– Ребята, я с вами! – выкрикнула Маша.

– Ой, что сейчас будет! – хором прошептали сестрички Твикс, хватаясь друг за дружку.

Барди сжался и попятился к стенке. Но тут вошел педагог по выживанию и спас сыночка Менса от верной расправы. Следующие сорок пять минут десять мутантов и один биоробот в лице Вари-2, расплавляясь от зноя, жевали кактусы и учились сооружать водособиратели из подручных материалов под руководством Валентина Мироновича, младшего сантехника СОСИСки. Валентин не имел абсолютно никакого образования, но зато отслужил в армии и всю жизнь любил экстрим. Он менял бачок в туалете главного корпуса института, когда ему сообщили, что его повышают в должности. Валентин дико обрадовался, решив, что его переводят в старшие сантехники. Но когда ему сообщили, что он теперь временно будет работать преподавателем в школе для избранных, он просто потерял дар речи. В кабинет номер семь Валентин Миронович вошел уже совершенно другим человеком. То есть, простите, мутантом.

– Оу! Почьему от вас пахнет этьим… как это… клозетом? – изумленно спросила его Клеменси, у которой было очень тонкое обоняние.

– Я живу в канализации! – гордо пояснил Валентин Миронович. – Специально. Стараюсь не выходить из формы ни на секунду! Ведь выживать надо уметь не только в условиях пустыни. Но вы не беспокойтесь. К выживанию в условиях канализации мы перейдем не раньше следующего утра.

– Оу! – выдохнула Кле.

Перспектива жить в канализации ребятам, мягко говоря, не понравилась. Оля Окей тут же грохнулась во второй за последний час обморок, а бедного Кузю все-таки вывернуло прямо на ближайший, не успевший убежать кактус.

Ризенгри просидел все сорок пять минут, задыхаясь, обливаясь потом и проклиная Барди, которому пришло в голову ввести в расписание столь бредовый урок.

Наконец прозвенел звонок. Риз выбрался наружу и прислонился к прохладной стенке, чтобы хоть немного отдышаться. Проходившая мимо Мария Малинина смерила его взглядом с головы до ног и презрительно заметила:

– Отлично выглядишь! Похоже, настоящим не-мутантам и впрямь «не представляет особого труда заниматься по предложенной схеме».

Ризи хотел послать ее к праотцам, но вовремя вспомнил о том, что по характеру он тоже решил превзойти всех остальных мутантов. «Я все смогу!» – подумал Риз, оторвался от стенки и спокойно произнес:

– Маш, ты извини меня, пожалуйста, если та моя фраза тебя задела. Понимаешь, я и сам тогда обалдел, когда увидел, что нас ждет. Ну, у меня и вырвалось. Ты не обижайся на меня, ладно? Дурак я…

Мария вылупилась на Риза как баран на новые ворота, потом покраснела, потом смутилась, потом сдула со лба прилипшую прядку волос и в сердцах сказала:

– Это не ты дурак, это Барди – дурак и идиот. Надо же было такой урок придумать! Давай ему темную устроим!

«Давай!» – хотел сказать Риз, но опять вовремя вспомнил о том, что он теперь должен вести себя по-другому:

– Нет, Маш, на него тоже не стоит злиться. Он же только для себя уроки выбирал. Он же не знал, что это на всех.

Маша не нашлась что ответить, и они пошли на следующий урок. Вторым уроком по плану стояла обыкновенная математика. Но оказалось, что она будет проходить в этом же кабинете. Просто рабочий-робот внес в класс несколько складных стульев и столов. А доска-экран выехала прямо из стены.

– Ниче так себе математика! – заявил Кузя, самый толстый в классе парень, которого недавно вырвало на кактус. – Да мы же тут просто зажаримся! Вы как хотите, а я лично – пас!

И Кузя демонстративно вышел из класса.

– Ребята, – сказала учительница. – Тот из вас, кто будет плохо себя чувствовать, может покинуть класс. Двоек я за это ставить не буду. Это повлияет исключительно на ваш персональный рейтинг по выносливости.

И она начала урок. Риз выводил цифры, пытаясь сосредоточиться на материале, но это у него получалось весьма посредственно. Сестрички Твикс вышли из класса через пять минут после начала урока, Клеменси – через семь. Федя продержался полчаса. Оля Окей выскочила, но тут же вернулась. Маша Малинина и Рино Слунс сидели, хотя Рино практически не слушал педагога, беспрерывно обмахиваясь тетрадкой, а Маша то и дело облизывала пересохшие губы. Что же касается Барди Менса и Вари Ворониной, то они спокойно списывали с доски доказательство теоремы и, кажется, между делом втихаря играли в крестики-нолики. Ризу нравилась Варя. Но он хорошо понимал, что обойти по выносливости робота – это будет еще та задачка!

С каждой минутой Ризу, превращенному в обычного человека, становилось все хуже и хуже. У него звенело в ушах, а картинка перед глазами то темнела, то опять появлялась. Но если самого Ризенгри такое состояние, судя по его поведению, ни капельки не волновало, то этого никак нельзя было сказать о сотрудниках, которые были обязаны вовремя прекратить эксперимент. С одной стороны, им было бы спокойнее включить в классе кондиционер и не переживать по поводу того, справится Клюшкин со стрессом или нет. С другой стороны, сбросить в классе температуру, не доведя объект до полной кондиции, означало навлечь на себя гнев Фредерико, а этого тоже никому не хотелось. Да и вообще, очень сложно перестроиться в одночасье: еще вчера паренька холили и лелеяли, а сегодня в пекло! Поэтому сотрудники, следящие за дальнейшим развитием событий, нервно кусали себе ногти и чешуйки, не решаясь на какие бы то ни было действия.

– Интересно все-таки, а как им удалось создать условия пустыни в одной комнате? – поинтересовалась Лессия, когда у подростков наконец появилась маленькая возможность передохнуть.

– Это не комната. Это климатическая камера, – объяснил Рино. – Фирма моего папы как раз такие штуки и продает. Только их покупают плохо. За весь прошлый год единственную большую камеру продали в секретный институт, для опытов над мутантами.

– Я даже догадываюсь, в какой именно! – с сарказмом сказала Оля, обливаясь потом.

– А вместе с камерой они продали еще одну такую хитрую штуку – прозрачную и незаметную, которая вообще бешеных денег стоит, мне папа растрепал, – продолжал Рино, – и которая вообще все может, то есть создать любые условия, самые комфортные. Это для учителей, наверное.

– Нам ее испробовать не грозит, – перебил Слунса Менс-младший. – А на меня вы зря напали. Если бы я про пустыню не написал, мой папочка еще что-нибудь похлеще сообразил. Он вообще с детства мне твердит, что такой мутант, как я, не должен расти неженкой.

– Ну и растил бы тебя, как хотел, а мы здесь при чем? – упавшим голосом произнесла Ляля. – Мыто все не такие крутые, как некоторые. Я, например, самая что ни на есть обычная первая мутантка. И такой жары стопудово не выдержу. Вот у кого теперь математику переписывать?

– Держи. – Ризенгри протянул Ляле свою тетрадку. – Только верни вовремя, мне в ней еще домашнее задание делать.

– Оу, а я?! – завопила Клеменси.

Рино протянул Кле свою тетрадь: