— Брэд полагает, что я должна была все предвидеть.

— Дана тоже. Но это все разговоры. Им просто нуженкто-то, кого можно обвинить во всем, и мы как нельзя лучше подходим. Так что непринимайте близко к сердцу. Он просто на взводе. Он не знает, что сказать, накого броситься.

— Наверное, — ответила она и замолчала. Ей вдругвспомнилась где-то прочитанная статистика разводов в семьях, в которых кто-тоиз подростков погиб при несчастном случае. Если в браке возникает трещина, оннеминуемо распадается. А в их браке возникла трещина размером с Большойканьон. — На самом деле, — вдруг решилась Пейдж, — нашиотношения с Брэдом не так-то уж хороши. — Она не понимала, почему говоритему об этом, но ей хотелось с кем-нибудь поделиться. Она никогда еще нечувствовала себя такой одинокой и несчастной. Конечно, нужно позвонить матери исообщить о несчастье с Алисой, но она все еще не отваживалась. Пейдж не моглавзвалить на себя еще и это. Да и вообще она могла только сидеть в госпитале, впалате с Алисон, и разговаривать с Тригви. — Мы с Брэдом… — Она хотела ещечто-то сказать, но не нашла подходящих слов.

— Не нужно объяснять, Пейдж, — постаралсяоблегчить ее замешательство Тригви. — Сейчас такое трудное время. Я тожесидел тут и думал, что я и Дана вместе не перенесли бы этого.

На самом деле он до сих пор не мог поверить в то, что онатак и не приехала, после того как узнала, какая беда стряслась с дочерью. Онаобвиняла его во всем, но вовсе не собиралась прилетать в Сан-Франциско, чтобыувидеть Хлою. Она только выразила надежду, что к лету девочка достаточнопоправится, чтобы встретиться с ней в Европе. Да, положительно она не былаженщиной, о которой можно мечтать, да и трудно было назвать ее настоящейматерью. Удивительно, как он прожил с ней двадцать лет, — иногда ончувствовал себя полным ослом.

Правда, последние годы он жил с ней исключительно из-за детей.

Пейдж попыталась объяснить ему, что произошло:

— Нет, дело не в этом несчастном случае. Это выяснилосьчисто случайно, в самый неподходящий момент.

Она говорила загадками, однако было ясно, что она оченьвзволнована случившимся. Может быть, решил он, вскрылась очередная интрижка, онзнал, как сильно это влияет на женщину. Но не похоже — Брэд вроде не из таких.

— Не стоит заниматься этими проблемами в такое тяжелоевремя.

— Почему? Разве это не имеет отношения к тому, чем яжила все эти годы? Неужели все это ложь?

— Все равно лучше подумать об этом потом. Не стоитсудить о чем-то прямо сейчас, в таком состоянии. Вы оба просто не можетерассуждать здраво.

— С чего вы взяли? — расстроенно спросила она. Ейесть о чем поразмыслить, и похоже, что госпиталь становился самым подходящимдля этого местом.

— Просто мне часто приходилось сталкиваться с семейнымипроблемами, и я знаю, что вещи оказываются иногда совсем не такими, какимикажутся сначала. Поверьте мне, Пейдж, я знаю, что говорю. Просто сейчас всеперевернуто с ног на голову. Нельзя возлагать ответственность на другого за всесказанное и сделанное. Вы устали, вы на грани истощения, не ели должным образоми не спали почти два дня. Ваша дочь чуть не погибла.

Вы получили колоссальную травму. И это естественно, всетравмированы: я… и Брэд… наши дети. Неужели вы можете доверять своим чувствам,своим эмоциям в такое время? Когда я иду за продуктами, то боюсь, что куплюптичий корм для собаки, а собачий — для ребят. Послушайте… вам нужно отдохнуть.Постарайтесь не думать ни о чем. Пока. Постарайтесь пройти через это, переждатьэтот момент. Не делайте поспешных выводов.

— Вот уж не думала, что вы можете заниматься семейнойтерапией, — робко улыбнулась Пейдж, а Тригви расхохотался.

— У меня, увы, был самый печальный опыт. Так что, еслипроисходит что-то хорошее, можете ко мне не обращаться.

— Неужели вам пришлось так плохо? — Почему-то оначувствовала себя рядом с ним спокойно, как со старым другом.

— Хуже, — улыбнулся он. — Наверное, наш бракбыл худшим из всех неудачных. Пожалуй, мне удалось прийти в себя, но вряд ли ярешусь на новый эксперимент.

Она припомнила, что в тот роковой вечер Алисон сказала, чтоу Тригви нет приятельниц и он никогда не ходит на свидания, и Пейдж тогда ещепожалела его — он ведь такой умный и привлекательный мужчина.

— Может быть, пройдет время, и все изменится, —посочувствовала она ему, но он только рассмеялся в ответ.

— Ага, еще лет сорок или пятьдесят. Нет, я не тороплюсьсовершить новую ошибку, сделать снова несчастными себя и детей. Мне и такнеплохо. И дети заслужили лучшую участь. Не так-то просто найти достойногочеловека.

— Когда у вас отболит сердце, может быть, это окажетсяпроще, — мягко возразила она.

— Может быть, но я не тороплюсь, я и так счастлив, идети тоже. А для меня это главное, Пейдж. Лучше жить одному, чем с женщиной,которая тебе не подходит.

— Наверное. Не знаю. Я-то была замужем всего раз, сдвадцати трех лет, и знала только одного мужчину. Мне казалось, что у нас всехорошо, и в одно мгновение все рухнуло. Я просто не знаю, что думать, кактеперь относиться к мужу. Все произошло так быстро — за пару дней, часов илиминут…

— Главное, помните, что я вам сказал, — сновапредупредил он, — не принимайте решений сгоряча.

— Хорошо. — ответила Пейдж, удивляясь тому, почемуона с такой готовностью рассказывала ему о своей жизни. Но ее личная катастрофас Брэдом потрясла Пейдж до глубины души, ей нужно было выговориться, а Тригвиможно было доверять. Это было необъяснимо, но Пейдж чувствовала, что он человекнадежный. За эти сорок восемь часов он словно стал единственным другом,единственной опорой. Даже Брэд предал ее, а Тригви поддержал, и она этого незабудет, чем бы ни закончился этот кошмар.

Наступила полночь. Они много разговаривали, несколько раззаглядывали к Алисон и Хлое в палату интенсивной терапии. Хлоя спала, а Алисойпо-прежнему была без сознания. Тригви уже собирался домой, когда появился врачи сказал Пейдж, что у Алисой намечаются осложнения: начался отек мозга,которого они опасались, и внутричерепное давление резко повысилось. Это и была«третья травма», о которой ее предупреждали.

Врач сказал, что больше всего они боятся тромбов.

Тригви решительно остался с ней в госпитале, был вызванглавный хирург. Состояние Алисон резко ухудшилось. У нее поднялось давление,пульс едва прощупывался, и это внушало врачам тревогу. К часу ночи они началитерять надежду. Пейдж не верила в то, что происходит на ее глазах… ведь еще часназад состояние Алисон было стабильно. Оно было таким уже два дня. Без всякогопредупреждения жизнь снова повернулась на сто восемьдесят градусов.

К тому времени появились и остальные хирурги, и Пейджпыталась несколько раз дозвониться Брэду домой, но попадала на автоответчик. Онне брал трубку.