Хирургическая сестра сохранила для Пейдж, как она и просила,прядь шелковистых волос Алисон, и медсестра в палате передала прядь Пейдж. УПейдж навернулись на глаза слезы, она сжала в одной руке прядь волос, а другойприкоснулась к Алисон.

Пейдж долго стояла, держа Алисон за руку, думая о том, какойона была всего два дня назад. Как случилось, что все рухнуло так быстро, в одинмомент? Теперь Пейдж была не в состоянии поверить кому-либо или чему-либо, темболее судьбе — она так жестоко обошлась с ней.

Пейдж поняла, что не перенесет потери Алисон. Она вспомнила,как они с Брэдом боялись потерять Энди, как она часами смотрела на него,крошечного, лежавшего в кувезе, опутанного трубками, моля бога о том, чтобы ихмалыш выжил. И свершилось чудо — он выжил!

Сидя на маленьком стульчике рядом с Алисон, Пейдж шептала ейв замотанное бинтами ухо, моля бога о том, чтобы Алисон услышала ее:

— Я не хочу, чтобы ты уходила, дорогая, не хочу… тынужна нам… я так люблю тебя… ты всегда была мужественной девочкой, ты должнабороться… девочка, ты должна! Я люблю тебя, моя милая… ты всегда останешьсямоей любимой девочкой…

От Алисон пахло медикаментами, в аппаратах мигали огоньки ираздавалось попискивание, но больше не было слышно ни звука, не было никакогодвижения. Пейдж не ждала, что дочь ответит ей — жестом ли, слабым движением, ноона хотела говорить с Алисон, хотела быть рядом с ней, ощущать ее, любить ее.

Сестры позволили ей пробыть с Алисон довольно долго, и,только когда настало время новой смены, в семь часов, они вежливо предложили ейпройти в буфет и выпить немного кофе. Она же пошла в приемную реаниматологии исела, неотступно думая об Алисон: какой та была и какой стала. Она даже необращала внимания на проходящих мимо, пока кто-то не тронул ее за локоть.

Она подняла глаза — перед ней стоял Тригви. Он побрился,надел светлую рубашку, выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Однако его лицовыдавало тревогу — было уже утро понедельника, и он волновался, в какомсостоянии находится его Хлоя.

— Вы опять не уходили ночью домой?

Пейдж кивнула. Она выглядела ужасно, хуже, чем в прошлуюночь. Но Тригви понимал ее.

— Я спала в приемной, — попыталась улыбнуться она,но улыбка вышла какой-то жалкой.

— Спали? — строго спросил Тригви, словнозаботливый папаша.

— Немного, — улыбнулась она, — мне хватило. Аутром они даже разрешили мне побыть с Алисон.

— Ну и как она?

— В том же состоянии. Но я им все равно благодарна.

Мне нужно было посидеть рядом с ней. — По крайней мереПейдж видела свою дочь, могла прикоснуться к ней. Больше всего ей хотелосьснова вернуться к Алисон. — Как Хлоя?

— Спит. Я только что от нее. Они по-прежнему держат еена болеутоляющих, так что она почти не чувствует боли. Я думаю, это к лучшему.

Пейдж кивнула. Тригви присел на стул рядом.

— А как ваши мальчики?

— Ничего. Бьорн был просто убит ее видом. Я спросил еголечащего врача, стоит ли вообще приводить его к Хлое, и тот сказал, что этоважно для мальчика. Он подчас не понимает некоторых вещей, пока не увидит ихсам. Но для него это серьезное испытание. Он плакал прошлой ночью, и у негобыли кошмары. Так что мы все перенервничали.

— Бедный мальчик. — Ей стало в самом деле жальБьорна. Да, жизнь бывает нелегка. И она не очень-то справедлива. Трудно к этомупривыкнуть.

— А как Энди?

— Очень напуган. Брэд сказал ему, что Алли непременновыздоровеет, а я была менее определенна. Не думаю, что это честно — давать емуложную надежду.

— Я тоже так думаю. Но, наверное, Брэду самому трудно сэтим свыкнуться. Чаще бывает проще закрыть глаза.

— Да, наверное, — кивнула Пейдж.

— Это, конечно, глупый вопрос, — сказал он, —но выто сами как? У вас не слишком-то бодрый вид.

— Да. Но это уже не имеет значения.

— Когда вы в последний раз ели?

— Кажется, вчера вечером. Я сделала Энди пиццу на ужини сама отщипнула кусочек… Что-то в этом роде.

— Так нельзя, Пейдж. Вам нужно поддерживать силы, иначеослабеете. Идемте. — Он встал и строго посмотрел на нее. — Вставайте.Я хочу угостить вас завтраком.

Она была тронута, но есть совершенно не хотела. Все, чего ейсейчас хотелось, — свернуться в клубочек и забыть обо всем, может быть,даже умереть, если умрет Алисон. Она ощущала себя уже совершенно другойженщиной — несчастной, скорбящей, брошенной. Да, ей есть о чем скорбеть. О себесамой. О своей дочери. О своем браке. О жизни, которая теперь станет совсеминой и никогда не будет прежней.

— Спасибо, Тригви. Но я просто физически не могу есть.

— Заставьте себя, — тихо, но твердо сказалон. — Съешьте что-нибудь. Иначе я позову врача, я устрою скандал. Вы ещене знаете, на что я способен! Идемте. — Он взял ее за руку ипотянул. — Ну-ка поднимайтесь, и пойдем завтракать.

— Ладно, ладно, иду, — согласилась она иулыбнулась, следуя за ним.

— Я не считаю, что это самое лучшее место для того,чтобы позавтракать вместе, — сказал он извиняющимся тоном, — но другогоя не могу вам сейчас предложить. — Тригви дал ей в руки поднос иподтолкнул к прилавку, затем начал заставлять его тарелками. Он взял овсянку,яичницу с беконом, хлеб, желе и чашку кофе.

— Если вы думаете, что я способна все это съесть, то выпросто сумасшедший.

— Даже если съедите хотя бы половину, уже будет хорошо,вот увидите. Я научился этому еще в детстве, в Норвегии. Нельзя изводить себяголодом в холодную погоду и при стрессах. Иногда мне по несколько дней нехотелось есть, когда мы расходились с Даной, но я себя принуждал. И это всегдапомогало — отвлекало по крайней мере.

— Мне почему-то кажется это нелепым — есть, когда такоенесчастье.

— Понимаете, если не поесть или не поспать, вещикажутся хуже, чем они есть на самом деле. Все-таки вам нужно подумать и о себе,Пейдж. Почему бы вам не отправиться домой и не отоспаться хоть несколько часов?

Брэд может посидеть тут вместо вас.

— Кажется, ему нужно сегодня обязательно быть наработе. Пожалуй, я действительно съезжу домой и отвезу Энди в школу… Малышочень переживает. Правда, не знаю, кто бы мог забрать его из школы и отвезти набейсбол.

— Я кое-что могу сделать для вас. Через несколько днейканикулы кончаются, и Ник уедет в колледж, Бьорн же целыми днями пропадает вшколе, а с Хлоей, надеюсь, не будет никаких неожиданностей. Так что, если будутпроблемы, обращайтесь ко мне, и я отвезу Энди куда надо, — улыбнулся оней.

— Это очень любезно с вашей стороны.

— Ничего особенного. У меня есть время. Все равно яработаю большей частью ночью. Днем я просто не в состоянии писать.