В принципе, можно попытаться укокошить его, но тогда другие стрелки на пригорке, скорее всего, завалят самого Большого, а Яна с такой оравой в одиночку не справится, какая бы крутая она ни была. Нужен план — как по-тихому выбраться из вертолета и уйти незамеченными.

Мишка оглянулся на озеро — нет, ну не вплавь же в конце концов! Он снова уставился в прицел.

Яна продолжала:

— Короче, было понятно: Митяй идет по маршруту, который ему кто-то наметил.

Большой скептически хмыкнул, и она добавила:

— Да, было понятно! А что наметил не Картограф — это стало ясно прямо сейчас. Иначе вертолет не стали бы сбивать, и в нас давно бы стреляли. Ну, и какой вывод?

Она явно подражала манере Атилы, и Мишка подыграл:

— Какой?

— Простой: Картограф в плену у этих, нас тоже хотят захватить, чтобы разобраться…

— С нами?

— Нет, кому мы там особо нужны? С какой-то другой проблемой. А уже после — и с нами.

Мишка помолчал.

— Ну, может, и так, хотя… Картограф в плену? Ты ж знаешь, какой он крутой чувак. Думаешь, его в плен кто-то смог взять? Здесь, в мире «Сталкера»? Ну, ладно, если да — что отсюда вытекает? Мы должны придумать, как выбраться из вертолета и проследить за этими, с которыми Митяй теперь. Тогда выясним, где находится Картограф, а от него узнаем, что здесь творится.

Яна поджала губы — плана дальнейших действий у нее, судя по всему, не было. Так, рванулась к «вертушке», чтобы оказаться подальше от предателя, работавшего на неведомых врагов, а что дальше — и не подумала. Ну, чисто по-женски!

Воцарилась тишина. Но Мишка долго молчать не смог и наконец возмутился:

— Ну какого монка, чего они засели там? Почему не атакуют или не выдвигают требований?

Яна привстала, выглядывая из проема, и предположила:

— Наверно, решают, как нас выманить.

— Тут студней полно, быстро не проскочишь. Получается, если они…

— Вот это мы и используем, — голос Яны донесся из глубины отсека.

— Что используем? Эй, а когда ты поняла про Митяя? — Большой говорил, не поворачивая головы, следя за пригорком.

— Когда он нас торопил, а сам тормозил на берегу, пробираясь между лунок дальше от вертолета.

— Ага! — Мишка почесал бороду. Точно, тогда Митяй медленно двигался, опасаясь вляпаться в студней… Значит, знал, что группа соратников в засаде, и не очень-то боялся десантников в вертолете.

В отсеке щелкнула задвижка, скрипнула дверца в кабину.

— Э!.. — Большой аж присел, выставив перед собой пулемет.

Силуэт Яны закрыл от взгляда проем в кабину. Дважды мелькнули вспышки выстрелов, раздался плеск — она прикончила пожравших пилотов студней. Присела, спрятав трофейный «кольт» в кобуру, и потянулась к аптечке, которую недавно грохнула об лавку.

— Ты вообще что делаешь? — не выдержал Большой. — А если студни из озера к нам полезут? Представь, сколько их тут народится сейчас…

— Не мешай, следи за берегом. — Яна рылась в аптечке.

Она бросила через плечо рулон бинта, прозрачный пузырек с яркой этикеткой, упаковку ампул…

— Да что ты задумала? — Большой выпрямился, снова выставив пулемет наружу.

— Не задумала, а поняла: студни родятся в этом озере… Да где ж они тут?..

— Кто, студни?

— Нет! Это я не тебе… А, вот!

Большой снова глянул вниз. Яна захрустела целлофаном, вскрывая обертку одноразового шприца. Нагнулась к мертвому десантнику в отсеке, сняла у того с пояса флягу и подняла лицо к проему.

— Сейчас все решится. Либо конец нам, либо…

— Либо не конец, — заключил Большой.

Яна опять полезла в кабину. Мишка не сумел досмотреть, что она собралась делать — на пригорке поднялись четыре фигуры и перебежками двинулись к вертолету.

Коротко гавкнул пулемет — Большой экономил патроны. Спускавшиеся к берегу люди сразу залегли. Двое стали отползать назад, один подобрался к россыпи камней перед участком, усеянным лунками, где по-прежнему в аморфном состоянии покоились студни. Четвертый боец рискнул — стал пробираться среди лунок к зарослям, откуда к озеру четверть часа назад вышли Мишка с Яной в сопровождении Митяя. Вскоре ему не повезло: наступил на валявшуюся под ногами длинную гнилушку, и та с хрустом переломилась, угодив одним концом в ближайшую лунку. За спиной у бойца быстро поднялась мерцающая бесформенная масса, обволокла ногу, перетекла выше по бедру. Он заорал. Мишка даже выстрелить не успел — жертва повалилась, отчаянно взмахнув руками, и над ней возник новый студень, выплеснувшийся из соседней лунки.

Тварь спеленала человека, прижала к земле. Некоторое время жертва шевелилась под ней, потом затихла.

Мишка сплюнул через борт.

— Ну что, готов рискнуть? — раздалось над плечом.

Он повернул голову, но Яну не увидел. Точнее, вместо нее виднелся борт вертолета, за ним — сломанные лопасти несущего винта над покореженным ротором, гладкая поверхность озера, но все преломленное, искаженное, будто перед глазами маячила прозрачная призма, чей контур слабо просматривался в лунном свете.

— Что такое?! — он резко отодвинулся и чуть не упал. — Ты что… невидимая стала?! Как болотный упырь!

— Ну вот, получилось, — донеслось из пустого воздуха. — Так, теперь не пугайся — будет немного больно.

— Почему больно?

— Всего один укол…

— Э, иди на фиг! Ненавижу уколы! Стой! — Он выставил руку и случайно дотронулся до Яны… Нет — до полупрозрачного силуэта перед собой. Рука будто погрузилась во что-то мягкое, липкое. Бр-р! Мишка спиной вжался в край проема.

— Спокойно, Миша. Про глюонный субстрат что-нибудь слышал?

Большой отрицательно мотнул головой.

— Понятно. Долго объяснять, в общем… Это вещество, которое отвечает за мимикрию тканей у упырей, а у студней — за форму. Им заполнено Ртутное озеро, но его нужно было обработать, чтобы повлиял на нас. Вот я и обработала с помощью глицерина и перекиси из аптечки. Что, сложная фича, хитрая? То-то — про нее почти никто не знает! Вещество действует около двух часов, зависит от массы объекта, а потом само собой сходит, перестает работать. В тот момент главное одежду раздобыть, а то так и будешь по Зоне голым шастать.

— Ай! — Большой уставился вниз — игла шприца вошла в бедро.

Когда Мишка поднял взгляд, перед глазами поплыло, а внутри будто огонь полыхнул. Легкие жгло, глаза вылезали из орбит, волосы на затылке шевелились. Его скрючило, пальцы мертвой хваткой вцепились в пулемет, лицо исказилось в мучительной гримасе, свело мышцы шеи.

И вдруг — полегчало. Все пришло в норму, он разжал пальцы, выпустив оружие, начал ощупывать себя и понял, что стал невидимым. Конечно, не весь: одежда, оружие, обувь были как прежде, но кисти рук исчезли.