Но Аид настойчив, и,хотя отчасти мне это странным образом приятно, востальном яне могу не сопротивляться.

Он медленно поднимается на ноги, возвышаясь надо мной, имое тело напрягается вожидании. Даже несмотря на этот раздражающий разговор, недавний оргазм был… неописуемым. Он будто заявил права на мое удовольствие, иза каких-то тридцать секунд понял, как завести меня идовести до пика. Если он способен сделать это одними только пальцами, то чего добьется при помощи всего своего тела?

Что еще более эгоистично, яхочу прикоснуться кнему, ощутить его вкус. Хочу пробраться под шикарный черный костюм иувидеть все, что этот мужчина может предложить. Яникого не жаждала так сильно стех пор… даже не помню, скаких пор. Возможно, со встречи сМарией, сженщиной, скоторой япознакомилась вмаленьком захолустном баре неподалеку от верхнего складского района несколько лет назад. Она всамом прекрасном смысле перевернула мой мир сног на голову, имы до сих пор иногда переписываемся, хотя нашему сней общению никогда не суждено было стать серьезнее простой интрижки.

Мне судьбой уготовано иметь связи только стеми людьми, скоторыми предначертано недолго быть вместе?

Меня угнетает эта мысль, и,прогнав ее прочь, ятянусь кАиду. Но не успеваю прикоснуться кнему, как он перехватывает мои руки икачает головой.

–Похоже, утебя сложилось ошибочное впечатление, что ты можешь просто протянуть руку ивзять все, что пожелаешь.

–Не вижу причин отказываться от того, чего мы оба хотим.

Он отпускает мои руки иделает шаг назад.

–Поспи. Завтра нас ждет много дел.

Итолько когда он подходит кдвери, японимаю, что он не лукавит.

–Аид, подожди.

Он не оборачивается, но останавливается.

–Да?

Если бы унижение могло убивать, ябы уже растеклась лужей на полу. Гордость требует, чтобы ядала ему возможность уйти ипроклинала его, пока наконец не засну. Яне умею таить обиду так хорошо, как это делают Психея иКаллисто, но яне размазня. Яинтуитивно понимаю, чего он от меня хочет, иненавижу это. Да, безусловно, ненавижу.

Яоблизываю губы истараюсь говорить равнодушно.

–Ты обещал мне второй оргазм, если ябуду хорошо себя вести.

–Аты ивпрямь думаешь, что хорошо себя вела, Персефона?

Каждый раз, когда он произносит мое имя, возникает чувство, словно он водит своими грубыми ладонями по моей обнаженной коже. Мне не должно это так сильно нравиться. Иуж точно уменя не должно возникать желания, чтобы он делал это снова, снова иснова. Он так ине взглянул на меня. Яприподнимаю голову.

–Ты знаешь, ягедонистка, именя здорово мотивирует оргазм. Думаю, ясмогу пообещать, что завтра буду паинькой, если ты щедро вознаградишь меня сегодня.

Он смеется. Смех звучит резко, почти хрипло, но, смеясь, Аид оборачивается иопирается на дверь. По крайней мере, он пока не уходит. Затем убирает руки вкарманы. Жест совершенно обыденный, но заставляет меня бороться сжеланием стиснуть бедра. Наконец, он говорит:

–Ты даешь обещания, которые не собираешься исполнять.

Ясмотрю на него невинным взглядом.

–Даже не представляю, очем ты.

–Ты, юная Персефона, избалованный ребенок.– Он издает еще один хриплый смешок.– Ублюдкам вверхнем городе известно об этом?

Мне хочется сказать какую-нибудь колкость вответ, но по какой-то причине его вопрос заставляет меня задуматься.

–Нет.– Ясама вшоке от того, что ответила честно.– Они видят только то, что хотят видеть.

–Они видят только то, что ты хочешь им показать.

Япожимаю плечами.

–Пожалуй, справедливое замечание.

Не знаю, что такого вэтом мужчине, отчего возникает желание отказаться от моего жизнерадостного образа (или использовать его вкачестве оружия), но Аид задевает меня за живое. При других обстоятельствах это вполне могло бы меня впечатлить. Он так решительно настроен увидеть меня, тогда как ястакой же решимостью настроена оставаться невидимой. Во всяком случае, вэтом смысле. Уязвимость– прямой путь ктому, чтобы оказаться сраженной ирастасканной по частям. Яузнала это на собственном горьком опыте впервый же год, когда мать вступила на должность Деметры. Мои сестры– единственные, кому ямогу доверять. Все остальные либо чего-то хотят от меня, либо пытаются использовать меня для достижения собственных целей. Это ужасно утомительно, гораздо проще не давать им никаких шансов.

Похоже, сАидом так не выйдет.

Он пристально наблюдает за мной, будто может вытащить мысли прямо из моей головы, словно тягучую карамель.

–Яне жду безупречности.

Теперь уже яотвечаю хриплым смешком.

–Одурачить меня решил. Ты хочешь безупречного подчинения.

–Вовсе нет.– На сей раз он пожимает плечами.– Вэту игру можно играть по-разному. Водиночных действах детали обговариваются заранее. Аэта ситуация несказанно сложнее. Поэтому яспрошу снова: чего ты хочешь? Безупречность явно раздражает. Ты хочешь, чтобы язаставлял тебя повиноваться? Дал тебе свободу инаказывал, когда ты выходишь за рамки дозволенного?– Его темные глаза как адское пламя, которое только иждет, чтобы испепелить меня.– Что заведет тебя сильнее всего, Персефона?

Уменя перехватывает дыхание.

–Яхочу плохо себя вести.– Яне хотела этого говорить. Правда, не хотела. Но, когда Аид предлагает свободу выбора, это опьяняет сильнее любого алкоголя. Он предлагает мне причудливое партнерство, которого янеожиданно для себя желала. Он мог бы доминировать. Ямогла бы подчиняться. Но баланс сил на удивление одинаков.

Яне знала, что все может быть именно так.

–Вот оно что.– Он говорит так, будто эти пять слов– важное откровение. Аид вновь подходит ккровати, иесли прежде он главенствовал как бы невзначай, то теперь его присутствие кажется всепоглощающим. Яотползаю назад по матрасу, не всилах отвести от него взгляд. Он щелкает пальцами.

–Платье. Сними его.

Руки сами тянутся кподолу, опережая разум.

–Аесли яне хочу?

–Тогда яуйду.– Он снова поднимает свою чертову бровь.– Решать тебе, конечно, но мы оба знаем, чего ты хочешь на самом деле. Сними платье. Апотом ляг ираздвинь ноги.

Он загнал меня вугол, иядаже не могу сделать вид, будто это не так. Сверлю его сердитым взглядом, который кажется мне, мягко говоря, неубедительным, потому что кожу покалывает от предвкушения. Яне дразню его понапрасну, апросто срываю платье иотбрасываю всторону.

Аид неодобрительно следит за движением ткани.

–Вследующий раз сложи его, иначе заставлю ползать по полу вкачестве наказания.

Шок. Злость. Чистая похоть.

Яопираюсь на локти исердито на него смотрю.

–Можешь попробовать.