В итоге я отыскала ту сеть, которой он пользовался больше всего, и долго листала бессмысленные переписки, состоящие из одних смешных картинок и сленговых словечек.

Среди всех неизвестных мне имен фигурировала и Олеся, с ней Клаус общался особенно часто. Лезть в их дела сердечные у меня не было никакой необходимости, поэтому я стала листать дальше и нашла то, что искала.

Клаус общался с каким-то Мишей. Их общение было довольно странным, формальным и, скорее, напоминало деловую беседу — они о чем-то договаривались, Клаус отчитывался о денежном переводе, а Миша о его получении.

Я проверила профиль Миши и с трудом сопоставила его лицо на фотографии со смутно запомнившимся мне пареньком из квартиры. Судя по тому, что он был в сети несколько часов назад, паренек остался жив, в чем я, конечно, не сомневалась.

Миша был студентом актерского городского училища, лентяем и любителем смотреть сериалы, что я вынесла из знакомства с его аккаунтом.

Последние его сообщения, адресованные Клаусу, были исполнены праведного гнева.

«Это какая-то фигня, — написал Миша, — мы так не договаривались».

Я уже хотела оставить телефон и убраться из комнаты мальчишки, пока снотворное не перестало действовать, но зацепилась взглядом еще за одну переписку.

В отличие от всех остальных, это был не пользователь, а сообщество «Королевская битва».

Благодаря моим познаниям в кинематографе это название отдалось неприятным холодком у меня по спине. Вряд ли оно могло предвещать что-то хорошее.

Клаус о чем-то договаривался с администратором сообщества как раз в ночь своего исчезновения. Ему обещали прислать адрес, но никакого адреса не было, и я без труда догадалась, что создатели сообщества воспользовались относительно новой функцией удаления сообщений в беседе и у себя, и у собеседника. Кто-то не хотел быть найденным.

В самом сообществе не было никакой информации, участников было много и практически всем не больше двадцати лет.

Пока я пыталась найти хоть какую-то новую информацию, Клаус что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок.

Я поняла, что нужно убираться, положила телефон ему под подушку и выскользнула в коридор.

Момент я выбрала самый неподходящий, потому что услышала шаги на лестнице и вынуждена была быстро метнуться в сторону своей комнаты. Однако времени на преодоление всего расстояния мне не хватило, и человек, чуть не поймавший меня врасплох, настиг меня у другой двери. Как назло эту комнату временно занимал Иван.

Я нервно обернулась через плечо, рассчитывая увидеть его самого, но позади меня стоял Игнат.

Приглушенный свет настенных ламп делал его лицо особенно жутковатым.

— Его уговоры окончились успешно? — насмешливо спросил он, и я не сразу поняла, о чем речь. Моя голова была забита «Королевской битвой», студентом-театралом Мишей и кучей разной другой информации, почерпнутой во время изучения телефона Клауса.

— Да… нет… Что?! Нет! — воскликнула я, опомнившись.

Какое ему вообще дело? И что он тут делает?

На самом деле я увлеклась и даже не знала, сколько прошло времени. Мне казалось, что я оставила их с Иваном в гостиной минут десять назад.

— Оберегаешь свое личное пространство, но не стесняешься вторгаться в чужое, — продолжал Игнат, и я, к несчастью, быстро поняла, о чем он говорит.

Он видел на своих чертовых камерах, как я пробралась к Клаусу и рылась в его телефоне. Это очень некстати, не хватало еще, чтобы он начал задавать всякие неудобные вопросы.

— Это часть моей работы, — как могла невозмутимо заявила я.

— А наблюдать — часть моей, — парировал Игнат.

Я не могла понять, чего он хочет добиться этим разговором. Защитить права Клауса иметь личную жизнь? Вроде бы он сам нарушал эти границы постоянно, контролируя мальчика лучше любой помешанной мамаши.

Вывести меня из себя? Возможно.

Но почему в этом доме каждый человек задается этой целью? Что со мной не так?

Я начинала выходить из себя. Больше всего на свете я ненавидела людей, говорящих загадками и насаждающих вокруг себя болото вязкой, туманной недосказанности.

Игнат в данный момент был воплощением всех этих недостатков. Вероятно, он, конечно, не был настолько виноват во всех моих бедах, но события последних дней, навязчивые и нелепые попытки ухаживаний Ивана — вся эта ерунда переполнила чашу моего терпения.

— Быть жутким типом — тоже часть твоей работы? — вырвалось у меня как-то против воли.

Игнат, конечно, не вышел из себя, но от его улыбки мне стало откровенно не по себе. Он не воспринял эти слова как оскорбление, и на том спасибо. Но, вероятно, сейчас думает о том, как закопает меня среди своих розовых кустов и как отлично мое разлагающееся тело будет удобрять их ближайшую пару сезонов.

— Можешь считать, что так, — сказал он, и мне захотелось влепить ему пощечину, как бы по-девчачьи это ни выглядело.

Все-таки простая грубая сила была для меня намного понятнее запутанных метафизических дебрей.

И вдруг он предложил то, чего я меньше всего на свете ожидала:

— Ты хочешь бренди?

— Что? — оторопело переспросила я.

Эту странную тенденцию уже тоже можно приписать к характеристикам жителей этого особняка — почти каждый здесь считает себя обязанным предложить мне алкоголь или наркотики.

— Ты выглядишь напряженной, — невозмутимо уточнил Игнат, — это, скорее, в профилактических целях.

— Я… — Я запнулась. — Не пью на рабочем месте.

— С твоим снотворным Клаус проспит как минимум до обеда, — удивительно беззаботно пожал плечами Игнат и исчез, оставив меня в полной задумчивости.

Откуда он знает о снотворном? Следил за мной на кухне через свои камеры?

В любом случае, ставить его в известность о моих методах я совсем не планировала. Вдруг он догадывается о том, что в его отсутствие произошло что-то неладное?

Придется пойти пить проклятый бренди и выяснять этот вопрос.

Нехотя я спустилась на первый этаж, и никогда каждая ступенька еще не давалась мне с таким трудом, даже в один печально запомнившийся мне ноябрьский день, когда в Сербии мне пришлось добираться до базы с серьезным пулевым ранением. Физическая боль понятна и объяснима, а вот полная путаница в мозгах, к несчастью, не лечится простыми способами. Лечится, конечно, но долго и мучительно. Не хотелось бы потом весь свой гонорар за эту вроде как простую миссию потратить на посещения психотерапевта, чтобы навести порядок в голове.

В гостиной меня уже дожидался Игнат, конечно, с бренди в двух красивых стаканах.

— Почему тебя заинтересовала его переписка? — без обиняков начал он, и я была крайне благодарна ему за прямолинейность.