– Не может быть, – неуверенно проговорил Змей. Потер онемевшие щеки. – Не бывает такого… Или правда?

– Черт… – Игнат добавил еще пару крепких словечек. – Я к нему не полезу.

– Ну тогда никто никуда не едет. Для вас это единственная гарантия от рейдерского досмотра. У нас два поста на пути.

– Допустим, – проговорил Игнат. Он был бледен, но уже взял себя в руки. – А где гарантия, что он нас там не сожрет?

– Маленькая хитрость, – начал объяснять Бродяга. – Внутри перегородка, за ней специальный закуток. Чтобы перевозить кое-какие грузы под надежной защитой. Лишний раз туда лезть никому неохота. А вонь еще и запах отбивает, если что пахучее везешь, так что способ почти идеальный.

– Небось и медведя для этого взад-вперед катаете? – усмехнулся Змей. – А всем рассказываете, что нового поймали.

– Какой ты догадливый, парнишка, – усмехнулся Бродяга. – Будь ты из местных, скормил бы тебя ему самому, – он кивнул на контейнер. – Чтоб языком не чесал. А теперь полезай за мной. Скоро отправление.

* * *

Лаз в секретное отделение находился в днище контейнера. Чтобы забраться туда, пришлось извернуться. Но оказавшись внутри, Змей как-то сразу забыл про неудобство.

Он оказался лицом к лицу со зверем.

Странно говорить так про косматое чудище – «лицо». Но в жутких глазах зверя светился ум – не человеческий, мрачный, но подавлявший своей силой. Этот взгляд был страшнее громадных, когтистых передних лап, куда больше, чем у обычного медведя. Страшнее даже клыков, криво торчавших из источающей пену пасти. Змей счел разумным больше не встречаться взглядом с монстром.

– Правильно, в глаза ему не смотри, – одобрил Бродяга. – И не волнуйтесь, как тронемся – он уймется. Укачивает его.

Зверь явно не был согласен с мерзляком. Он тут же бросился на голос, и лишь крепкая стальная решетка остановила его. Шарахнувшись, все трое вжались спинами в холодную железную стенку. При этом длинный коготь, проникший сквозь решетку, едва не зацепил Игната, успевшего отдернуть руку.

– Лучше не получать от него ран, – прокомментировал Бродяга. – Гниют и не лечатся.

Снаружи донесся неровный высокий звук. Змей не сразу сообразил, что это «паровозный» свисток. Состав содрогнулся – и медленно, рывками, стал набирать ход. И чудо: медведь, тоскливо заскулив, поник, отполз в дальний угол и развалился грязной мохнатой кучей.

– Едем, – выглянув в узкое окошко, удивился Игнат. – Я уже не верил, что все это может сдвинуться с места.

Тем временем все это не просто двигалось, а двигалось довольно резво. Поезд заполз в туннель. Но этот туннель не был черной трубой, как любой туннель в Карфагене. Это было что-то призрачное, наполненное движением света, отражений, бликов – притом что, по прикидкам, на поверхности должна уже была наступить ночь. Надо думать, Хрустальный город тоже решил для себя проблему круглосуточного освещения. Хотя источники энергии были не вполне понятны – у них же не было подземного ядерного реактора.

Ответом на все эти вопросы стала первая остановка. Мелькание световых пятен внезапно оборвалось, и поезд выкатил во тьму. Взгляду сквозь все то же окошко предстала ограниченная обзором, но оттого не менее грандиозная картина.

Они были на дне гигантской трещины, в разломе двух мерцающих ледяных стен. В вышине неторопливо крутились лопасти огромных ветряков. Тоскливый, протяжный скрип каждого из них сливался с остальными и разносился по трещине странной завораживающей музыкой.

Вот, значит, откуда энергия на освещение и прочие излишества цивилизации в этом ледяном раю.

Припав к решетке, Змей пытался рассмотреть хоть что-то там, наверху. Хотелось увидеть звезды, о которых знал лишь по рассказам стариков. Но небо над трещиной зияло полнейшей тьмой.

Что-то гремело, скрежетало, прикрикивали и огрызались голоса – шла то ли разгрузка, то ли погрузка. Игнат спал. Рядом дремал Бродяга. Но Змей бодрствовал не один.

Из своего угла на него неподвижно смотрел медведь. Продолжая пребывать в неподвижности, положив на лапу огромную косматую голову, зверь приоткрыл глаза. И даже эта неподвижность казалась теперь обманчивой: в любое мгновение живая машина смерти могла прийти в движение.

Не удержавшись от соблазна проверить силу его взгляда, Змей посмотрел в ответ. На этот раз он не получил никакого приказа, которому уже был готов противостоять. Что-то другое было в этих потускневших глазах. Что-то знакомое и близкое ему самому.

Тоска. Бесконечная, глубинная. Почти человеческая.

– Тоже в клетке живешь, – тихо прошептал Змей. – Как мы в своем подземелье. Большая вонючая клетка. И никакого неба над головой. Никаких звезд. Печаль…

Поезд дернулся – и двинулся дальше, снова нырнув в глубину ледяного массива. Ехали долго, монотонно, вагон скрипел и мерно раскачивался, словно огромная медвежья люлька. Змей уже сам начал дремать, как вдруг все задрожало, загрохотало и стало замедляться, больше напоминая крушение, чем нормальное торможение. Бродяга открыл глаза, бросился к окошку. Вид у него был озабоченный.

– Что случилось? – сонно протянул Игнат. – Приехали?

– Почти, – протянул Бродяга. – Не пойму, чего мы остановились в километре от станции?

В днище тихонько стукнули, фигурно отстучав замысловатый рисунок. Наверное, это был условный код. Бродяга отодвинул засов, откинул люк. В образовавшуюся дыру немедленно сунулась голова с растрепанными волосами и измазанным сажей лицом. Быстро прошептала что-то на ухо склонившемуся к нему Бродяге. Нырнула обратно, захлопнув за собой люк.

Бродяга оглядел спутников, быстро сказал:

– Рейдеры труп Деда нашли. Откуда-то пронюхали о чужаках. Дали команду остановить и досмотреть поезд.

– И что будем делать? – поудобнее перехватывая автомат, произнес Игнат.

– Если до стрельбы дойдет – нам крышка, – глядя на связного, признался Бродяга. – Досмотровая группа рейдеров – не меньше десятка вооруженных бойцов, дадут сигнал – с кордона пришлют еще столько, сколько потребуется. Но, скорее всего, даже патроны тратить не станут. Шарахнут из РПГ, и дело с концом.

– Это в том случае, если они узнают, что мы здесь, – возразил Змей. – Но ты говорил: клетку со зверем досматривать не станут…

Ответить Бродяга не успел. В борт вагона гулко постучали чем-то тяжелым. Что-то подсказывало – прикладом. Медведь медленно поднял голову, пошевелил ухом. Хмурый голос по ту сторону приказал кому-то:

– Открывай!

– Да вы что?! Там же зверюга! Мутант, трое суток не кормленный!

– Сбежать может?

– Нет, он на цепи сидит. Но до дверей дотянуться – легко!

– Будет себя плохо вести – пристрелим. Тебя, кстати, тоже. Открывай давай, быстро!

– Понял, понял…

Игнат успел уже стянуть с плеча рюкзак и спокойно выкладывал рядком перед собой гранаты: пару гладких наступательных «лимонок» и пару рифленых «эфок». Все шло к тому, что боя не избежать. И, по всей вероятности, этот бой может стать последним.