– Эдуард разрешил мне немного поиграть с тобой, моя кошечка, – заявил юнец, облизывая толстые губы, – он хороший друг и совсем не жадный. Он говорил, что ты та еще штучка и можешь дать мужчине море удовольствия. Вот я и хочу получить свою долю.

И с этими словами наследник графа де Клера навалился на Жюльетт всем телом, беззастенчиво завладел ее ртом и потянулся рукой к заветному местечку под юбкой, умело орудуя жадными пальцами. Освободиться от его хватки было непросто, мальчишка оказался на удивление силен. Но когда он отвлекся на свои штаны, пытаясь высвободить готовое к бою орудие любви, Жюльетт изловчилась и изо всей силы ударила его коленом в пах. Гилберт взвыл и сложился пополам. А девушка, воспользовавшись моментом, вырвалась и со всех ног кинулась к своим покоям.

– Сука, гадина! – неслось ей вслед. – Я все равно достану тебя! Это мой замок, от меня не уйдешь. Твоего братца прихлопнуть не удалось, но ты ответишь мне за все.

Бледная и растрепанная, Жюльетт влетела в свои покои и тут же закрыла дверь на большой засов, прижавшись к ней спиной. Служанка, убиравшая вещи в сундук, с удивлением воззрилась на госпожу.

– Я пропала, Джил, – прохрипела хозяйка, – Эдуард отдал меня молодому де Клеру, и тот обещал прикончить меня.

Служанка побледнела как полотно. Что значит попасть в руки к этому не знающему жалости юнцу, она слышала не раз.

– Вы не дались ему?

Жюльетт покачала головой:

– Я его ударила, Джил. В пах. Он взвыл, как раненый кабан, но мне теперь не жить.

– Это еще как сказать, – решительно заявила служанка, жизненным кредо которой были простые и ясные слова «Никогда не сдавайся!». – Я сегодня же поговорю с Джеймсом и Тэдригом.

И действительно, успокоив и уложив свою госпожу, Джил отправилась на поиски мужчин, о которых говорила. Она уже давно познакомила их между собой. Тэдриг был здесь тоже, по сути, чужим и долго задерживаться в этом змеином гнезде не собирался. И у него были свои счеты к принцу Уэльскому.

Вернулась она поздно, но Жюльетт ждала ее. Спать она не могла. Липкий страх охватил ее, нет, не страх, ужас. Она научилась не бояться Эдуарда, но этот юнец внушал ей непреодолимое отвращение и необоримый ужас – как дракон, с которым сразился когда-то святой Георгий. Но она не воин, и у нее нет копья. Есть только слезы, сейчас лишь они, и больше ничего.

– Все не так уж плохо, госпожа, – кинулась утешать хозяйку Джил, как только увидела ее заплаканное лицо. – Мужчины говорят, что вам можно будет ускользнуть отсюда. Только надо немного подождать, совсем чуть-чуть.

Взгляд Жюльетт оживился.

– Ускользнуть отсюда? Как это возможно?

– Мой Тэдриг сказал, что в стране сейчас началась новая неразбериха и положение графа де Клера пошатнулось. Теперь принц Эдуард не так уже желает водить с ним дружбу, вроде бы даже собирается покинуть Тонбридж. И большой вес набирает сейчас Симон де Монфор, граф Лестер. А он силен, считает Тэдриг, и не привык выпускать из рук то, чем владеет. Вот и Элеонору Плантагенет, родную сестру короля и милорда Корнуоллского, уже сколько лет держит в руках. Правда, говорят, что она сильно в него влюблена и сама охотно пошла за него замуж.

Джил прямо вся раздулась от гордости, сообщая такие сведения о великих мира сего. Но потом тряхнула головой и снова стала самой собой, простой деревенской девушкой, достаточно сообразительной и даже хитрой.

– Еще день-два, госпожа, и двор двинется с места. Надо только немного подождать. А наши мужчины все разведают. Джеймс велел вам передать, чтобы вы в любой момент были готовы покинуть замок.

