— Неплохо ты собираешься устроиться. А мне нужно простоотворачиваться время от времени? Правильно? — спросила Пейдж, которойстало даже любопытно — как-то он ответит ей?

— Я просто не знаю, что делать в такой ситуации, Пейдж.Ты сама могла бы догадаться, — резко ответил он. Он не собирался ставитьпод угрозу свои отношения со Стефани, но и разводиться не хотел до тех пор,пока все для него самого не прояснится. Это действительно неплохое решение, ноПейдж оно неминуемо привело бы в ярость, если бы он прямо сказал о своихнамерениях. Но в данный момент выбора у нее не было — она просто не смогла бысправиться и с разводом, и с несчастным случаем с Алли, и с реакцией на все этоЭнди, не говоря уж о самой себе. Независимо от того, что она решила бы, она должнаподумать о будущем, а в данный момент ничего приятного ее впереди не ждало.

— Если думаешь, что я дам тебе разрешение на свободудействий, то ты ошибаешься, — ледяным тоном ответила она. — Ты невправе требовать этого от меня. Ты и раньше делал то, чего тебе хотелось, безмоего разрешения.

Но я не собираюсь облегчать тебе задачу. Ни в коем случае. Ирано или поздно тебе придется столкнуться с результатами твоего решения. —В общем-то ему еще повезло, что пока нужно заниматься здоровьем Алисон, иначебы пришлось прямо отвечать за то, что он сделал с их браком. Но рано или поздноим все равно придется решать этот вопрос, независимо от Алли, они оба прекрасноэто понимали. Это-то и пугало Брэда и угнетало Пейдж, даже сейчас и здесь — вкоридоре около палаты интенсивной терапии.

Он пристально посмотрел на жену, не зная, что сказать. Емунужна передышка, надо взять себя в руки, хорошенько все взвесить. В одномгновение их жизнь изменилась, и он не знал, как вести себя в этой новойситуации.

— Мы поговорим об этом в другой раз. Мне нужно ехать наработу.

— Где мне искать тебя, если ты понадобишься? —холодно спросила она. Он удирал от нее, от Алли, из госпиталя с его гнетущейатмосферой, удирал от необходимости принять решение об их отношениях… Онретировался в свой офис, чтобы укрыться там, убегал к Стефани, чтобы та егоутешала. Пейдж даже стало любопытно — как все-таки та выглядит?

— Что ты имеешь в виду — «где меня искать»? —сказал он укоризненно. — Я же объяснил — в офисе.

— Я просто подумала, что ты ведь можешь поехать нетолько в офис. — Брэд отлично понимал, что она имеет в виду, и вспыхнул отярости и стыда. — И если ты будешь все-таки не в офисе, оставь мне запискув приемной интенсивной терапии, где я смогу тебя найти.

— Само собой, — холодно ответил он.

Она хотела спросить, собирается ли он сегодня ночевать дома,и вдруг поняла — нет, она больше не хочет задавать ему никаких вопросов. Онабольше не хочет слышать ложь, не хочет ссориться с ним, оскорблять его илислышать презрительные нотки в его голосе. После этого разговора она чувствоваласебя полностью опустошенной.

— Я позвоню тебе позже, — сказал он и умчался, иона проследила за ним взглядом. В ее душе бушевали гнев, ярость, печаль… страх…и одиночество.

Пейдж вернулась к Алисон, а в три часа подъехала к школе,чтобы забрать Энди. Для нее было облегчением снова надеть на себя привычнуюлямку, вписаться в прежнее расписание, заниматься с Энди. Она провела с сыномвесь день, а потом отвезла его к Джейн Джилберт на ужин. Предполагалось, чтозаберет его Брэд по дороге с работы домой.

— Увидимся утром, — поцеловала она сына, судовольствием вдохнув свежий и чистый аромат детства, источаемый его кожей,ощущая на своей шее его маленькие руки. — Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, мам. Поцелуй за меня Аляи.

— Обязательно, мой милый.

Она поблагодарила за помощь Джейн, которая, как и Тригви,советовала ей не перенапрягаться.

— Ну а что же мне делать? — раздраженно спросилаПейдж. — Сидеть дома и смотреть телевизор? Куда я еще могу пойти, когдаона в таком состоянии?

— Я понимаю тебя, но отнесись к этому более здраво.

Не загоняй себя в гроб. — Обе отлично знали, что всеэто лишь слова — у Пейдж нет выбора. Она должна быть с Алли.

В госпитале она была в четверть восьмого. Посидела с Алисойв интенсивной терапии, а потом вышла в коридор и прикорнула в неудобном кресле.Она ждала, когда ее снова пустят в палату. Там не разрешали находиться слишкомдолго, так как у персонала было много работы и не всем пациентам нравилисьчастые визиты родственников.

— Не слишком-то удобное место, — услышала онаголос Тригви.

Пейдж медленно разлепила веки и улыбнулась ему — онасовершенно вымоталась за этот день, а у Алисон не было никаких признаковулучшения. Собственно, они и не ожидали, что она так быстро придет в себя.Врачи пытались определить, что будет с ее мозгом в ближайшие дни. Они постояннотестировали ее. И пока не было особо обнадеживающих признаков.

— Как прошел день? — спросил он, садясь в креслорядом. У него дела обстояли не лучше — несмотря на обезболивающие средства,Хлоя начала испытывать боль.

— Не особо. — Тут она вспомнила о посланиях наавтоответчике и была поражена тем, что вся лента исписана. — Иходноклассники звонили вам столько же, сколько и мне?

— Наверное, — улыбнулся он. — Целая компанияприбыла в госпиталь после школы, но их в интенсивную терапию не пустили.Кое-кто из них, полагаю, хотел повидать и Алисон, но сестры не дали.

— Это полезно для них… наверное, им разрешат в концеконцов… когда девочкам станет лучше. — Если когда-либо… если вообще имстанет лучше. — Наверное, весть об этом разнеслась по школе. И навернякавсе жалели беднягу Чэпмена.

— Один из ребят рассказал мне, что в школе появилисьжурналисты, расспрашивали их о Филиппе, что он был за парень. Он ведь былотличником и капитаном команды по плаванию, замечательным парнем. — Тригвипокачал головой, подумав, как и Пейдж, о том, что и любая из девочек моглапогибнуть так же, как и Филипп.

В городских газетах сегодня появились материалы об этомнесчастном случае, с фотографиями и рассказом о каждом из четырех пострадавшихподростков. Разумеется, в центре внимания оказалась Лора Хатчинсон с ее горемпо поводу гибели Филиппа Чэпмена. Она отказалась дать интервью, но в газетепоместили отличную ее фотографию и несколько реплик помощников сенатора.

Они сказали, что миссис Хатчинсон слишком взволнована, чтобыдавать интервью. Сама мать, она хорошо понимает горе семьи Чэпменов и больродителей пострадавших девочек. Статьи очень тонко обеляли миссис Хатчинсон, и,хотя прямо это не утверждалось, из заметок становилось ясно, что, несмотря нато что молодой водитель не был пьян, ребята вечером употребляли спиртное. Послепрочтения материалов об автокатастрофе складывалось впечатление, что несчастныйслучай произошел по вине Филиппа.

— Отлично сработано, — спокойно сказал Тригви,когда она просмотрела газеты. — Они нигде не обвиняют мальчика прямо втом, что он был пьян, но делают тонкий намек. Зато миссис Хатчинсон —разумеется, взрослый, солидный человек, прекрасная мать, разве можно обвинитьее в смерти одного подростка и угрозе жизни остальным троим?