– Хелена, я не ненавижу тебя.

– Я не сомневаюсь, что ты думаешь, будто я ушла от тебя, зная о намерениях своего отца.

Он не мог опровергнуть ее обвинения. Семь лет назад он осудил Хелену и вынес ей приговор, слишком ослепленный своим самолюбием, чтобы решить, что в махинациях Шоу она могла играть роль жертвы, а не сообщника.

Лео взял ее за подбородок и слегка приподнял.

– В том, что касается тебя, радость моя, я быстро учусь тому, что мое мнение очень часто было ошибочным.

Он наклонился и нежно поцеловал Хелену в губы. Отстранившись, Лео заметил, как быстро бьется пульс у основания ее шеи и как разрумянились ее щеки – верный признак того, что он не единственный, кто заводился с полуоборота. Он провел пальцами по ее ключицам, спускаясь ниже к груди, прикрытой простыней.

– У нас есть еще один час, прежде чем я займусь своими делами и появится твой гид.

– Мой гид? – удивилась Хелена.

– Да, – кивнул Лео и потянул за простыню. – Гид, который покажет тебе город.

Она хотела было возразить, но он опередил ее, прижав к матрасу и заглушив ее протест жадным поцелуем.

Под вечер, когда Лео, после безуспешных попыток сосредоточиться на делах, сидел и задумчиво смотрел в окно, в его кабинет влетела Хелена.

– Дорогая, что-то случилось? – Он посмотрел на ее побледневшее лицо.

– Мне нужно возвращаться домой, – выдавила она, до боли сжав его руку. – Моя мать упала и сейчас находится в реанимации.

Мириам Шоу оставалась в искусственной коме еще два дня.

Хотя она смутно помнила, что случилось, но, судя по всему, она сильно ударилась головой, получив сотрясение мозга. Ее вывихнутое запястье, синяки на левом бедре, наличие алкоголя в крови и место, где нашла ее домработница, – все указывало на неудачное падение с лестницы. Хотя Хелена не могла поверить, что ее мать могла напиться.

– Хелена?

Она резко повернулась в кресле и увидела Лео, входящего в палату с пластиковым стаканчиком кофе.

– Боюсь, это самый лучший, который можно было найти, – поморщился он.

– Спасибо, – выдавила улыбку Хелена. – Я уже привыкла к нему за четыре дня.

Лео присел рядом с ней и взял ее за руку.

– Ничего не говори, – хмуро сказал он.

– Но я не собиралась ничего говорить, – солгала Хелена, почувствовав себя не очень уютно оттого, что он с такой легкостью читал ее мысли. Каким-то образом он знал, что она хотела в который раз, – может быть, в сотый с тех пор, как они прилетели в Лондон, – сказать, что ему незачем находиться здесь и что его не должно беспокоить состояние ее матери.

Но он почему-то чувствовал какую-то ответственность, хотя ничего такого не говорил.

– Она сегодня приходила в сознание?

– Мы перекинулись парой слов. И она переговорила с Джеймсом. Он сегодня вечером уезжает обратно в свою школу.

Хелена обрадовалась встрече с братом, но, когда в комнате ожидания она столкнулась с отцом, ее сердце исполнилось горечи. Она удивилась, что он прервал свою поездку в Шотландию. К счастью, он появился, когда Лео не было поблизости.

– Ты виделась еще раз с отцом?

Хелена отрицательно покачала головой.

– Дорогая моя, он больше не причинит тебе боли. Я не позволю ему.

Она почувствовала, как к горлу подступает ком. Когда Лео говорил подобные вещи и когда смотрел на нее так, как сейчас, она терялась. Хелена не знала, во что верить, – в то, что он использует эту ситуацию, чтобы подобраться к ее отцу, или беспокоится по-настоящему.

– Хелена?

Она услышала голос матери и вскочила на ноги.

– Пойду прогуляюсь, – тихо сказал Лео и развернулся, чтобы выйти. – Позвони мне, когда будешь уходить.

– Ты можешь остаться. – Она легонько сжала его руку. – Вчера ты едва перекинулся с ней парой слов.

– В следующий раз, – потер шею Лео. – Мне нужно сделать несколько звонков.

Хелена не стала настаивать, потому что понимала, что ему нелегко. Ее мать была женой человека, компанию которого он намеревался разрушить.

Она подождала, пока за ним закроется дверь, и, пододвинув кресло к кровати, взяла мать за руку.

– Мама, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, только ужасно болит голова. – Она слабо улыбнулась. – Он очень красивый, не так ли?

Хелена опустила глаза. Вчера она рассказала матери, что они с Лео видятся, но на самом деле она не могла точно сказать, что стояло за их отношениями, и не сомневалась, что у Лео тоже не было ответа.

– Прости, что он не смог остаться.

Улыбка исчезла с лица Мириам.

– Дорогая, тебе не за что извиняться. – Она закрыла глаза и поморщилась, словно боль, мучившая ее, была слишком сильной, чтобы перенести ее.

– Мама? – встревожилась Хелена.

– Я принимала решения, которые, я знаю, ты не понимаешь, – снова открыла глаза Мириам. – Но, дорогая моя, единственное, чего я хотела, чтобы вам было хорошо. Тебе и Джеймсу. Дуглас – сложный человек, горделивый, но он дал нам все самое лучшее. Ты не можешь поспорить с этим. – Мириам сжала руку дочери. – У нас ведь были и хорошие времена, не так ли? После рождения Джеймса все изменилось в лучшую сторону. Дуглас был счастлив какое-то время.

– Наверное, ты права, – неохотно согласилась Хелена.

По правде говоря, после рождения ее младшего брата в их семье воцарилась гармония и отец казался довольным, потому что наконец получил то, что хотел. Сына.

– Но, мама, с тех пор прошло много времени. И сейчас все не так хорошо, не так ли?

Мать бросила на нее решительный, хорошо знакомый Хелене взгляд.

– Я могу все уладить.

– Надолго ли? До следующего раза, когда он выйдет из себя и напьется?

Хелена потянулась и мягко коснулась едва заметного синяка под глазом Мириам, который появился у нее на прошлой неделе. Он почти исчез, но за ним последуют другие.

– Все становится только хуже. Он становится хуже. Неужели ты не видишь этого?

Губы матери задрожали, но она собралась с силами.

– Я должна подумать о Джеймсе.

– Ему почти шестнадцать, – возразила Хелена. – Он достаточно взрослый, чтобы понять, что браки не всегда бывают удачными и родители могут развестись. Я тоже люблю его, но ты не можешь всю жизнь закрывать ему глаза на правду.

Большую часть года ее брат проводил в закрытой школе, но он был умным мальчиком, и Хелена подозревала, что он давно знает, что творится у них дома. Насколько она знала, отец никогда не поднимал руку на своего драгоценного сына, но все может измениться. Жестокие люди непредсказуемы, особенно когда они движимы яростью или алкоголем.