...Гапон лежал на полянке, уткнувшись носом в траву, имечтал. А представлялись ему картины сладостные: сам он на троне княжеском,Алена Соловьинишна по леву руку в уборе парчовом, богатыри скованные — на полу.А в уголку, как водится, парочка прикормленных боянов, хвалебную былинкусочиняют... Гапон зажмурился, как кот, обожравшийся сметаны, и представил себяперед народом. Народ, конечно же, ликовал и просил: «Дай нам своеблагословление, Гапон!» А Гапон улыбался и воздуху набрал для ответа...

— Дай ножницы на минутку, Гапон, — послышалосьиз-за спины.

— Даю! — еще не отойдя от мечтаний ответил Гапон,машинально протягивая ножницы. А когда опомнился, вскочил и обернулся, былопоздно. Рядом стоял Иван-дурак и отрезал кусок от мотка веревки.

— Иванушка, чего это ты, а? — слабо спросил Гапон.

— Веревку режу, — явно раздосадованныйнедогадливостью Гапона ответил Иван.

— А зачем?

— Ну не на целой же тебя, иуду, вешать. Жалковеревку... У тебя мыло есть?

— Нет... — обмер Гапон.

— Придется без мыла.

К Ивану тем временем подошли два чужеземца, Гапонунезнакомых. Как без труда может догадаться читатель, чужеземцами этими былиКубатай и Смолянин.

— Если нет мыла, — заметил Кубатай, — можноиспользовать свиной жир или сливочное масло. Вон, в корзине, изрядный кусоклежит. Цель намыливания — не обеспечение санитарии и гигиены, несколькозапоздалой в таких случаях, а снижение трения.

— Мудрец! — похвалил Иван, потянувшись за шматомсала.

— Не губите! — вскричал Гапон.

— Почему это? — удивился Иван. — Али не тыКащея выпустил?

— Я вам пригожусь! — стоял на своем Гапон.

— Как это?

— Я много чего знаю!

— А про двух мальчиков, Костю и Стаса, знаешь?

— Это те, которых Кащей в книжку спрятал? —радуясь болтливости Кащея спросил Гапон. — Знаю, знаю!

...Минут через десять, когда Гапон рассказал все или почтивсе, что знал, Иван-дурак и Кубатай переглянулись.

— Ну так что, отложим наказание? — недовольноспросил дурак.

— Отложим, — махнул рукой Кубатай.

— А веревку я зря резал?

— Почему зря? Руки свяжем Гапону.

На том и порешили. Надежно увязанный поп был помещен в однуиз темниц, до окончательного решения своей судьбы. А наши герои поспешили вбиблиотеку. Тут-то и ждал их сюрприз — бесконечные ряды книжных полок...

— Такого не бывает, — только и вымолвил Иван,разглядывая книги — Они же все разные!

И даже Кубатай смутился.

— Здесь нужен специалист, — со вздохом сказалон. — Сыщик.

— Так давай позовем такого, с Большой-то земли, —предложил дурак.

— Нет у нас давно сыщиков, — поморщилсяКубатай. — Преступников перевоспитали, потом и сыщиков ликвидировали...Только в книжках и остались. В книжках... Да-с. В книжках! Эврика!

Он забегал вдоль стеллажей, пока не вернулся с книгой:«Приключения Шерлока Холмса».

— Вот! Вот кто нам поможет! Самый гениальный сыщик всехвремен и народов! Придуманный, но это не беда. И, главное, привычный работатьпо старинке, без электричества, приборов, машин!..

(Рассказывает доктор Ватсон)

Рассказ наших потомков был столь же увлекателен, сколь изапутан. Но была в нем фраза, которая немедленно привлекла мой ум,тренированный врачебными буднями, неустанным писательским трудом и борьбой спреступным миром.

— Придуманный? — гневно воскликнул я. — Чтовы этим хотите сказать? Что я выдумал сэра Холмса? Что я попал в будущее не сосвоим верным другом — талантливым сыщиком, испытанным товарищем — а сперсонажем книги?

Генерал-сержант глянул на говорливого Смолянина так, словнохотел отвесить ему затрещину, но боялся ненароком прибить насмерть. И глухопроизнес:

— Ватсон, дорогой, успокойтесь. Истина в том...

— Почему бы вам не сделать следующего шага? —продолжал бушевать я, удивленный спокойствием Холмса. — Почему бы непредположить, что и я — всего лишь книжный персонаж!

Мысль эта требовала дальнейшего развития, и я продолжал,глядя на опустившего трубку Холмса и потупившихся Кубатая со Смолянином:

— Ведь как гладко получается! Я — лишь персонаж,выдающий себя за автора книг о Холмсе. Этакий комический друг главного героя!Ха! А автор книг о Холмсе... э-э-э... сэр Артур Конан Дойль, мой издатель.

— Ватсон, я поражен, — тихо сказал Холмс, положаруку мне на плечо. — Я неоднократно замечал, что в вас заложена постояннаятенденция к развитию... но не думал, что вы совершите такой великолепныймыслительный взлет! Гениально! Ничего не замечая, проходя мимо бесспорных улик,не слыша иронических намеков — и вдруг выдать стопроцентный результат!

— Какой результат? — опешил я.

— Стопроцентный, — кивнул Холмс. — Вы неослышались. Итак, джентльмены, — обратился он к ДЗР-овцам, — раз уж идоктор Ватсон понял истину — таиться далее бесполезно. Карты на стол,джентльмены!

Смолянин часто заморгал и робко достал из кармана колоду атласныхигральных карт. Протянул ее Холмсу. Тот поморщился, и продолжил:

— Еще в самом начале наших приключений, когда я понял,что мы попали в замок через тот же агрегат, что ведет в Вымышленные Миры...

Я уже не слушал Холмса. Я бродил по библиотеке, держась заголову и с ужасом разглядывая свое отражение в стеклах шкафов.

Придуманный! Я — лишь придуманный Конан Дойлем персонаж! Вмоем мире сэр Артур Дойль — начинающий издатель, бывший врач, с которым мысдружились в университете. Милейший, но абсолютно лишенный воображения иписательского дара человек. А на самом деле — он и есть писатель, автор«Записок о Шерлоке Холмсе»... Я чувствовал, что нахожусь на грани обморока.

Но не обманывают ли нас потомки? Нет! Ведь сам Холмсподтвердил, что мы — придуманные герои.

А Шерлоку я верю безоговорочно. Наверное... наверное, такимменя описал сэр Артур Конан Дойль.

Боже милосердный, как ужасно понять, что вся твоя жизнь —лишь плод чьего-то воображения! Стоит ли тогда жить вообще? Я похлопал покарману, где лежал мой старый армейский револьвер. Грех конечно, но...