По-видимому, мой низенький плетень не соответствовал понятию забора. Тяпка нашла ориентир, максимально к нему приближенный — каменный и основательный, и выполнила приказ на совесть.

— Хватит! — приказала я тяпке. — Стоп.

Она вгрызлась под куст крыжовника, с явными намерениями его выкорчевать, и Парнас застонал.

— Я пытался ее остановить! — Он бережно качал у груди наспех перевязанную руку. — Она отбивается, как бешеная!

— Хорошая моя, — умилилась я. Отчаявшись донести приказ до тяпки, я просто подошла, выдернула ее за розовую ручку, отряхнула и сунула в карман халата. — Пока! — махнула я Парнаске ручкой.

— Постой, ведьма, — разозлился он. — А кто ущерб возместит?

— А ты возместил мне моральный ущерб за то, что кляп в рот совал? Или за то, что собирался сжечь? Не наглей!

Он было сунулся ко мне, но я ткнула ему под нос средний палец с царским перстеньком, и Парнаска сдулся.

Так, с тяпкой в кармане, я и вернулась домой.

— Что же мне с тобой делать? — задумалась я, усаживаясь на ступеньки и вытаскивая тяпку. — К коту и жабе хоть какие-то инструкции были, а чем тебя кормить?

Тяпка пододвинулась ближе, ткнулась ручкой мне под ладонь, и я неуверенно ее погладила.

Юлька нашла нас во дворе. С помощью онлайн-переводчика я смогла объяснить тяпке, что сейчас у нее свободное время, и теперь наблюдала, как она шустро отползает ко мне, шевеля зубчиками, как лапками, а потом разгоняется, подпрыгивает и стремительно летит вперед, впиваясь в дощатую дверь сарая, где я нарисовала углем кривоватую мишень.

— В яблочко! — зааплодировала я.

— Развлекаетесь? — Юлька уселась рядом. — Какая она меткая.

— Это он, — поправила я ее. — Тяпка считает себя мальчиком. Зовут Брюс.

— Он сам тебе сказал?

— Я перечисляла имена, пока он не согласился.

Брюс вытащил зубчики по одному из двери, шмякнулся на землю и снова пополз на старт.

— А что там за движуха у пруда? — спросила Юля, вглядываясь вдаль.

На берегу действительно столпился народ. Доносились переливы гармошки.

— Сходим? — предложила я.

Большие Запоры праздновали оживление озера. Длинные столы поставили в два ряда, укрыли скатертями. Угощения принесли с каждого двора, кто во что горазд. В тарелках свивались в гнезда гирлянды колбасок, одуряюще пахла квашеная капуста, пышные караваи, разрезанные на толстые ломти, утыканные изюмом, крошились в руках. Между столами молодежь устроила танцы. Дед с гармошкой бодро притопывал в такт ногой, кудрявый парень тряс бубном. Девушки кружились на уже изрядно примятой траве, уперев руки в бока, яркие сарафаны раздувались колокольчиками. Велислава, завидев нас с Юлей, расплылась в улыбке и сунула нам два кекса.

— Степушка испек, — сказала она. — Откушайте, девушки. Медовые, с орешками.

Ее за руку утащил Петр, оказалось, что огромный мужик на удивление хорошо танцует. Он легко повел полнотелую Велю в танце, подбросил и, поймав, прижал к груди.

Я в задумчивости откусила кекс — действительно, вкусно. Парнас что-то вещал возле бочки с пивом в окружении угрюмых мужиков и демонстрировал перевязанную руку. Он поймал мой взгляд и отвернулся. Симулянт! Небось там пара царапин!

Юлька уже переглядывалась с парнем с бубном. Тот подбоченился, выпятил грудь колесом, сдвинул шапку набок. Партия бубна зазвенела на все Запоры. А вокруг меня оставался вакуум, который никто не спешил заполнить. Я сжевала кекс, чувствуя себя чужой на этом празднике жизни, повод для которого, на минуточку, я же и организовала.

Заметив водяного, балансирующего на верхушке гейзера и благосклонно посматривающего на молоденьких селянок, подошла к озеру.

— Привет, Кореней! — Я присела на бережок.

— Ведьма! — обрадовался водяной и скатился вниз с фонтана. Он вынырнул возле меня, улыбнулся. — Озеро все еще растет. По моим подсчетам, учитывая кубометры извергаемой воды за минуту, за минусом естественного испарения, озеро станет еще больше, чем было.

— Это хорошо, — меланхолично ответила я.

— Эй, а ты чего такая кислая?

Я пожала плечами. А что ответить? Потому что меня никто не любит? Потому что меня все избегают? Ребячество какое-то. Я встала, отряхнула приставшие травинки.

— Все в порядке, водяной. Просто скучно.

— Так поплавай со мной, — предложил он. — Гляди, какая потеха.

Он нырнул, скрывшись с глаз, а потом взлетел со столбом воды, взмыл к небу, перекувырнулся в воздухе и рыбкой нырнул в озеро.

— Главное, баланс держать, — объяснил он, появившись из воды. — Я уже вроде наловчился.

Я неуверенно оглянулась на народ. Лезть в воду в джинсах не хотелось, раздеваться до белья тем более.

— Я к тебе в другой раз приду, — пообещала я. — Когда никого здесь не будет.

— Свидание? — многозначительно пробулькал водяной.

— Аквааэробика, — отрезала я.

Какой-то звон нарушил всеобщее веселье, прервал музыку. Я повернулась — Юлька стояла посреди площадки и методично колотила ложкой по глиняной кружке.

— Дорогие друзья! — провозгласила она. — Мы собрались здесь по прекрасному поводу — чахлый пруд, который грозил полностью пересохнуть со дня на день, превратился в уникальное озеро с гейзером. Источник снова заработал, неся жизнь и радость в Большие Запоры. И все это благодаря моей подруге, Василисе, светлому и доброму человеку, которого всем нам выпало счастье узнать. За тебя, Вася! — Она выпила до дна, тряхнула головой, промокнула рукавом заслезившиеся глаза.

Я обвела взглядом запорцев. Где-то несмело поднялась пара кружек. Тусовка Парнаса тост демонстративно проигнорировала, хотя этим, казалось бы, только дай повод выпить. Неблагодарные!

Насупившись, я пошла прочь. У бабкиной могилы задержалась. Вода подступила к самому валуну, осторожно трогая черный камень прозрачными пальцами. Хорошо, что этот берег повыше, а то размыло бы старые кости… За спиной снова забренчал бубен, раздался визгливый голос деда:

— Я миленка ворожила, чтоб налево не ходил. Он сидит теперь в болоте, потому что крокодил!

Дружный хохот прокатился по лугу, незамысловатый напев подхватили несколько голосов. Меня догнала запыхавшаяся Юлька.

— Сволочи они тут, в этих Запорах, — буркнула я, — неблагодарные.

— Гляди! — Она протянула большую корзину, полную яблок. Глянцевые бока розовели под лучами закатного солнца, как румяные щечки. — Какая-то тетка сунула. Говорит — передай ведьме, скажи спасибо от всей деревни, уж так, мол, она угодила…

— Ел у ведьмы как-то раз суп из сыроежки — третий год такой стояк, хоть коли орешки! — донеслось из низины.