Очень искусно нарисованные, они выполняли маскировочную функцию на высоком, метров семь в высоту заборе.

Издалека их стволы казались монолитными, но при детальном рассмотрении стало понятно, что между ними находятся большие пятна изумрудного цвета.

Именно они и создавали подобное впечатление для любого человека, смотрящего на них, издали.

Я не мог не отдать должное таланту художника, который подошёл к поставленной задаче с большой фантазией и выдумкой.

И ещё мне слышалось какое-то непонятное жужжание.

Это не было похоже на звук, издаваемый насекомыми, но я никак не мог понять, откуда он идёт.

Одна из ящериц подобралась к моему правому кроссовку.

Подняв свою остроносую мордочку, она смотрела мне в глаза немигающим взглядом.

Немного прищурившись, я едва заметно моргнул и её глаза тут же покрылись тонкой белёсой плёнкой.

Присев на корточки, я взял её обмякшее тельце в руку.

Странное жужжание в этот момент усилилось, и я понял, что оно идёт от художественно оформленной стены.

Сделав несколько шагов вперёд, я начал внимательно рассматривать рисунки и увидел, что тоненькие веточки, отходящие от стволов, являются не чем иным, как проводами.

Стена находилась под электрическим напряжением.

Я посмотрел на ящерицу, спокойно лежащую на моей ладони.

Проверить свою догадку можно было только одним способом, но мне не хотелось лишать жизни ни в чём неповинное существо.

Тогда я сжал её в ладони и с силой потянул за хвост.

Ящерица ожила мгновенно и, пытаясь освободиться, несколько раз сильно дёрнулась, сделав то, чего я и добивался.

– Извини,– сказал я, опуская её в траву.

Она тут же исчезла, но её хвост змеёй извивался в моей руке.

Будь у него конечности, он бы, несомненно, побежал вслед за своим туловищем.

Уже через минуту, едва заметно подрагивая, он спокойно лежал на моей ладони.

Посмотрев на дом, я плавным движением отправил хвост в направлении стены.

Когда до неё оставалось не более десятка сантиметров, раздался лёгкий хлопок, и хвост охватило яркое оранжевое пламя.

Через миг на землю упала горстка серого пепла.

Я удовлетворённо кивнул головой.

– Интересуетесь живописью?– раздался голос сзади.

Высокий широкоплечий мужчина в военной форме смотрел на меня с подозрением.

Его правая рука лежала на кобуре, прикреплённой к широкому брючному ремню.

– Ага, особенно наскальной,– в тон ему ответил я.– Это запрещено или посетителям необходимо приобретать билеты? Если что, я заплачу. Не подскажите сколько?

Пока он обдумывал мой вопрос, я незаметно окинул взглядом газон, заметив место, из которого он появился.

– К забору подходить строжайше запрещено!

– Возможно, Вы не в курсе, но я тут в гостях. Совсем недавно мы спокойно прогуливались по территории с Виктором Антоновичем, и он ничего не говорил о запретных зонах.

– Наверное, забыл,– сказал мужчина.

В ответ я пожал плечами:

– Наверное.

Он всё ещё был напряжён, но руку с кобуры убрал.

– Не хочу создавать ненужные проблемы,– кивнув ему головой, я направился к дому.

Пройдя мимо мужчины, я вдруг обернулся, словно что-то вспомнив:

– Вот же номер, я забыл спросить Виктора Антоновича о завтрашней поездке в город. Он ещё в доме или уехал?

– Шеф уехал,– ответил тот,– минут десять назад.

Хлопнув себя ладонью по лбу, я сделал вид, что раздосадован своей забывчивостью.

Мне было ясно, что он будет стоять до тех пор, пока не убедится в том, что за мной закрылась входная дверь.

Поэтому я шёл не спеша, разглядывая мохнатых шмелей и распугивая ящериц, которые водились на участке в несметном количестве.

Проделывая всё это, я чётко отмечал светлые травяные пятна и расстояния между ними.

Поднявшись в свою комнату, я стал размышлять.

«Это место больше всего походит на некий военный объект. Трава специально стрижётся, чтобы контролировать подходы к дому, забор находится под напряжением, причём, довольно высоким: хвост ящерицы сгорел, даже не долетев до него. Охрана находится в бункерах под землёй, поляна и дом под самым пристальным наблюдением. И всё это сделано лишь для того, чтобы защитить товарища Сталина, который на самом деле может быть кем угодно? «Система» проворачивала такие трюки с артистами, что создание очередного двойника для неё не представляет никакого труда. Нашли неглупого мужика, прокачали работами вождя, или внушили, что он и есть вождь, и дело в шляпе. Но откуда у них такая уверенность, что люди примут нового спасителя Отечества? Как там Виктор Антонович говорит: чем хуже, тем лучше? Возможно. Люди иногда готовы поверить в самую нелепую ложь, лишь бы она вела к их личному благу. Но что же они так тщательно охраняют?»

Раздевшись, я залез в душ.

Прохладная вода остудила тело и направила мои мысли в другую сторону.

«Охранник сказал, что шеф уехал, но я ни на секунду не спускал глаз с дома. Выходит, попасть в это место можно только под землёй. Ну конечно, Гоша, когда тебя привезли сюда, ты сразу оказался возле дома. Система подземных дорог! Из аэропорта мы ехали сюда приблизительно полтора часа. Но где же мы нырнули в катакомбы? В каком направлении находится Москва?»

Пулей, выскочив из ванной, я схватил телефон, открыв приложение «Компас».

Оно не работало.

Впрочем, не функционировал и сам телефон.

Впрочем, об этом можно было догадаться и самому: везти сюда человека с такими мерами предосторожности, чтобы предоставить ему возможность свободно ориентироваться в пространстве?

Нашёл простаков!

Вытерев тело, я оделся.

«Влад! Тут явно что-то не так. Виктор Антонович лжёт, я бы непременно почувствовал, что с ним происходит нечто плохое. Ещё одна загадка, на которую пока нет ответа».

В дверь постучали.

Открыв её, я увидел женщину, которая вчера приносила в зал еду.

Миловидная блондинка лет пятидесяти с правильными чертами лица, пышной грудью и смеющимися глазами смотрела на меня.

– Кушать будете в столовой или принести сюда?– спросила она.

– А кроме меня внизу кто-то будет?

– Нет. Товарищ Молотов уехал, Виктор Антонович тоже, а товарищ Сталин опять пишет в кабинете. Он попросил чай с лимоном и кусочек яблочного пирога.

– Тяжело Вам, наверное, с ними,– закинул я удочку, пытаясь узнать хоть что-то об обитателях странного дома.

– Почему?– на её лице читалось искреннее удивление.

– Ну, знаете, я слышал, у товарища Сталина непростой характер.

– Да что Вы,– улыбнулась она,– он такой душка! Очень галантный мужчина, подарки разные дарит, делает комплименты.

Посмотрев в её глаза, я прочитал в них то, что обыкновенно можно прочитать в глазах любой счастливой женщины.

«Ну и дела,– подумал я,– ты, голубушка, делишь с ним постель. Вот так история».

– Тут мне охранник повстречался,– я решил резко сменить