Начал разрабатывать ещё на Озере. Но уткнулся в ограниченность своего понимания процесса и недостаточность теоретических знаний по теме. Собственно, это вот «утыкание» было одной из причин моего возвращения к людям и стремления попасть в Академию.

Совру, если скажу, что не представлял в своих мечтах, как испытаю свою поделку на одной вполне конкретной дамочке. Представлял! Ещё как представлял! И в мельчайших подробностях. Её слова, свои пафосные фразы, нет! Тьфу на пафос! Очень смешные и остроумные шутки. Горделивую позу. Испуг и недоумение на её лице. Невьебенную крутость на своём…

Немалое удовольствие, между прочим, от этих фантазий получал, будучи в добровольном заключении возле того Озера…

Но! Зацикленности на этом у меня не было. Просто, на уровне: приятно помечтать о чем-нибудь эдаком перед сном, или в процессе ковыряния в Артефакте. Месть… как я уже говорил, должна быть мелкой, ничего тебе не стоящей, попутной. Очень желательно совмещённой с достижением какой-то другой, более конструктивной цели. Сама, при этом, целью являться не должна. Иначе, она становится ядовита, деструктивна и разрушительна для самого мстящего. Разваливает его собственную жизнь.

Вот и с Илоной: да, пофантазировать было весело. Фантазии на эту тему неплохо мотивировали и подталкивали продвигаться в исследовании темы с Телепортом. И вот: сложились благоприятные обстоятельства для их осуществления. И что в результате?

С гудящей головой оттираю от пола блевотину. Ни удовольствия, ни удовлетворения. Классическая «дофаминовая ловушка» — когда ожидание действия или достижения цели, куда волнительнее и интереснее самого действия или достижения цели.

Вот, я же знал, что именно так будет. Знал! От того и не спешил. Но тут уж слишком одно к одному всё складывалось…

И всё равно: не мстить я сюда шёл. Не мстить, а поговорить. Да-да! Именно поговорить. От того и воспользовался самым прямым путём, совершенно не заботясь о заметании следов. Не удивлюсь, что о моём присутствии в её комнате, Илоне сама комендантша и сообщила, ещё на входе в общежитие. И винить её в этом не стану — я же не платил ей за молчание и сохранение тайны.

Я поговорить шёл. А Телепорт… не, ну уж слишком удачно всё складывалось. Так, чисто по-приколу, на всякий случай, расставил Артефакты в вершинах лучей октаграммы, проецируемой на пол комнаты «Светляком», повешенным под потолок комнаты. Излучал он не в видимом диапазоне, а в ультрафиолетовом. Чтобы заметить «разметку», надо было специальные очки надевать, которые у меня, естественно, были.

Ультрафиолет… не видно, но, блин со сгущёнкой и малиновым вареньем, работает!

Должен же был я себя чем-то те два часа занимать, которые сидел в ожидании этой гулёны?

О чем хотел поговорить? Да о самом простом: чего она, собственно, тут выжидает? Соревнования кончились — а она сидит! Чего сидит? Чего ждёт? Кого-то — понятно. Меня она ждёт. Но зачем? В чём вообще смысл провокации?

А то, что это именно провокация — ежу понятно.

Но… эта… Леди. Как-то не очень будет звучать обзывательство «психичка» из уст «сертифицированного психа». Так вот, эта Леди атаковала меня сразу. Превентивно. Не дав даже поздороваться. А я ж такие фразы готовил! Старался, придумывал, «испражнялся в остроумии», аж самому нравилось: я такой, она такая, на это я ей, она в стопоре… Эх! Дура агрессивная! Ни ума, ни фантазии!

Как теперь узнавать, чего она хотела-то? Не на Озеро же за ней бежать…

Почему именно на Озеро? А не в какой-нибудь вулкан, например, или пещеру Дракона, или в супер-крутую Дикую Локацию с монстрами SSS-ранга? Ну, во-первых, как я уже говорил — месть должна быть мелкой, пакостной, но не серьёзной, не опасной. Иначе, она разрушает разум мстителя и его жизнь. А мне, с моей и так постоянно предпринимающей попытки съехать или улететь крышей, надо с подобными вещами быть особенно аккуратным. А во-вторых… откуда у меня координаты вулкана, Драконьей пещеры или Локации с супер-монстрами?! Это ж самому, лично такие места посетить надо будет, что б такими запастись! А оно мне надо?

Вот координаты Озера у меня есть. Не даром же, основную часть своих исследований телепортации я именно там проводил. Да и «Дрон» мой именно там учился октаграммы проецировать и рисовать. Вот туда и отправил. Так сказать: «по умолчанию». По дефолту.

Правда, мелкое хулиганство себе всё одно позволил: точку выхода разместил не на пляже, а в паре метров над центром водоёма. Месть же, хоть и мелкая, а должна же была быть… Вот пусть поплавает, охланёт. Может, не такая агрессивная в следующий раз будет?

Хотя, кого я обманываю? Когда свершённая месть конфликт останавливала? Она его в принципе только раскручивает: месть за обиду, обида за месть — месть за месть, опять обида и снова месть, потом месть за месть, месть за месть за месть… и далее по нарастающей до кульминации. Пока кто-то умнее не окажется, и ему первому не надоест.

Что ж, прибрался. Расплатился, ключ вернул. Можно пойти в свою гостиницу, помыться, поужинать и спать… надеясь, что уснуть после сегодняшнего вообще удастся. И, что кошмары не будут мучить… Эх! Моя крыша, крышечка… что ж все с тобой так неаккуратно-то, а?

Глава 18

Утреннее солнце никогда не сравнится с вечерним. И их не никак нельзя перепутать, даже, если заболеть топографическим кретинизмом и начать путать право с лево, а восток с западом. Всё равно, достаточно будет только взглянуть на это небо, на эти легкие облачка, на сам цвет солнечных лучей, бьющих с этого неба под таким странноватым малым углом, который создаёт такие длинные солнечные кляксы… Вот, кстати, интересно: почему вечером мы больше обращаем внимания на тени и их обилие, а утром на солнечные пятна и их удивительную длину?

Именно за таким вот ярким, радостным пятном света, раскинувшимся, растянувшимся по столешнице я наблюдал, сидя на удобном стуле с мягким сиденьем и высокой спинкой. За пляской мелких пылинок в желто-золотом свете солнечного луча. Любовался тонкой, почти невесомой занавеской, которая слегка колебалась под легкими порывами ветерка, которые вполне правомочно можно назвать нежными. Смотрел на зелёные листья на ветках дерева, что росло за окном… Никак не мог сообразить, кстати, к какой породе принадлежало это дерево: листья его с моей точки обзора одновременно казались похожими и на листья клёна, и на листья дуба, и даже на листья смородины. Такая нечёткость могла быть объяснена тем, что видел их, эти листья сквозь занавеску, которая