Новости были хороши, и обе молодые женщины занялись подготовкой вещей в дорогу.

Потом Жюльетт вдруг спохватилась:

– А Гилберт? Он же обещал прикончить меня.

Джил беспечно махнула рукой:

– Ему сейчас будет не до вас, госпожа. Так Тэдриг говорит. А он отвечает за свои слова.

Уэльский воин оказался прав. Уже на следующее утро Жюльетт поняла, что никому в замке нет до нее дела. Принцесса Элеонора заперлась в своих покоях и велела не беспокоить ее. Мужчины сновали по замку, переговариваясь между собой и собираясь в группы. А ближе к вечеру Джил принесла новость, что побег состоится этой ночью.

– Мой Тэдриг сегодня стоит в карауле на воротах. Он нас и выпустит. А Джеймс заранее приготовит коней себе и нам. Как только стемнеет, мы должны будем незаметно пробраться к воротам.

– Ты тоже покидаешь замок, Джил? – удивилась Жюльетт.

– Да, госпожа. Но я не поеду с вами, простите. Я буду ждать Тэдрига в ближайшей деревне. Мы обвенчаемся и отправимся к нему в Уэльс, на остров Англси, это очень далеко, он говорит. Но мне все равно, лишь бы быть с ним. Он сильный и добрый, госпожа.

Служанка виновато взглянула на свою госпожу, но та не сердилась на нее.

– Я желаю тебе счастья, Джил, – сказала только, – ты его заслужила.

Поздно вечером две легкие женские тени выскользнули за ворота мрачного замка Тонбридж. В ближнем лесочке их дожидался Джеймс Кэмпбелл с двумя оседланными лошадьми в запасе.

– Ну наконец-то, госпожа Жюльетт, – облегченно вздохнул он. – Теперь не будем терять ни минуты.

И три коня рванули с места в направлении, противоположном Лондону.

Согласившись так легко на предложение кузена Шарля, Генрих спустя некоторое время призадумался. Правильно ли он поступает? Ведь такое решение навсегда отрезает ему обратный путь в Англию. Однако, с другой стороны, его уже и так напрочь отрезал принц Эдуард Плантагенет, не желающий терпеть и намека на возможную конкуренцию. Хотя кто он такой для принца? Никто. Внук неизвестного и непризнанного бастарда короля Ричарда Львиное Сердце, мелкий дворянин с далекого севера. И все же Эдуард предпочел его уничтожить. Да, кровь короля Иоанна, без колебаний убиравшего со своего пути всех, кто может представлять для него хоть малейшую угрозу, просочилась, видно, и в его жилы. Хотя смелости, решительности и отваги королевскому наследнику не занимать.

– Ты что-то уж больно задумчив в последнее время, Генри, – заметил Джеф как-то вечером, когда друзья устроились с чашей вина перед горящим камином.

Последние дни выпали дождливыми и прохладными, что было несвойственно для французского лета, и все в поместье зябли.

– Дела наши обернулись совсем неплохо, как мне кажется, – продолжил Джеф, испытующе глядя на друга, – и тебе следовало бы радоваться и благодарить Господа. Неужели ты недоволен, Генри, а?

Генрих задумчиво посмотрел на друга.

– Ты знаешь, Джеф, я и сам себя не пойму. То, что происходит сейчас, обещает мне в будущем прекрасное владение, причем, заметь, законное наследство моего родного деда. Это было бы замечательно, будь оно в Англии. Но мы ведь во Франции, с которой в течение многих лет находимся в состоянии вражды. Как я слышал в Тонбридже, соглашение между нашим королем Генрихом и Людовиком Французским только готовится. Его уже громко называют Парижским договором. Оба короля, говорят, готовы пойти на уступки, хотя сам Эдуард настроен воинственно. Но будет ли этот мир продолжительным? Этот вопрос очень волнует меня.