— Послушайте, но мы же не знаем, может, он и не спал с этой девкой.

Женщина издала короткий презрительный смешок, эхом отозвавшийся в лесу.

— Ты же заметил, как он смотрел на нее у Редмондов.

— Видел, но сегодня он впервые приехал к ней, и был не один.

— Это не имеет значения. Он, конечно, собирается внести ее в список своих любовниц. Этот кобель почуял запах и скоро настигнет свою сучку. Иннес заинтересован в ее помощи только потому, что хочет найти нас, а вот Торманд хочет залезть ей под юбку. Это доставит ему удовольствие, а я не хочу, чтобы он получал удовольствие. Я хочу, чтобы она сдохла до того, как окажется в его постели, на месте всех этих грязных распутниц. Я хочу, чтобы он был опозорен, приговорен и повешен.

Все эти ужасные слова женщина произнесла тоном испорченного ребенка. Она избалованный ребенок, которого в конце концов заставили сделать то, чего она не хотела делать, подумала Морейн, и во всем, что с ней произошло, она винит Торманда. И наверняка все то плохое, что случилось после замужества этой дамы — хотя это слово вряд ли ей подходит, — только обостряло ее обиду и усиливало ощущение несправедливости. Морейн не могла понять, как же ей удавалось по ночам покидать свой дом, потом пробираться тайком в чужие дома и убивать людей, а ее муж даже не замечал отсутствия супруги. Если только он сам не стал одной из ее первых жертв.

С некоторым усилием Морейн отвлеклась от собственных мыслей, сейчас ей нужно было как можно внимательнее слушать то, что говорили убийцы, нельзя было пропускать ни одного слова. И вообще, ради Уолина, да и собственной жизни, ей просто необходимо постоянно быть настороже.

— Миледи, прошу вас, у вас все еще течет кровь, — сказал мужчина. — И у меня тоже. Мы оставляем за собой след, по которому даже ребенок может нас отыскать.

— Мы должны схватить эту ведьму.

— И мы найдем ее. Это я вам обещаю. Но вряд ли нам поможет, если нас, явно выслеживающих кого-то и к тому же раненых, кто-нибудь увидит в лесу. Давайте приведем себя в порядок, немного отдохнем, а когда наши раны заживут достаточно, чтобы не привлекать внимания, продолжим поиски.

— Я хочу, чтобы она сдохла, — повторила женщина, словно ребенок, которого лишили лакомства, и этот страшный в своей детской капризности тон, заставил Морейн задрожать. — Ведьма все расскажет Иннесу, и с ее помощью они схватят нас. Мы не должны допустить, чтобы она нас увидела, Смолл.

Мужчина продолжал успокаивать женщину, но голоса звучали все тише и наконец затихли. Морейн еще некоторое время лежала неподвижно, по-прежнему крепко прижимая к себе Уолина. В течение нескольких минут она не могла прийти в себя. Голову сверлила одна неотвязная мысль: эта женщина собирается убить ее, а ведь они с ней даже не встречались. Безумная особа приговорила Морейн к смерти за то, чего она не совершала. Сэр Торманд даже не целовал ее. Неужели Торманд Мюррей настолько распутен, что может соблазнить женщину одним взглядом, одним мимоходом сказанным словом? В глубине души Морейн понимала, что больше всего ее беспокоит то, что незнакомка жаждет ее смерти вовсе не из-за обрывков информации, которые она может уловить в своих видениях. Миледи хочет смерти Морейн только потому, что мужчина, которого хотела заполучить эта страшная женщина, смотрел на Морейн, не скрывая своего желания. Кошмар! Только безумец мог счесть это достаточным поводом для убийства.

— Они уехали, Морейн, — прошептал Уолин.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Морейн заговорила мягким голосом:

— Мы еще немного побудем здесь, дорогой. Я недостаточно сильна и недостаточно искусно владею ножом, чтобы победить этих двоих в бою. Нанести слабый удар ножом, чтобы они отступили и дали мне возможность убежать, я еще могу. Сразиться с двумя людьми, один из которых величиной с половину горы, и победить их? Нет.

— Почему они хотят тебя убить? Ты ведь раньше ни разу не встречалась с сэром Тормандом.

— Я увидела его только вчера, и то мимоходом. Но для этих двоих это не имеет значения. Эта женщина безумна, Уолин. Абсолютно безумна! Невозможно понять ход ее мыслей.

— Нам еще долго здесь оставаться?

— Будет безопаснее, если мы останемся в укрытии до восхода солнца. По крайней мере нам будет легче найти дорогу домой. Если они затаились в темноте, как и мы, я не смогу их заметить вовремя, чтобы мы смогли убежать и снова спрятаться.

— А если какой-нибудь зверь сюда придет и захочет нас съесть?

— Во-первых, этому зверю не так-то легко будет до нас добраться, а во-вторых, у меня есть очень большой нож.

Морейн улыбнулась, когда почувствовала, что мальчик расслабился. Она прижала его к себе.

— Отдохни, мой славный малыш, я позабочусь о твоей безопасности.

Морейн молила Бога, чтобы он дал ей возможность сдержать обещание. Девушка понимала, что если сказать мальчику правду — что люди не всегда властны над своей судьбой, — это только напугает его.

— Думаешь, этот большой дядька действительно убил Уильяма?

Несмотря на то что в голосе Уолина слышались слезы, да и сама она готова была заплакать, вспомнив о любимом коте, Морейн нежно погладила мальчика и ответила спокойным голосом:

— Не знаю, милый. Увидим, когда доберемся домой. Если наш Уильям погиб, то как герой. Напав на эту женщину, он отвлек громилу, и у меня появилась возможность убежать. Даже думать не хочу, что могло бы с нами случиться, не дай нам Уильям этого шанса.

— Если Уильям мертв, мы похороним его в саду. Кот обожал сад.

— Да, и мы устроим нашему смелому любимцу торжественные похороны.

— И установим что-нибудь на его могиле.

— Хорошо, а сейчас, пожалуйста, отдохни, малыш. А я буду наблюдать.

— Сначала я должен помолиться.

Она крепко прижала к себе Уолина, который шептал молитвы, не став напоминать мальчику, что он уже молился накануне вечером. Морейн было забавно и одновременно грустно слушать, как он просил Господа оставить Уильяма в живых или хотя бы предоставить коту в раю хорошенький садик, в котором он мог бы играть. Конечно, очень хорошо, что Уолин считал всех кошек и котов своими друзьями и почти очеловечивал их, но все же как печально, что у него не было возможности играть с другими детьми. Горожане не хотели, чтобы их дети играли с незаконнорожденным сыном ведьмы. После того как Уолин впервые расплакался, потому что одна мамаша утащила своих детей от него словно от зачумленного, Морейн, когда ей приходилось отправляться в город, начала оставлять мальчика с Норой, но в доме, где она жила, не было детей. Для ребенка это была грустная жизнь, но Морейн не знала, как изменить ее.

Морейн не удивилась, что Уолин заснул, едва закончив свою сбивчивую, молитву. Сейчас она от всей души желала бы присоединиться к нему в этом путешествии в блаженное царство сновидений, даже несмотря на то что иной раз сны приводили ее в ужас. Страх за жизнь мальчика и за свою собственную, бегство от убийц по ночному лесу, томительное ожидание в не очень надежном убежище — все это вконец измотало Морейн. Но она не могла себе позволить немного поспать или хотя бы просто расслабиться. И не только потому, что в их пещеру мог забрести какой-нибудь хищник. Гораздо опаснее было то, что женщина с ледяным голосом и ее великан спутник могли вернуться, приведя с собой страшного пса.