожими на лондонских угольщиков. Кубатай шепотом сообщил, что это гномы, но яему не совсем поверил. Кроме гномов и людей сельского обличья в зале толкалосьнемало невысоких, бойких, говорливых парнишек. Вначале я принял их за местнуюмолодежь, потом увидел, что босые ноги «молодежи» покрыты густым слоем шерсти иобомлел.

— Это они и есть, — тихо объявил Кубатай. —Хоббиты! Им и предстоит с врагом бороться!

— Таким малышам? — Иванду недоверчиво глянул наКубатая. — Что творится... что творится, а?

Мы сели за пустой столик в углу и принялись попиватькисловатое пиво, разглядывая компанию хоббитов, рассказывающих какой-то вздорместным завсегдатаям. Чем дальше, тем больше умилялся Иванду:

— Какие они славные, верно? Точь-в-точь, как кролики,что мне в детстве маманька подарила... Ох, пропадут же они... Ох, пропадут...

— Не бойся, — успокоил его Кубатай. — Импоможет Арагорн!

— А? — слабо донеслось из-под стола. — А? Я!Арагорн... всегда поможет...

Мы в ужасе уставились под стол. Там, в пивной луже, валялся крепкий,загорелый дочерна человек. Делая слабые попытки подняться, он пьяно улыбалсянам.

— Ты кто? — ошалело спросил Кубату.

— Ара... Ара... Арагорн! Вот! Руку дай... не надо, ясам...

— Где твой меч? — возмущенно спросил Иванду.

— Меч? — На мгновение глаза Арагорнапротрезвели. — Да, был... Я его гномам на пиво сменял. Все равно... Ик!..сломался... Мой меч, что хочу, то и делаю...

— Тебе же пора хоббитов выручать! — прошипелКубатай. — Очнись, герой!

— Хоббиты? — Арагорн оперся об пол. — Да,помню-помню... Так что, мы будем хоббитов спасать или так и останемся подстолом?

И с этим риторическим вопросом Арагорн, блаженно щурясь,погрузился в сон. Дальнейшие попытки его поднять выдавили из бедного героя лишьжалобную фразу: