* * *

И наконец, Львиный мост открыли несколькими днями раньше Банковского— 1 июля 1826 г. Он находится неподалеку от Сенной площади, в бедной, непарадной части Петербурга и соединяет Львиный переулок и Малую Подьяческую улицу.

Большая, Средняя и Малая Подьяческие улицы появились на карте города еще в XVIII в., их название связано с тем, что в этом недорогом районе города за Сенной площадью селились многочисленные бедные чиновники, «рабочие лошадки» бюрократического государства, созданного Петром I. В старой Руси подьячими звали помощников дьяков. В 1820-е гг. в государственных учреждениях их заменили канцеляристы, подканцеляристы и копиисты, но слово «подьячие» оставалось в разговорном русском языке вплоть до середины XIX в. (например, именно подьячими называет Пушкин чиновников, приехавших описывать имение молодого Дубровского, в романе, написанном в 1832–1833 гг.). Неподалеку, на Вознесенском проспекте, находился «толкучий» рынок, открытый с 1867 г. и получивший имя императора Александра II.

Мост, как и Банковский, удерживают две металлических цепи круглого сечения. Чугунные фигуры львов были окрашены белой краской и кажутся мраморными. Львы были укреплены на деревянных сваях, вкопанных в берег канала.

Львиный мост. Конец XIX в.

Львиный мост. Современное фото

Необычное архитектурное убранство моста привлекало к себе внимание и заставляло работать воображение. Одна из городских легенд, родившаяся, кажется, еще в XIX в., гласит, что если беременная женщина, проходя по мосту, встретит мужчину, значит, она родит мальчика, а если женщину — то девочку. Если же загадать желание и погладить лапу льва (все равно какого), то оно обязательно исполнится.

Настил был деревянным, в 1951 г. его заменили стальными фермами. Капитальный ремонт моста проводился в 2000 г.

В 1838 г. уменьшенную деревянную копию Львиного моста построили в Германии, в берлинском парке Большой Тригартен. Она сохранилась до наших дней.

* * *

Несколько спроектированных цепных мостов так и не построили. В их числе цепной Исаакиевский мост через Неву и еще один мост через Екатерининский канал напротив Никольского рынка, проект которого разработал инженер Егор Андреевич Адам. Этот мост должен был обеспечить беспрепятственный доступ верующих в Никольский собор весной и осенью.

Егор Андреевич Адам — выпускник Института Корпуса инженеров путей сообщения, служил управляющим дирекцией дорог в Царскосельском уезде, строил наплавной мост через Дунай во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Вернувшись в Петербург в чине полковника, Адам участвовал в строительстве Банковского, Театрального и Демидова мостов, Большого и Мало-Конюшенного и Певческого, гранитной набережной от Исаакиевского моста до здания Академии художеств с пристанью сфинксов, а также в работах по углублению фарватера Невы. За труды пожалован орденами Св. Владимира III степени и Св. Георгия IV степени.

Мост напротив Николаевского рынка должен быть пешеходным и удерживаться лишь одной цепью с каждой стороны, архитектурное убранство также должно быть очень скромным: цепи крепились к чугунным обелискам, увенчанным шарами. Для непарадной части города, где жили мещане и рабочие, особой пышности и не требовалось. Однако, несмотря на всю «аскетичность» проекта, 2 октября 1832 г. петербургский генерал-губернатор сообщил, что финансовое состояние города не позволяет ему обратиться к императору за «высочайшим позволением» строить этот мост.

Остался неосуществленным также проект моста через Большую Невку с Выборгской стороны на Каменный остров, предложенный Адамом в 1827 г., который должен опираться не только на береговые устои, но также и на быки в течении реки, оформленные в виде портиков дорического ордера, между которыми был бы перекинут деревянный подъемный пролет, еще шесть пролетов (по три с каждой стороны) должны висеть на цепях.

Кроме того, Е.А. Адам предлагал построить цепной мост через Фонтанку напротив Апраксина переулка для удобства сообщения с «новым рынком молочной торговли». На этот раз цепи планировалось крепить не на массивных опорах, а на изящных сдвоенных колоннах ионического ордера. Пролетные строения должны были быть сделаны из дерева.

После 1826 г. и вплоть до начала XXI в. в Петербурге больше не строили подвесных мостов. Что послужило причиной того, что к этой схеме больше не возвращались? Возможно, обрушение аналогичных мостов в Европе или видимые несовершенства их конструкции, например, та самая качка, которая так нравилась юной Ане Остроумовой, но вряд ли устраивала ее более старших современников.

Однако в целом в России строительство таких мостов продолжалось. В 1836 г. цепные мосты перекинули через реку Нарву, между крепостями Иван-городом и Нарвой, и через Западный Буг в Брест-Литовске. В 1853 г. построили цепной мост через Днепр в Киеве, в том же году — мост через реку Великую в Острове, недалеко от Пскова, который сохранился до наших дней.

Продолжалось и строительство цепных мостов по всему миру. Цепи удерживают береговые пролеты знаменитого Тауэрского моста, построенного в Лондоне в 1894 г. и ставшего одним из символов как города, так и всей страны.

В первом десятилетии XIX в. научились строить мосты не только из камня, но и из чугуна. Теоретическое обоснование и конструктивная разработка первых чугунных мостов в Петербурге принадлежат не инженеру-мостостроителю, а архитектору — шотландцу Вильяму Гесте, которого в России стали называть Василием Ивановичем.

Гесте родился в середине XVIII в. (точный год рождения неизвестен) и прибыл в Россию в 1784 г. по приглашению другого шотландского архитектора — любимца Екатерины Чарльза Камерона, построившего для императрицы в Царском Селе Камеронову галерею, а также спроектировавшего дворец и целый рад павильонов в Павловском парке. Гесте также поселился в Царском Селе и работал чертежником на строительстве Царскосельских дворцов. Вскоре Екатерина II написала одному из своих главных советников в области искусств, барону Мельхиору Гримму: «Этого архитектора Гесте, о котором Вы мне говорите, я взяла к себе на службу: это личность весьма достойная, он делает прелестные вещи». С 1792 г. он поступил на службу архитектором в Кабинет Ее Императорского Величества, разрабатывал проекты «образцовых» домов, одобренные императрицей Екатериной II. Императрица отправила его в Таврическую и Херсонскую губернии, под начало своего бывшего фаворита Григория Потемкина, который, после того как о Греческом проекте Екатерины пришлось забыть, создавал в тех местах «вторую Грецию». Гесте занимался обмером ханского дворца в Бахчисарае и мечетей в Крыму и составил план нового города в Херсонской губернии — Екатеринослава. Ханский дворец в то время находился в запустении и был частично разрушен. Рисунки и чертежи Гесте использовал Ф. Эльсон при реставрации дворца в 1820-х гг. Примечательно, что Гесте не только фиксировал сохранившиеся детали строений, но и в духе времени позволял себе «реконструировать» утраченное, заимствуя образцы из аналогичных построек.