очень сумасбродка, очень твоя жена. Я была в больнице, навещала Рушо (…). Его лечит доктор Хартман. Он говорил о тебе с такой любовью, с таким уважением, что я так бы и задушила его поцелуями из благодарности. Его сын уезжает вместе с Жиро, а три его девочки и он сам, может быть, навестят меня в Нортпорте. У меня там дом на июль месяц. Только там я могу хоть немного почувствовать тебя.

Не забывай меня. Я сняла маленькую квартирку на год, Бикман Плейс, 2. Целую тебя, мой бегучий краб, яркость моего завтра, мой дорогой.

КОНСУЭЛО

107. Консуэло – Антуану

(Вашингтон, июль 1943)

Тоннио,

У меня нет очков, чтобы тебе писать, но я надеюсь, ты разберешь. Может быть, благодаря мадам Фенар[236], ты получишь это письмо, она отдаст его адъютанту генерала Жиро[237].

Мое сокровище, мое чудесное перо золотого времени года, осени, оно покачивается вдали от меня, а потом возвращается, как море возвращается к своим пляжам и целует их. Мой Тоннио, возвращайтесь ко мне, и вы встретите маленькую принцессу, которая ждет вас в моем сердце. Вы будете единственным, умеющим устраивать для нее торжественные приемы, и трон, с которого она никогда не упадет, вокруг нее столько угроз… толчков… до самых звезд, где баюкает ее забвение.

Я получила только два твоих письма, всего два. Но в них столько нежности, столько семян, что скоро я превращусь в огромный лес.

Скажи мне, дорогой, ты, великий маг – воскреситель забытых колокольчиков, займешься по возвращении колокольчиками в нашем доме, чтобы в нем звучала музыка?

Тебе ничего не надо прислать? Достаточно трусов, нижнего белья, я имею в виду? Может быть, плащ? Как ты думаешь, у меня есть возможность поселиться в Марокко? Меня пугает климат, очень, очень пугает из-за астмы. Но если я с тобой, мне ничего не страшно. Но я боюсь, ты полетишь дальше. Если ты будешь на одном месте, если получишь место в Алжире, тогда позовешь меня? Это, конечно, мечта, и я сказала глупость. Но я ничего не знаю о войне. То, что мне рассказывают, я этого не понимаю.

На завтра у меня приглашение на коктейль, где я могла бы поговорить с генералом Жиро. Но у меня недостанет мужества, я ни на что не гожусь, только болтать языком. Приемы меня всегда пугают. Я их люблю, когда ты здесь. Там нужно столько думать, так говорить, столько успевать.

Если бы я могла – чтобы быть полезной и днем, и ночью, – я стала бы фруктом, растением, красавицей.

Умираю от желания его спросить: «А вы видели моего Тоннио[238]? Скажите ему, что видели меня – Спасибо – Храни вас Бог». Я приехала в Вашингтон на концерт нового трио – Фостер, Ле Руа, Шольц[239] в Меридиан Парке. Концерт замечательный. Проплакала всю сонату си минор Шопена из-за того, что тебя нет, и видела тебя таким грустным, таким задумчивым! Маленький мой, это все пройдет, и ты будешь у себя, у нас, я заварю тебе чай, принесу рис, и будет жарко гореть огонь.

Господи, почему нет запасных глаз, чтобы я писала вам лучше?! Почти ничего не вижу, а письмо должна написать как можно скорее. Малыш Рене Ле Руа – ангел любезности и доброты. Он живет в гостинице Рейли[240], и я получаю маленькие пакетики конфет, банты. Получила куколку, которая держит в объятиях Твою фотографию – вырезанную из старого журнала. Дорогой, еще несколько слов, (потому что вижу: другие письма не дошли…) и это горько. Я послала телеграмму Пелисье. Вы в курсе?

«Солнечная ножная ванна в Бевин Хаусе, июнь 1943. Не так красиво? А помнишь колосья в саду? А большое дерево?» (надпись рукой Консуэло на обороте)

Консуэло де Сент-Экзюпери в Нортпорте, лето 1943

Я вернулась из Нортпорта. Мы все в лепешку расшибались, только бы, несмотря на все трудности, снять дом маленького принца[241]. Рушо (Андре) Ружмон, Лилиан Орлофф[242], леди Фиц Гербер и я, а еще Антуанетта, моя медсестра испанка, которая молилась и благословляла тебя в день твоего отъезда (35, Бикман Плейс). Антуанетта, сумасбродка, но ко мне очень добра (дают еще себя знать удары по голове[243]), ей приходится все время за мной ухаживать.

