— Мужчина и женщина, — сказал Саймон и нахмурился. — Мне не хочется верить, что в этих жестоких убийствах замешана женщина. Более того, когда я думал об этом, то даже начал несколько сомневаться в точности видений девушки. Больше такой ошибки я не допущу. Вопрос заключается в следующем: какова роль этой женщины в убийствах? Она заказчик или исполнитель? Одно очевидно: если слабой девушке удалось сбежать от них, убийцы не всесильны и не столь неуловимы.

— У нее был очень большой нож, — хмыкнул Торманд.

Саймон улыбнулся:

— И свирепый кот. — К нему быстро вернулась серьезность. — Они следят за нами. Только этим можно объяснить, почему они заявились к Морейн Росс сразу же после нашего визита. Они следят за каждым нашим шагом. Если бы я не был абсолютно уверен в порядочности тех, кто тесно связан с нами и с этим расследованием, я бы начал искать предателя.

Как всегда, Саймон был прав, и от страха за Морейн у Торманда заныло под ложечкой.

— В таком случае мы должны убедить ее поехать с нами. Она не может оставаться здесь одна, пока этих ублюдков не вздернут.

— Согласен, хотя мне не очень хочется, чтобы такая красотка оказалась у тебя дома.

У Торманда было ощущение, словно друг дал ему пощечину.

— Господи Иисусе, Саймон, я ведь не бык в период гона.

Боясь наговорить лишнего, он пробормотал:

— Пойду займусь лошадьми, думаю, мы здесь пробудем еще некоторое время.

Саймон посмотрел вслед Торманду, в два широких шага преодолевшему комнату, и поморщился. Понятно, что друг обиделся, но Саймон не мог взять свои слова обратно. Торманд — хороший человек, но, образно говоря, за последние несколько лет он несколько сбился с пути. Торманд должен научиться контролировать свой основной инстинкт, иначе ему грозят неприятности. Если удастся пережить уже нахлынувшие, размышлял он.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Саймон повернулся и посмотрел на Харкурта, который бесцельно переставлял кружки на столе.

— Считаешь, я был излишне резок?

— Пожалуй, нет. Последние несколько лет он действительно ведет себя словно самец во время, гона. — Харкурт широко улыбнулся, когда его родственники захихикали. — Но как бы то ни было, я все же прошу тебя немного отпустить повод.

Он говорил тихо, чтобы его слова не услышали девушка или ребенок наверху.

— Я не думаю, что это ее ребенок, как и не верю, что она любовница сэра Керра. — Понимая, почему Харкурт говорит так тихо, Саймон последовал его примеру. — Так что, по всей вероятности, она приличная девушка, которой несладко пришлось в жизни. И хватит с нее неприятностей, тем более таких, которые ей может добавить любовная связь с Тормандом.

— Ох, согласен, и я знаю, что не она мать этого мальчишки, разве что в сердце. Ему было уже два года, когда какая-то бессердечная девица или какой-то выродок оставили малыша на крыльце ее дома. В зимнюю стужу. Глубокой ночью. Просто чудо, что парнишка не помер.

— Как ты это узнал?

— Поспрашивал. И сэр Керр никогда ее не навещает и не приходит за арендной платой — а это два бочонка меда. Присылает своего повара. А ты знаешь, что у него черные волосы и глаза цвета морской волны?

Саймон тихонько присвистнул, вдруг осознав, что лишь немногие действительно видели сэра Керра.

— Это твоя смазливая физиономия помогает тебе так быстро собирать сведения, не так ли? По правде говоря, мне вообще странно, почему ты начал во всем этом копаться.

— Потому что эта девушка — суженая Торманда. А братец никак не хочет этого понять.

Широкие улыбки на лицах остальных Мюрреев подтверждали справедливость этого странного утверждения, но Саймон все же несколько опешил и удивленно посмотрел на Харкурта:

— Суженая?

— Да. Возможно, ты слышал, что мы, Мюрреи, верим кое во что, что другие считают странным.

— Только в одно?

Харкурт сделал вид, что не услышал иронии в голосе Саймона.

— Мы, или большинство из нас, убеждены, что существует такое понятие, как идеальная пара — когда мужчина и женщина подходят друг другу во всех отношениях.

— И ты думаешь, что Морейн Росс идеально подходит Торманду? Он ведь только с ней познакомился.

— Это не имеет значения. Понимаешь, это чувство приходит внезапно, сильно и быстро. Мой отец говорил, что он всячески этому сопротивлялся, отрицал каждый шаг на этом пути. И ему пришлось преодолеть немало препятствий, чтобы привезти свою Гизелу в Шотландию из Франции. Девушки нашего клана готовы под присягой подтвердить свою веру в это внезапное озарение. Впрочем, чего еще от них ожидать, но ведь и большинство женатых мужчин соглашаются с этим в глубине души. С Тормандом, похоже, произошло то же самое — его крепко ударило по башке.

Размышляя над тем, как Торманд ведет себя с того момента, как увидел Морейн, Саймон подумал, что в том, что говорит Харкурт, есть доля правды.

— Это может быть всего лишь страстное желание.

— Согласен, что с юношеских лет Торманд был довольно распутным парнем. Но сейчас он страдает не от приступа похоти. Ты обратил внимание, как изменилось его лицо, когда он заметил кровь на пороге? Наверняка в тот момент он подумал, что там, наверху, лежит мертвая Морейн. Эта мысль повергла его в ужас, страх пробрал бедолагу до самых костей. Могу поспорить, он не переживал так ни из-за одной женщины. А ведь скорее всего ее он даже ни разу не поцеловал.

— В этом ты прав. И сегодня утром он спорил как-то особенно яростно, что тоже необычно. Торманд не хотел, чтобы мы возвращались сюда. Опасался находиться рядом с этой девушкой слишком часто.

— У него достаточно мозгов, чтобы знать или хотя бы предполагать, чем это грозит его будущему, — кивнул Беннет. — Это станет концом его распутной, развеселой жизни. Налицо некоторые признаки ревности, потом вспомни: он чуть не перелетел через стол, чтобы подхватить ее, когда из-за своего видения она лишилась чувств, а уж когда он увидел кровь на пороге дома, то сам чуть не грохнулся в обморок. Поверь, этот парень попал на стремнину и вот-вот утонет.

Саймон вздохнул:

— В таком случае я отступаю. Но если он злоупотребит ее доверием или не обеспечит защиту, то не рассчитывайте, что я буду стоять в стороне. Я свое слово скажу.

— Верно, но для начала мы постараемся вернуть рассудок в его слабую голову.

Глядя на усмехающихся Мюрреев, Саймон рассмеялся и покачал головой. Он не очень верил в такие понятия, как идеальная пара, суженая или вторая половина, но мысль была приятной. Она объясняла, почему Мюрреи никогда не устраивали браков своих детей, что большинству окружающих казалось очень странным. Когда старейшин клана спрашивали об этом, они отвечали, что предпочитают, чтобы их дети были счастливы. А поскольку многие Мюрреи заключали очень хорошие и выгодные браки, люди считали, что семейство все-таки каким-то образом устраивает эти браки и заключает супружеские договоры в форме взаимных обязательств. Чем иначе можно объяснить такое большое количество удачных союзов? И потом, размышлял Саймон, этот клан славится преданными женами и столь же верными мужьями.