концепта тела вовсе не гениальным маркетинговым ходом, а вынужденной мерой. Ну не вышло у него просто соблазнить эфирных существ тактильными ништяками и сибаритскими привычками, вот и пришлось ему пойти на откровенный подлог. Бывает. На самом деле для нас сей экскурс в историю уже не имеет значения, поскольку рефлексировать на тему соотнесения целей и средств человечеству осталось недолго.

Наверное, многим из вас покажется, что я излишне драматизирую, когда пророчу гибель человечеству и материальному миру. В конце концов, наш мир совсем неплох, тут вполне можно жить. Неприятно, конечно, осознавать, что нас сюда заманили подлыми манипуляциями, но этот аспект давно уже сделался чисто умозрительным. Что сделано, то сделано, фарш невозможно провернуть назад. Не лучше ли принять реальное положение вещей и постараться извлечь из него максимум выгод для себя? К чему заморачиваться всяческими экзистенциальными вопросами, когда можно просто наслаждаться этим миром на полную катушку?

Что ж, в таком подходе несомненно имеется определённый резон. Даже в тюрьме можно неплохо устроиться, если научиться использовать её правила и законы. Беда состоит в том, что мы находимся не просто в тюрьме, а в камере смертника, и время казни приближается с неотвратимостью вылетевшей из ствола пули. В силу искусственно навязанного человечеству невежества относительно нашей природы мы случайно или намеренно ушли с пути воплощения замысла Создателя и стройными рядами направились в тупик истории. Что ж, не мы первые и не мы последние. Судя по дошедшим до нас ведическим текстам, до нас целых четыре цивилизации тоже утратили связь с источником жизненной силы и исчезли.

Что это за штука такая — жизненная сила? Отчего она так важна? Может быть, мы сможем прожить и без источника, так сказать, на подножном корме? В конце концов, в нашем мире имеются и другие проявленные объекты, помимо людей. Что нам стоит перераспределить богатства этого мира в свою пользу? Что ж, это вполне возможно, более того, мы и так этим перераспределением занимаемся постоянно, употребляя в пищу животных и растения, но дело тут вовсе не в обеспечении жизнедеятельности своей тушки, а в сохранении человеческой сущности.

Понятие жизненной силы несёт в себе сакраментальное значение, поскольку определяет статус того или иного проявленного объекта в мироздании, а именно его свободу и степень независимости от тела. И тут я говорю не о силе мышц, не о той энергии, что заставляет бежать кровь по нашим жилам, я говорю о жизненной силе сознания, о той субстанции, которую мы раньше именовали душой. Собственно, душой мы называли не жизненную силу вообще, а то её минимальное количество, которое делает из животного человека.

У так называемых неживых объектов жизненной силы настолько мало, что сами они не в состоянии управлять процессами своего развития, осуществлять воплощение заложенного Создателем смысла. Чтобы в соответствии с логосом из камня возник дом, какая-то внешняя сила должна этот дом построить. Растения уже обладают большей свободой, они вполне способны реализовывать свой логос самостоятельно, прорастать из семени, цвести, плодоносить и размножаться. Но, в отличие от животных, растения лишены мобильности, они привязаны к определённому месту обитания. Жизненной силы животных уже хватает на то, чтобы ползать, бегать, плавать и даже летать, тем не менее смыслы их существования достаточно просты: обеспечить пропитание и безопасность себе и потомству.

А что же человек? Что даёт ему прибавка жизненной силы по сравнению с братьями нашими меньшими? Очевидно, что мы должны обладать ещё большей свободой от наших тел, чем животные. Собственно, именно способность осознать себя не телом, а сознанием и делает нас людьми. К сожалению, эта прибавка жизненной силы постоянно уменьшается, причём с катастрофической скоростью. Мы пока сохраняем свою человеческую сущность, поскольку изначально обладали внушительными запасами жизненной силы, которые сейчас и расходуем, но уже давно перестали даже просто чувствовать свою душу, и это понятие из вполне бытового и прагматичного явления ушло куда-то в область мистики и религии. Увы, пополнить наши запасы жизненной силы нечем, поскольку источник больше не питает человеческие сознания.

Глава 9

От запаха антисептика, повисшего над кухонным столом, словно комариный рой, у Алика защипало в носу, и он смачно чихнул.

— Не вертись, — прикрикнул на своего непослушного пациента Рис, — похоже, в ребре трещина, придётся перетянуть.

— Больно ведь, — огрызнулся Алик, — я ж не железный.

— А драться не больно было? — в голосе домашнего доктора не было ни капли сочувствия, напротив, в нём явственно слышались злорадные нотки.

Надо сказать, что для недовольства у Риса имелись веские основания, поскольку это была далеко не первая травма его возмужавшего сыночка, которую папочке приходилось врачевать. Весь последний год Алик дрался с завидной регулярностью, причём доставалось ему крепко. До переломов, правда, дело раньше не доходило, но синяки и порезы были делом обычным. Как Рис ни старался, но причину сей батальной эпопеи алатского розлива ему выяснить так и не удалось. Подраненный драчун только скрипел зубами от боли, но молчал как партизан. Кристинка тоже хранила молчание на этот счёт, хотя наверняка была в курсе похождений своего сводного братишки.

Эта парочка заговорщиков вообще частенько доводила Риса до белого каления. Друг с другом они делились буквально всем, а вот за их тесный круг информация совершенно не просачивалась. Ну кто бы мог подумать, что главным авторитетом для задиристого мальчишки станет не отец, когда-то командовавший отрядом охотников, а старшая сестра? Возможно, объяснение сего феномена крылось в том, что Кристинка в каком-то смысле заменила Алику маму, когда его родная мать погибла. Малышу тогда едва исполнилось три годика, а его сестричка была старше на каких-то жалких шесть лет, но это не помешало ей занять место хозяйки дома. Как она справилась с такой непростой задачей, до сих пор оставалось для Риса загадкой, не иначе приколдовывала втихаря.

Слов нет, Кристинка заслужила любовь и благодарность младшего братишки, и пока Алик был маленьким, его восторженное отношение к малолетней мамочке было в какой-то мере оправдано. Но где это видано, чтобы подросток делился со своей пусть даже условной матерью всеми секретами, и при этом сам был посвящён в самые интимные подробности её жизни? Это же просто какая-то аномалия. Однако факт оставался фактом, эти двое прониклись друг к другу бесконечным доверием с самого начала их семейной жизни, и это доверие до сих пор ни разу не было обмануто ни братом, ни сестрой.

— И долго эти потасовки будут продолжаться? — Рис закончил перевязку и бросил Алику рубашку. — Тебе больше нечем заняться? Ну так