Дверь в пристройку была закрыта, но звонок работал исправно. Как, видимо, и видеокамера. Не просто же так створка открылась сама собой, без всяких дополнительных вопросов.

Старший лейтенант Триглавов сидел сразу за дверью перед тремя мониторами, за стойкой высотой в метр с небольшим. С внешней ее стороны на лавке устроились два солдата с автоматами на коленях и посматривали на задержанных, уже упрятанных в тесноватую клетку, грубо сваренную из толстых арматурных прутьев. Все освещение сводилось к настольной лампе, которая горела на столе перед старшим лейтенантом Триглавовым.

– Фонарик найдется? – спросил у него Лесничий.

– Без проблем, – сказал Триглавов, вытащил из-под своих ног большой фонарь на светодиодах и поставил на стойку.

Сергей посветил на одного из задержанных, довольно возрастного человека, и попал лучом ему в глаза, широко раскрытые, но ничего не видящие. Тот никак на это не отреагировал. Другой, помоложе, тоже пребывал в нирване.

Никто из офицеров никогда прежде не видел этих людей.

– Что там с полковником, дозвонились? – спросил Триглавов Сергея Ильича.

– Приедет вместе с собаками и с каким-то специалистом. Но, видимо, до него прибудет бригада контрразведки ФСБ. Она просто констатирует факт попытки несанкционированного проникновения на военный объект. Задержанных полковник просил им не передавать.

– Понял. Предупрежу пост на въезде. Номер машины ФСБ известен?

– Нет.

– Ладно. На КПП просто документы проверят.

Старший лейтенант Триглавов застучал по клавиатуре со скоростью высокопрофессиональной машинистки.

Он уловил удивленный взгляд Лесничего и пояснил:

– У нас все приказы положено отдавать письменно. Они автоматически сохраняются на сервере. Потом не откажешься, что отдал какое-то распоряжение.

– Я смотрю, вы печатаете быстро.

– Я бывший шифровальщик. Раньше всеми пальцами печатал. После ранения в кисть руки уже не могу. Пришлось переквалифицироваться.

Как и предполагал полковник Селиверстов, сотрудники ФСБ прибыли раньше, чем он. Триглавов повел их на место, где неизвестные личности пытались проникнуть на территорию.

Но еще до того как они вернулись в караульное помещение, приехал Селиверстов. Он сообщил Лесничему, что привез с собой специалиста, о котором упоминал в телефонном разговоре. Сам Георгий Игоревич задержанных рассматривать не стал.

Потом один из солдат бодрствующей смены повел полковника на место проникновения. Селиверстову надо было утрясти дела с контрразведчиками. Еще он хотел сказать Триглавову, чтобы тот допустил спеца к арестантам.

Боевая группа ЧВК подалась на свой второй этаж соседнего корпуса. Сергей Ильич пошел не к себе, а к лейтенанту Суматохе. Прежде чем войти, он вежливо постучал в дверь.

– Да-да, – раздалось из-за нее так, словно человеку, сказавшему это, было очень некогда.

Лесничий почему-то подумал, что он вот сейчас войдет, а Суматоха даже не обернется, будет смотреть в монитор. Так оно и вышло. Суматоха сидел за столом перед ноутбуком, следовательно, спиной к двери, и обернуться не пожелал.

Сергей Ильич снова проявил вежливость и спросил:

– Я не помешал?

– Помешал! – почти по-хамски, резко и неприветливо, но предельно честно ответил Егор Петрович. – Я отвлекаться сейчас не могу. Каждую секунду кто-то может меня засечь и выцепить. По лезвию бритвы хожу. Защита у них стоит обалденная. Едва-едва обошел. Пришлось опять со знающим человеком связываться. Он туда же забрался и мне потом ход подсказал. – Говоря все это, лейтенант даже не обернулся, но тоном постарался загладить свою изначальную грубость.

– Селиверстов приехал.

– Я закончу через пять минут. Пусть приходит. Есть интересные данные. Как раз на того американского полковника Соломона. Я так и не понял – это имя, фамилия или просто рабочий псевдоним. Даже допускаю, что всего-то погоняло. Официально он числится в отставке, но помимо военной пенсии и серьезных денег руководителя ЧВК получает еще и зарплату старшего офицера АНБ. Там этот тип тоже числится просто как Соломон.

– Ладно. Мешать не буду. Полковнику я скажу.

– Да-да. – Егор Петрович так увлекся своим делом, что даже не поинтересовался, что там, внизу, произошло.

Полковник Селиверстов поднялся в комнату Лесничего только через час с небольшим. Выглядел он несколько расстроенным, но сосредоточенным.

– Неважные у нас дела, Сергей Ильич.

– Синоптики снег обещают, товарищ полковник? Я им не верю.

– Мы допросили одного из задержанных. Есть такие спецсредства, которые и слух на десяток минут возвращают, и зрение. К нам пытались наведаться сотрудники украинской военной разведки. Цель проникновения – размещение аппаратуры для наблюдения.

– Это говорит о том, что у противника имеются сведения о нашей группе. Я правильно рассуждаю?

– Ты очень скромно рассуждаешь, Сергей Ильич. Адъютанта генерала допрашивали с применением других спецсредств. Знаешь, наверное, есть такие штуки для развязывания языков.

– Типа скополамина?

– Да. Знаком с таким?

– Проходил курс устойчивости против этой группы препаратов.

– А вот адъютант генерала Светлакова не проходил. Его допросили. Он, оказывается, успел передать документы на всю группу, включая тебя. Не знал только задачи, которая перед вами ставится, потому что она разрабатывалась в оперативном отделе и там же записывалась на диск. Но ты и твоя группа еще до начала работы уже оказались на грани провала. Что на это скажешь? Есть мысли?

– Есть. Самое простое – дать каким-нибудь образом противнику данные о нашем особом интересе к определенным районам. Например, зоне отчуждения Чернобыльской атомной станции. Или проявить особый интерес к охране газотранспортной системы на Украине. Где-нибудь рядом с западной границей. А мы будем работать в другом районе.

Полковник даже заулыбался.

– А я подумал, что придется полностью состав менять. Но я уже к вам привык. Да и собаки мои тебя признали за своего. Ты головой работать умеешь. Я дам задачу оперативному отделу. Пусть прорабатывают твой вариант. Утечка информации – дело не сложное. Организуем. А вам пока нужно освоить всю новую технику. Много незнакомого, поэтому работать придется плотно.

– Мне, товарищ полковник, сильно понравился забавный эффект светошумовых мин. Я бы захватил с собой штук десять.

– Нет проблем. Закажу. Тебе полагается еще много различных забавных штучек. Целый грузовик с собой повезешь. Будут лишними, передашь ополченцам.

Городок представлял собой все, что угодно, только не тот цветущий населенный пункт, о котором говорилось в Интернете. По большому счету это уже вообще был и не городок, даже не деревня, не хутор, на котором обосновалась одна семья, а груда развалин.