– Это спальня Евгении Адриановой, – пояснил Кошкин. – Нет, здесь никого нет. Идем дальше.

Ванная, туалет. Никого. Библиотека, в которой капитан допрашивал профессора. Кирилл для порядка заглянул и туда, но, разумеется, ничего не нашел. Дальше по коридору располагались кабинет хозяина и его спальня, в которой теперь лежало его тело. Внезапно Подгорный остановился.

– А в кабинете-то свет горит, – сказал он шепотом.

– И не верхний, а от настольной лампы… что-то такое, – поддержал его многоопытный Толя.

Кошкин оглянулся, прижал палец к губам, тихонько взялся за ручку двери и осторожно ее повернул. Дмитрий, не утерпев, глянул поверх его плеча – и застыл на месте.

– Так-так, Илона Альбертовна, – сказал капитан. – Ну и что мы тут делаем, а? Вы же вроде пошли распоряжаться насчет чая.

При появлении мужчин первая жена Адрианова сделала поспешное движение, чтобы спрятать листы бумаги, которые читала под лампой. Макс глазами указал на них Кошкину.

– Отдайте-ка это мне, – мягко попросил тот, входя в комнату.

Бросив на него взор, полный совершенно непередаваемой ненависти, Илона Альбертовна отдала ему листки.

– А вы, оказывается, тот еще врун, – сказала она придушенным от злобы голосом. – «Нет никакого завещания, нет никакого завещания»! – передразнила она. – А я словно чувствовала! Так и знала, что он даже после смерти попытается нам отомстить…

– Да что тут такое, в самом деле? – не утерпел критик и, приблизившись к Кошкину, в свой черед посмотрел на листки.

Это было заверенное по всей форме завещание Валентина Степановича Адрианова, написанное около месяца назад. Но если в самом факте завещания не было ничего особенного, то личность наследницы, которой должно было отойти все его имущество, могла удивить кого угодно.

– Э… н-да, – на всякий случай сказал Дмитрий и пригладил свои жидкие усики.

Илона Альбертовна опустилась на диван и королевским жестом отвернулась от мужчин. Фигура ее выражала прямо-таки безутешное горе.

– Она что, его любовницей была? – выпалил Макс.

– Маша-то? – мрачно спросила Илона Альбертовна. – Не знаю. Но это чудовищно! Все – ей, поймите, все! И квартиру на Тверской, и каравеллу, и деньги… А как же Лиза? А наши внуки? – Она воинственно тряхнула седыми кудрями. – Нет, вы как хотите, но я этого так не оставлю! Я буду бороться! Я адвокатов найму! Лиза и внуки – его законные наследники! Он не имел права их обделять!

Злобно кривя рот, она умолкла.

– Извините, Илона Альбертовна, – мягко проговорил Кошкин. – Но я действительно ничего не знал. Это завещание написано еще до того, как я здесь появился.

– Ах, какое это имеет значение теперь, – отмахнулась старушка. – Но это же ужасно! Просто ужасно! Вы видели эту Машу? Видели, что она собой представляет? Вот вы, скажите, – теперь она говорила с одним Кириллом, – вы бы завещали ей хоть что-нибудь? Хоть ломаный грош?

– Э… – в некотором затруднении проговорил Кирилл, – должен сказать, я…

– Имея таких наследников, – деликатно пришел к нему на помощь Макс, – я предпочел бы жить вечно.

– Ну, это вы загнули, – заметил критик. – А мне вот что интересно. Уж не собирался ли он и в самом деле зачитать это завещание, как обещал? То есть вам, капитан, он сказал, что никакого завещания нет и в помине, а сам…

Олег Кошкин задумался.

– Возможно, – нехотя признал он. – Возможно. Но что толку теперь гадать…

И в то же мгновение все присутствующие услышали истошный визг.

– Что там еще? – буркнул Толя.

Мужчины заторопились к выходу из кабинета. Олег Кошкин запер завещание в стол, ключ забрал с собой и вышел из комнаты следом за Илоной Альбертовной, которая словно постарела на добрый десяток лет.

– Я все равно опротестую этот смехотворный документ, – сердито сказала старушка, когда они шли по коридору.

– Желаю удачи, – вежливо ответил Кошкин.

И тут он увидел Машу, которая стояла у двери кладовки и пронзительно верещала, захлебываясь, на одной и той же ноте. И, хотя совсем недавно они жестоко поссорились, завидев его, девушка бросилась к нему.

– Он там! Он там!

Больше она ничего не могла выговорить. К капитану подошел Толя и кашлянул в кулак.

– Такое дело, Олег Петрович… Кончили его.

– Это профессор? – мрачно спросил Кошкин.

Толя кивнул.

– Значит, это ты его нашла? – задал капитан следующий вопрос, на этот раз Маше. Не сводя с него затравленного взора, девушка кивнула.

– Когда?

– Да только что, – буркнула она, отстраняясь от него. – Мне мать надоела… все бухтит и бухтит… я на кухне банку разбила от злости. Она мне говорит, давай убирай… Ну, я ей сказала… неважно, в общем, она стала реветь. Надоело, я пошла в кладовку… потому что у нас тряпка маленькая, надо было побольше… Вот. А он там и лежал. И смотрел на меня… Олег, он точно мертвый?

Не отвечая, Кошкин подошел ближе и присел на корточки перед трупом. Для проформы он потрогал пульс, но рука у профессора Свечникова была уже холодная. В груди у Антона Савельевича торчала рукоятка ножа, – точь-в-точь как сказал Лев Подгорный, когда описывал, какой конец может ждать в детективе персонажа, который остался один. Из-под рукоятки по одежде текли струйки крови, которые казались теперь совсем черными.

Илона Альбертовна приблизилась к кладовке, увидела тело старого друга, качнулась и закатила глаза. Судя по всему, она собиралась упасть в обморок, но так как никто из мужчин не сделал движения, чтобы ее подхватить, а падать на пыльный пол – это, знаете ли, как-то не комильфо, старушка прислонилась к стене и с мученическим видом отдышалась.

– Какой кошмар… Какой кошмар! – бессвязно повторяла она.

Но тут ей в голову пришла новая мысль, настолько соблазнительная, что Илона Альбертовна не могла за нее не ухватиться.

– Послушайте, капитан, – умильно проговорила она, заглядывая ему в глаза, – а может быть так, что эта девица его пришила?

– Вы че мелете? – рассердилась Маша. – Совсем крыша поехала, что ли?

– Это правда, что убийцы не могут выступать наследниками? – сладко-сладко продолжала Илона Альбертовна, щурясь. – Правда ведь?

– Мне очень жаль, – сказал Кошкин, – но Маша – наследница Адрианова, а не Свечникова. Кроме того, на данный момент нет никаких доказательств того, что она причастна хотя бы к одному из убийств.

– Какая еще наследница? – уже сердито спросила Маша. – Ау! О чем вы? Прием!

– Ну как о чем? – посмеиваясь, ответил Дмитрий. – По завещанию Валентина Степановича все должно отойти тебе. Поздравляю, девочка. Ухватила большой куш.

– Да этого не может быть! – протянула Маша. – После того как я…