– Я люблю Скотта Саммерса, – продолжает она. – И очень благодарна профессору Ксавье за доверие. Быть одной из Людей Икс – для меня это значит очень многое. Но не всегда соответствует моему характеру.

Поворачивается ко мне спиной, прохаживается по комнате. Прячет глаза. Опасается, как бы я, взглянув в них, не поняла, что она врет? Или чувствует свою беззащитность и не хочет, чтоб ее видели такой?

Как будто услышав, о чем я думаю – а что, вполне может быть, – оборачивается и смотрит мне прямо в глаза. Словно подначивает, нарочно дает шанс разглядеть настоящую Эмму Фрост.

– Моя семья не отличалась высокой моралью. Я рада собственной… – делает паузу, словно сознавая иронию этого слова, – эволюции. И все же мне хотелось, чтобы в команде был человек, с которым мне не доводилось драться бок о бок. Тот, кто мог бы присматривать за мной, если я вдруг…

Обрывает фразу, не договорив. Впрочем, договаривать и не требуется. Я могу закончить ее множеством вариантов. Оступлюсь. Предам всех нас. Обращусь к злу. Позволю злу, живущему в моей собственной душе, вырваться на волю…

Кто же тогда я? Сторожевой пес при ней?

Локхид лежит на диване, свернувшись в клубок. Вдруг он вздрагивает, поднимает голову и смотрит на меня темными глазами без зрачков, точно чувствует мою холодную, едва сдерживаемую ярость.

– Когда я впервые встретилась с тобой, – говорю я, – ты сказала: «Уверена, мы прекрасно подружимся». А через несколько часов… в тот первый день… когда я впервые встретилась с Людьми Икс… они попали в засаду. Были захвачены в плен. Брошены за решетку. И это сделала ты. В один-единственный день я узнала о добре и зле больше, чем за всю остальную жизнь. Мне было тринадцать. С половиной.

Она смотрит не на меня. Просто таращится прямо перед собой. Обхожу ее, скрываюсь из ее поля зрения, но она продолжает смотреть туда, где я только что была. Сейчас это выглядит более чем уместно: в каком-то смысле я тоже смотрю в прошлое – на саму себя, как личность и члена команды Людей Икс – и думаю о том, что именно ее дела сформировали меня как то и другое.

– И всякий раз, думая о зле, о самой идее зла, я вижу не чье-нибудь, а именно твое лицо. Мне ни к чему присматривать за вами, мисс Фрост. Я вас нюхом чую.

Бросаю на нее напоследок еще один взгляд и ухожу сквозь стену. Более эффектного ухода со сцены мне ни за что не придумать. Локхид провожает меня взглядом, как будто пожимает плечами, и снова укладывается спать. За ней и он вполне сможет присмотреть. А в случае разногласий – уверена, не затруднится оторвать и сожрать башку Эммы.

Вот только не отравился бы…

Для наружной охраны «Бенетек» вечер выдался хлопотным. Казалось, все агентства новостей в мире, вплоть до самых заштатных, присылали своих представителей на прошедшую пресс-конференцию, но, судя по всему, целая толпа просто не явилась и теперь спешила наверстать упущенное. Но охранники получили строгие инструкции – за огромные въездные ворота не пускать никого – и отнеслись к ним со всей серьезностью. Всю вторую половину дня и большую часть вечера они стояли с оружием наготове и наблюдали за целой шеренгой телерепортеров, выстроившейся перед зданием корпорации. Каждый из репортеров подавал материал по-своему, но в итоге все приходили к одному и тому же выводу: угрозе со стороны мутантов вот-вот настанет конец.

Доктор Рао так и не появилась. Да, она практически жила на работе, однако в это время обычно отправлялась домой. Но только не сегодня. И нетрудно было догадаться почему. Журналисты, скорее всего, прознали, где она живет, и устроили засаду в ожидании ее появления. Охранники были уверены: она достаточно умна, чтобы понять это и затаиться. Хотя, если подумать, именно из-за большого ума она и влипла в такую ситуацию.

Поскольку она не выходила, а пробраться внутрь никто не пытался, ночь обещала быть спокойной. Но охранники не теряли бдительности. Они внимательно следили за въездом, будто молча подначивая любого подойти и попробовать проникнуть за кордон. И, конечно же, не пропустили бы его ни под каким видом.

Но – так уж вышло – никто из них не смотрел вверх. А ведь, подняв взгляд, они увидели бы на фоне полной луны темную мохнатую фигуру в костюме, украшенном большой желтой буквой «X», перепрыгнувшую внутрь, за оцепление. Они продолжали нести службу в полной уверенности, что выполняют задачу, и даже не узнали, как позорно оплошали.

Зверь без каких-либо усилий преодолел глухой забор. Работники «Бенетек», видимо, воображали, что корпорация – строго изолированное учреждение, они совсем не были готовы столкнуться с кем-нибудь вроде него.

«Возможно, я мог бы кое-что заработать на этом, – подумал он. – Подобные учреждения могли бы нанимать меня, чтобы отыскивать изъяны в системе внутренней безопасности».

Но после недолгих раздумий он отверг эту идею. Как знать, до чего могут дойти подобные учреждения в противостоянии возможным вторжениям? Уж лучше он сохранит за собой возможность наведываться в них, когда захочет.

Зверь загодя сумел взломать сеть «Бенетек» и определить, где находится доктор Рао. План помещений он, благодаря фотографической памяти, знал наизусть. Осталось всего лишь добраться до лаборатории и приступить к поискам. Время было позднее, и он был уверен, что сможет остаться незамеченным.

Взобравшись на крышу, он незаметно пересек ее. Дверей здесь не нашлось, зато обнаружился лучший друг вора-домушника – слуховое окно. Забранное трехслойным стеклом, надежно запертое и подключенное к сигнализации.

Увидев слуховое окно, Зверь удивился. Кому и зачем пришло в голову устроить его здесь? Но, как бы там ни было, жаловаться не стоило. Ему обеспечили путь внутрь.

Зверь мог бы попросту разбить стекло, но от этого сработала бы сигнализация и поднялась бы тревога. Вместо этого он полез в небольшой рюкзак, висевший у него на плече, и вынул маленький, но весьма удобный инструмент. Прижав его присоску к стеклу, он включил устройство. Крохотный лазер, прикрепленный к присоске тонким штативом, ожил и начал резать стекло. Один оборот вокруг оси – и луч вырезал в оконном стекле правильный круг. Потянув за присоску, Зверь легко и бесшумно вынул кусок стекла.

Изнутри, на стекле у самой рамы, была видна маленькая коробочка, подсоединенная к системе сигнализации.

– Детские игрушки, – пробормотал Зверь, извлекая из рюкзака отвертку.

Просунув руку с отверткой в круглое отверстие, он отключил датчик от системы. Это потребовало меньше минуты. Открыв окно, Зверь свесился вниз.

Просторное темное помещение внизу было пронизано паутиной пересекающихся красных лучей. Стоит одному из них упереться в препятствие – скажем, синюю мохнатую грудь – и зазвучат сирены.

– Х-м-м… Это что-то новое, – пробормотал Зверь.

Целую минуту он изучал хитросплетение лучей, выстраивая в уме траекторию, и прыгнул. Изгибаясь и кувыркаясь в воздухе, пользуясь брешами между лучами, он проскользнул сквозь преграду, беззвучно приземлился на пол и присел. Только теперь ему пришло в голову, что, окажись в полу нажимные датчики, он попал бы в беду. Но датчиков в полу не было – по крайней мере, он не услышал и не увидел ничего.