Мы там все очень счастливы из-за атмосферы «Маленького принца» – тебя. Все работают в городе, кроме женщин. На неделе мы одни, убираемся, стряпаем. Вертес[244] тоже здесь, напротив нас. Вот дорогой, дорогой, дорогой. Каждую минуту я опять отдаю вам свою жизнь и сердце.

КОНСУЭЛО

108. Консуэло – Антуану

(Норпорт, Лонг-Айленд, 15 июля 1943)

Мой пернатый краб,

Лето продолжается без неприятностей (тревог), конец июля. Дамам очень жарко. Глупый Ганнибал плавает в море и разыгрывает комедии, когда кашалоты, огромные рыбы от четырех до восьми метров подплывают к нам, мы их очень боимся. Потому что пляжи в Нортпоре в основном безлюдные. Малыш, как бы я хотела смотреть, как вы плаваете, пусть бы даже не могла плавать с вами вместе!

Вы мне снитесь. Сегодня воскресенье, и мы обедали очень вкусной рыбой. У меня такое впечатление, что я заперта в стеклянный шкаф и что жизнь, вся жизнь, течет без меня. Она в особых местах, избранных судьбой, где находитесь вы.

Я отправилась за хлебом и молоком для дома и, зная, что Ванселюс[245] собирается уехать в один из ближайших дней, задержалась в аптеке Нортпорта, чтобы вам написать.

Голова пустая, растеряла перышки, очень стараюсь, много хожу пешком, плаваю, занимаюсь живописью, читаю. Набираюсь сил, чтобы в один прекрасный день отдать их вам, я живу для этого – всего остального не существует.

Ваша птичка, которая ходит пешком, когда вы далеко.

Тоннио, я вам очень верю, я хочу сказать вам о моей любви, которую доверяю вам, мой супруг, которого я люблю и который любит меня. Не пренебрегайте этой единственной мелочью, она может стоить жизни.

Ваша жена

КОНСУЭЛО

Этим утром я задержалась около одного дома, мне очень понравилась веранда. Я подумала, вот такой я сделаю рабочую комнату Тоннио, из светлого свежего дерева, полную неба, птиц и тебя.

109. Консуэло – Антуану

(Телеграмма)

(Нью-Йорк, 28 июля 1943[246])

120 НЬЮЙОРК 153/30 70 28 SH VEAST

ДОРОГОЙ ОТПРАВЛЯЙ ПИСЬМА FIFTH АВЕНЮ БАНК И 44 СТРИТ ПОТОМУ ЧТО Я УЕЗЖАЮ НА ЛЕТО В АРИЗОНУ ЛЕЧИТЬ АСТМУ БАНК СОХРАНИТ ТВОИ ПИСЬМА МОЕ САМОЕ БОЛЬШОЕ СОКРОВИЩЕ ПОЛУЧЕННЫЕ ДАЮТ МНЕ МУЖЕСТВО ЖИТЬ ПРИЖИМАЮ ТЕБЯ К СЕБЕ СО ВСЕЙ МОЕЙ ЛЮБОВЬЮ БЕСКОНЕЧНО БЛАГОДАРЮ ЗА ТО ЧТО ПИШЕШЬ КОНСУЭЛО СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ ГРАФИНЯ ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

110. Консуэло – Антуану

(Нортпорт, Лонг Айленд, 31 июля 1943)

Моя любовь,

Конец июля, суббота в Бевин Хаусе. Здесь очень красиво, слишком красиво без тебя, мой супруг каждой моей минуты, каждой моей надежды, каждого моего желания, каждой моей тревоги, мой супруг всего, который последует за мной в вечность.

Дорогой, я очень беспокоюсь, потому что ваши письма не доходят до меня, я получила от вас еще одно письмо, адресованное на Бикман Плейс, 35. Значит, мои письма вы не получаете. Пусть прочитает их