я тебя быстренько пристрою на строительство дороги в Гвенду. Слава богу, у члена городского совета такие полномочия имеются.

Алик обиженно засопел, но спорить не стал, в конце концов, обещанное наказание было заслуженным. На самом деле у обвиняемого имелись смягчающие вину обстоятельства, только рассказывать о них он не стал бы даже под страхом смерти, потому что этот секрет ему не принадлежал. Дело в том, что дрался он вовсе не из юношеской бравады, парень защищал честь сестры. Вообще-то, у Кристины в Алате имелось много поклонников, собственно, практически всё мужское население города от шестнадцати до сорока заглядывалось на Аликову сестричку, однако девушка относилась к ухаживаниям и попыткам флирта со стороны условно сильного пола с полным безразличием, игнорируя как комплименты, так и оскорбления обломавшихся ухажёров.

Мужики, понятное дело, бесились, но у большинства из них хватало ума, чтобы держаться в рамках приличий. И только троица двадцатилетних оболтусов под предводительством Лукаса, мнившего себя неотразимчиком, постоянно и демонстративно поливала грязью отвергнувшую их поползновения недотрогу. Предъявлять свои претензии непосредственно Кристине грубияны побаивались, поскольку всем в Алате было хорошо известно, что она владеет магией, а вот её младшего братишку они сочли безобидным и принялись вымещать на нём свою злость, отпуская в адрес его сестры гнусные оскорбления. Нужно отдать должное парню, поначалу он старался разрешить возникший конфликт мирным путём, но в конце концов не выдержал и стал отвечать, причём вовсе не словами.

Кристина, конечно, пыталась угомонить братишку, уверяла его, что жалкие мстительные потуги каких-то дебилов её не трогают, но уговоры не помогли. Противостояние, которое поначалу носило вполне невинный характер, быстро переросло в настоящую войнушку. Никакие скидки на разницу в возрасте и количество участников драки в расчёт уже не принимались, обиженные ухажёры накидывались на Алика втроём, и доставалось защитнику чести и достоинства прекрасной дамы по самое не балуйся. Для своих неполных шестнадцати парень он был крепкий и рослый, но силы были уж слишком неравные. Спасало Алика только то, что Рис обучил его кое-каким приёмам борьбы, а к тому же заставлял ежедневно тренироваться.

— Чем это тебя так приложили? — поинтересовался доктор, складывая лекарства и оставшиеся бинты в ящик, — Похоже, не кулаком, а какой-то дубинкой. Нужно будет сделать снимок, чтобы убедиться, что лёгкое не задето.

— Им тоже неплохо прилетело, — Алик самодовольно осклабился, но тут же скривился от боли и закашлялся.

— Им? — Рис вопросительно поднял правую бровь. — И сколько их было?

— Трое, — в голосе забияки проскользнули хвастливы нотки, — но один отделался лёгким испугом, зато остальные надолго запомнят этот день. Кое-кому теперь придётся ходить щербатым, а другому — носить тёмные очки, чтобы скрыть фингал.

— Ты выбил кому-то зуб? — вместо осуждения, в голосе Риса непроизвольно прорезалась гордость за сына, которого он лично обучал боевым приёмам охотников.

— Скажи, круто, — не стал отнекиваться Алик.

— Это заходит уже слишком далеко, — Рис недовольно покачал головой, — потеря зуба любого озлобит. Как бы тебе самому ни пришлось зубы вставлять.

— Ни фига, у меня блок железный, — фыркнул Алик, — ты же знаешь.

— Но удар в корпус ты всё-таки пропустил, — Рис не упустил возможность хоть немного поумерить самонадеянность парня. — Уверен, что владеешь ситуацией? — он всё-таки не удержался от попытки успокоить свою совесть таким нехитрым способом, мол, инцидент исчерпан, будем жить дальше.

— Я разберусь, — пробурчал Алик, ничуть не успокоив своего родителя.

Да, Рису было о чём волноваться, поскольку накал непрекращающихся стычек драчуна проявлял явную тенденцию к нарастанию, неровен час, дело дойдёт до поножовщины. А вот это уже было по-настоящему опасно, причём вне зависимости от того, кто выйдет из схватки победителем. Законы Алата не предусматривали снисхождения для убийц, даже столь юных, как Алик. По местным представлениям подростки считались совершеннолетними с четырнадцати лет, так что если случится что-то фатальное, виновника будут судить как взрослого по всей строгости законов военного времени. За убийство, даже случайное, могут и казнить.

Разумеется, теперь Алат уже ничем не напоминал военный лагерь, но сознание жителей, которым пришлось пережить ужас беспощадной войны на полное уничтожение, перестраивалось на мирные рельсы очень медленно. Город до сих пор управлялся жёсткой рукой городского совета, который не допускал никаких попыток саботажа местных законов. Нежелающих подчиняться строгой дисциплине изгоняли из Алата без всякой жалости, а нарушителей судили всем миром и наказывали довольно сурово.

Пять лет назад Орден распался на отдельные кланы, которые теперь гораздо охотней грызлись между собой, нежели третировали жителей свободных городов. Этим горе-воякам вполне хватало тех поселений, которые раньше находились под властью Ордена, и нападать на хорошо укреплённые и охраняемые города мятежников не было нужды. На самом деле атаки боевиков на Алат прекратились ещё до распада Ордена, когда город накрыли защитным энергетическим куполом. Теперь купола́ имелись уже в двадцати четырёх городах, и небольшие подземные поселения под их надёжной защитой постепенно росли и отстраивались на поверхности. В Алате под землёй вообще остались только технические сооружения, да кое-какие мастерские, все остальные постройки теперь красовались под ясным солнышком.

Если честно, после распада Ордена постоянное поддержание работы купола можно было бы счесть излишеством. Ни одному клану было не под силу подчинить себе алатцев, закалённых многолетней войной с орденскими боевиками. Но жители города так устали обороняться, что возможность предоставить это непростое дело высоким технологиям восприняли с радостью и энтузиазмом. Городской гарнизон сократили до двух десятков охранников, а остальные бойцы с облегчением выдохнули и переключились на более мирные занятия. Наличие купола никого не напрягало и не в последнюю очередь потому, что мало кому из алатцев вообще приходило в голову покидать долину. Даже теперь это было небезопасно, так как кланы регулярно устраивали облавы и кордоны на дорогах.

Разумеется, бандюки уже не представляли собой ту единую и непобедимую силу, что держала в страхе и подчинении весь мир, кроме горстки мятежных поселений. Что-то сломало хребет этому монстру, но он ещё бился в конвульсиях, разрушая всё, до чего мог дотянуться. Поговаривали, что распаду Ордена предшествовало исчезновение его Магистра, но достоверных сведений не было практически ни у кого. Рис был одним из немногих, кто кое о чём догадывался, например, о том, что к этому исчезновению был причастен Семён, который, собственно, и был последним носителем Медины. Порой Рису даже приходило в голову, что в распаде Ордена имеется и его заслуга, ведь именно благодаря его вмешательству Магистр лишился своего носителя.

Впрочем, гордиться тут было особо нечем, роль Риса в тех далёких событиях была весьма неприглядной, и он всеми силами старался вытеснить их из