Словом, здесь было все, чтобы больше сотни человек могли жить в удобстве и довольстве, практически не выбираясь в город. Впрочем, по словам Кнуда, который и показал Эрику все это, выходить в столицу тоже не запрещалось. С некоторыми оговорками, конечно, чтобы в любой момент можно было собрать и отправить два отряда, не разыскивая чистильщиков по закоулкам.

На Эрика пялились, едва не сворачивая шеи. Сперва он было решил, что показалось, просто нервничает в незнакомом месте среди чужих людей, вот и мерещится невесть что, но Кнуд, проводив взглядом двух девушек, что-то – или, как подозревал Эрик, кого-то – шепотом обсуждавших, заметил:

– Не припомню, чтобы при моем появлении все так таращились. Что с тобой не так?

Эрик пожал плечами. На его взгляд, не так было все – и отнюдь не с ним. Только сейчас до него наконец дошло: для того чтобы он оказался в отряде, должен был погибнуть человек. Уна, которую он совсем не знал, но с которой остальные прожили три года, почти не разлучаясь. С которой ели, спали и сражались три года – долго, по меркам чистильщиков. Действительно, и чего это Фроди не заскакал от восторга при его появлении? А еще выходило, что глазели бы на него, будь он хоть чудовищем из дикого леса. Потому что Альмода здесь называли Заговоренным.

– Радуйся, что не таращились… – буркнул он. – Чувствую себя так, будто у меня хвост вырос и все пялятся.

Кнуд демонстративно заглянул ему за спину.

– Да нет, не вырос. – Он помолчал. – Мне надо на занятия. Пойдем вместе?

Выяснилось, что насчет «совершенно нечего делать» Кнуд слегка преувеличил. Были занятия с мечом, обязательные для всех новичков – по крайней мере, первый год, дальше – по желанию. Если удастся этот год пережить, мрачно усмехнулся Эрик. Были занятия для тех, кто хотел и дальше разбираться в плетениях. Были дежурства. Впрочем, судя по словам Альмода – мол, делай что хочешь, – едва ли все это действительно занимало бо´льшую часть времени.

– А пойдем! Мне, правда, пока никто не говорил, что я там должен быть…

– Это потому, что ты не прошел посвящение и вроде как еще не полноправный.

Эрик не удержался от любопытства:

– А в чем суть посвящения?

– Единственное, что я заметил, – реакция стала лучше. И плести получается быстрее.

– А как это сделали?

– Не помню.

– Так бы сразу и сказал, что секрет… – обиделся Эрик.

– Но я правда не помню! Напоили черным корнем, и… В общем, не помню.

Эрик присвистнул. Черный корень считался сильнейшим снотворным. Настолько сильным, что редкий целитель взялся бы его кому-то рекомендовать, – слишком небольшой была разница между снотворной и смертельной дозой. А еще поговаривали, что, если смешать его с другими растениями (тут рецепты расходились, а Эрик был не настолько глуп, чтобы проверять на себе) и подправить плетением, сны окажутся настолько яркими и интересными, что не захочешь просыпаться. А еще поговаривали, что в таких снах можно увидеть будущее. А еще…

Что из этого всего правда, а что – необузданная выдумка, вроде людей с песьими головами, якобы живущих на краю света, он не знал. А может, и люди с песьими головами – не выдумка, подумалось ему. Ведь Альмод совершенно серьезно говорил про упырей и драконов. На драконов Эрик посмотрел бы… издалека. Может, и получится.

– Хороший способ хранить тайны, – заметил он. – Сделать так, чтобы, даже если очень захочешь, рассказать не получилось.

Кнуд рассмеялся:

– Сам умираю от любопытства! Ничего, дорасту до командира – узнаю. – Эрик поднял бровь. – Там было три командира – мой, Магни и Астрид – их сейчас здесь нет, потом познакомишься, – три пророка и Первый. И это все, что я помню.

Ответить Эрик не успел. Они подошли к площадке, где Ингрид и незнакомый мужчина, на вид ровесник Альмода, наблюдали за поединком двух парней и девушки, время от времени что-то подсказывая. Мужчина – высокий и мощный, с жестким, будто вырубленным из камня лицом – обернулся к ним, кивнул Кнуду, тот поклонился в ответ.

Ингрид, улыбнувшись, тоже кивнула им обоим, Кнуд поклонился и ей, и Эрик запоздало сообразил: Альмод отправил ее «погонять» новичка вовсе не потому, что поленился сам. Мысленно обозвав себя болваном, поклонился обоим, как младший старшим. Караулы, пьянки и блядки, значит…

– Я – Ульвар, – сказал мужчина. – А ты – Эрик? Поставить вас вместе? Кнуд хорош с мечом, а ты как?

– Средне.

– Альмод средних не берет.

Эрик пожал плечами, краем глаза заметив, как вытянулось лицо Кнуда. Ульвар обернулся к Ингрид:

– Что скажешь?

– Средне, – подтвердила та. – Плетет отлично, а меч…

– Сам посмотрю. Моего парня возьмешь?

Ингрид кивнула. Ульвар направился к стойке с деревянными мечами. Кнуд наконец обрел дар речи:

– Ты ходишь с Заговоренным? И ничего не сказал?

Эрик снова пожал плечами:

– Вообще-то ты не спрашивал.

Кнуд выругался себе под нос. Ингрид рассмеялась:

– Эрик не знал, кто такой Заговоренный. Альмод свое прозвище не любит.

– Я бы таким гордился, – заметил Кнуд.

Ингрид не ответила, только мотнула головой – мол, пойдем – и тоже направилась к стойке. Что-то сказала вполголоса, Кнуд засмеялся, она тоже расхохоталась.

– Засматриваешься? – раздалось рядом.

Эрик вздрогнул, только сейчас обнаружив, что действительно таращится на нее. Почему-то зарделся.

– Нет.

– Ну нет так нет, – сказал Ульвар, протягивая грубо сделанный браслет.

Эрик мысленно поморщился, продевая в него запястье, – по-прежнему хотелось отшвырнуть небесное железо, точно горячий уголь, а потом попрыгать сверху, как следует утаптывая в землю. И камнями заложить.

– Раз не дернулся и не заорал, значит, клинок тебе уже дали.

Эрик кивнул.

– Привыкнешь. – Ульвар протянул ему деревянный меч, такой же, как держал сам.

– Как к этому можно привыкнуть?

– Привыкают же люди жить без руки, без ноги, ослепнув… А это даже не навсегда.

Оказалось бы, что навсегда, он бы, наверное, руки на себя наложил. Но вслух об этом говорить незачем.

– Давай, – сказал Ульвар. – Нападай.

Эрик качнулся вперед, прощупывая защиту. Легко отбил такой же, пробный, выпад.

– Как тебе у нас?

– Пока не понял. – Он отшатнулся от обманного удара в лицо, блокировал летящий к голени меч.

– Альмод – сложный человек.

– С этим трудно спорить. – Эрик пнул, целясь в колено, но ноги Ульвара там уже не было.

– А вот так не стоит, – предупредил тот. – Отвыкай.