Не став больше медлить, Никита вынул Хранителя из своего укрытия, спрятав его в заранее приготовленный контейнер. В пластиковый пакет опустился камень со стены и несколько обломков стены.

– Пошли отсю…

– БЗррр…. – Острый звук сверла разрезал царящую тишину, перебив Никиту на полуслове. Звук был таким громким, что казалось, сверлили прямо тут под ухом.

– Что за…

Но Емельянов не успел высказать возмущения, жёлтый свет мигнул несколько раз и погас, погружая подвал в кромешную тьму. Звук тут же утих.

– Приплыли – пробормотала я, пытаясь сфокусировать зрение и разглядеть хоть что-то в воцарившейся темноте.

Странно, но в окружающей нас пустоте я вдруг ощутила толчок силы. Мягкий, ненавязчивый, совсем слабый, но отчётливо ощутимый.

– Что это? – я резко развернулась, пытаясь уловить источник, но ощущение испарилось также внезапно, как и появилось.

– О чём ты? – переложив контейнер с хранителем к себе во внутренний карман куртки, Никита щёлкнул кнопкой фонарика, осветив окружающее пространство.

– Сила, я что-то почувствовала.

– Кто бы сомневался – пробурчал Емельянов, но я не придала ему значения, также, как и Никита.

– Что именно?

– Не знаю, ощущение было слишком быстрым, появилось и тут же пропало, не смогла распознать.

С полминуты Никита молчал, шаря по комнате фонариком, я ощущала щупальца некромантическоского сканирования, исходящие от него, они обласкали пол, стены, потолок, но ничего не нашли.

– Пошли. – Никита первым вышел в коридор, освещая нам дорогу.

В темноте путь обратно показался длиннее, темнота окружала со всех сторон, а маленький свет от фонаря давал лишь призрачную надежду сохранности. Тен в чёрных углах, казалось шевелились, готовые наброситься на чужаков, где-то за каменной перегородкой слышался неясный шёпот, сам воздух, казалось, вибрировал и уплотнялся, вновь становясь тяжёлым. Нутром я ощущала что-то неправильное, инородное, будто что-то следило за каждым нашим шагом, и чем дальше мы отходили от места преступления, тем сильнее становилось это ощущение. Спины коснулось дуновение могильного холода. Проклятие, витающее в самой кладке дома, пропитывающее его от фундамента до крыши, оживало.

– Проклятие активизируется – сообщила я моим провожатым.

– Древнее и тёмное – подтвердил Емельянов.

– Чувствую, смерть поднимается – кивнул Никита.

Мы все ощущали изменения в ауре дома, и ускорили шаг, торопясь покинуть это тёмное пространство как можно быстрее. Впереди уже замаячили серые провалы узких окон, кидая свинцовые лучи облачного неба на старую лестницу. Оставалось всего несколько шагов, когда Никита вдруг резко развернулся, крикнув на ходу.

– К стене! – руки окружило зелёное свечение, а с пальцев сорвалось боевое заклинание.

Зелёный луч просвистел в нескольких сантиметров от меня, всколыхнув энергетические путы, прорезая пространство и утопая в темноте.

– СССССЖЖЖЖ!!!! – пронзительное шипение словно сорвало пробку.

У дальней стены в том месте, куда ударил луч силы, сформировалась фигура, сотканная из клубов света и тьмы. Призрачный силуэт переливался и клубился, вырисовываясь на фоне чёрных камней.

– Мама – пролепетала я, смотря на это чудовище.

– Не мама, а Мара – зло процедил Емельянов, начав нашёптывать заговор.

– Не сметь – огрызнулся Никита на самодеятельность Емельянова – уходите отсюда.

Емельянов зло посмотрел на Никиту, но не стал спорить и по стеночке проскользнул некроманту за спину. Я же в начале хотела воспротивиться, но увидев выражение полного сосредоточия, погружения в силу на его лице, и клубы зеленоватого свечения, укутывающие его тело, не стала спорить. Но я не успела сделать и нескольких шагов, как потустороннее существо снова завизжало и одним стремительным рывком бросилось в нашу сторону.

– Бегите! – крикнул Никита, выбрасывая руку вперёд.

Ослепительно яркий свет пронзил темноту и прямо перед потусторонним существом образовался силуэт, похожий на огромного пса. Охваченная зелёным огнём фигура животного оскалила огромные клыки, зарычав на Мару. Страж подпространства, я даже представить себе не могла, что Никите подчиняется такое создание грани.

– Вася, за мной! – Никита схватил меня за руку и оставив стража разбираться с тёмной сущностью, потащил к лестнице.

Я поторопилась на выход, оставив позади себя яростный рык, и визг полный злобы и боли. Страж и Мара схлестнулись в смертельной схватке. Существа родом из подреальности, обители мёртвых душ и самой смерти, одно напитанное злобой ведьмовского проклятия, второе в подчинении у некроманта.

– Её питает проклятие, дом буквально вибрирует силой, Страж может не выдержать. – задыхаясь я бежала за Никитой и Емельяновым, мы уже миновали лестницу и выбежали на первый этаж.

– Я знаю, у него приказ выжить. – Никита крепко держал меня за руку, огибая леса и раскиданные по полу вёдра с краской.

– Бог ты мой! – воскликнул Емельянов, бежавший перед нами и резко остановившись, по инерции мы чуть было не врезались в широкую спину ведьмака.

Емельянов занёс руку и прошептал:

– Marw yn enw goleuni.

– НЕТ!!! – крикнули мы одновременно с Никитой, но не успели.

Емельянов дунул на руку и с его раскрытой ладони вырвалось облачко золотой пыли. Заклинание врезалось в неровную тёмную тень, разрывая плотный покров. Визг, который издала эта сущность, был столь сильный, что звуковой волной нас отшвырнуло назад на деревянные леса. Весь дом, каждая комната, каждая стена, каждый камушек и бревно взорвались такой мощью, что меня буквально смяло волной оглушающей силы.

– Estero maarama – проговорил Никита, быстро вставая на одно колено и пуская мощный поток силы в сгущающуюся перед нами тень.

Искорки зелёной магии некромантов поплыли по стенам, окружая существо, заключая его в клетку. Я попыталась встать, но в груди пульсировала боль, в глазах плыли звёздочки, а некромантия и ведьмачество вступили в противостояние за право действовать. Я окунулась в это буйство внутри себя, и медленно, словно распутывая узелок, потянулась к ведьмовской силе и начала проецировать свет вовне, нашёптывая очищающий заговор. Перед внутренним взором поплыли тёмные узоры проклятия. Древнее, тёмное, полное боли и ненависти, ведьма наложившая проклятие, отдала всё до последней капли, её предсмертное проклятие.

Прошепченное в момент гибели, и подкреплённое силой агонии, проклятие впитывает в себя не только силу ведьмы, но и её суть, в тонкой паутине была заключена сама душа ведьмы. Кто же так сильно должен был насолить ведьме, что она заключила свою собственную душу, обрекая её на вечное скитание в лабиринте смерти и тьмы?

– Ashala, lumini, vineto de liderali. Ashala, lumini, vineto de liderali. Ashala, lumini, vineto de liderali! – я шептала древние слова наговора, повышая тональность на каждом слове, при каждом повторе, проникая в суть самого проклятия.