значение для психопатологии будущего ребенка: возможно, именно она определяет качество первичного связывания влечений; наличие крепкого ядра первичного мазохизма, который обеспечивает достаточно хорошую внутреннюю непрерывность, и, напротив, дисфункция такого первичного мазохистического ядра – организатора имеет как следствие опасность, которая может быть чрезмерной, – прерывание функционирования Я. Эта опасность становится реальностью при психозах: она реализуется в организации психотического Я через установление расщепления Я как вынужденного ответа психотика на чрезмерный уровень возбуждения, невыносимого для него. Таким образом, расщепление Я у психотика реализует нарушение непрерывности функционирования Я, оно само является следствием недостаточности (дисфункцией) ядра первичного мазохизма.

Нам кажется, что необходимо настаивать на этом условии, потому что оно связывает две вещи, которые представляют нашу психоаналитическую убежденность по поводу психозов: с одной стороны, необходимость фантазмов и поведение матери с ребенком – будущим психотиком и, с другой стороны, гениальная интуиция Фрейда в 1938 году (Rosenberg, 1980, p. 9–32), в которой он определяет структуру Я психотика как структуру, подвергшуюся расщеплению. Связь формируется ядром первичного мазохизма, которая, с одной стороны, в большей мере определена качеством материнского поведения и которая, в свою очередь, определяет прерывистость психотического Я, которое будет материализовано в последующем развитии в виде такого процесса, как расщепление Я у психотика. Напротив, ядро первичного мазохизма обеспечивает внутреннюю непрерывность невротического Я и избегает его расщепления даже при травматических ситуациях.

4. Мазохизм и объект

До сих пор мы обращали внимание на отношение между Я-субъектом и мазохизмом. Теперь нам предстоит выяснить отношения первичного мазохизма и объекта или же, что нам кажется в таком контексте эквивалентным, отношение мазохизма к проекции. Нам необходимо задать себе вопрос, который мы до сих пор игнорировали: каково положение этого смещения вовне, или проекции, которое способно отводить-смещать вовне влечение к смерти?

На первый взгляд, Фрейд рассматривает защиту через проекцию (смещение) и через связывание-объединение влечений как независимые друг от друга. Более того, защита через проекцию в двух случаях представлена им как первая по отношению к объединению влечений и имеющая относительно большее значение («большая часть»). Мы считаем, что такая интерпретация ошибочна (за исключением относительной важности защиты через проекцию, и это лишь в норме), и внимательное прочтение смысла текста «Экономическая проблема мазохизма», которая касается фрейдовской теории эрогенного мазохизма, укажет на нашу правоту. Вызывает удивление тот факт, что связывание влечений считалось вторичным в тексте, который обосновывает первичность эрогенного мазохизма, эквивалентного первичному связыванию влечений по отношению к садизму, основанному на проекции. Фрейд настаивает на этой первичности и добавляет, как мы знаем, примечание об этом в статье «Влечение и их судьба», примечание датировано 1924 годом и созвучно «Экономической проблеме мазохизма»[28]. Если мазохизм, таким образом, является первичным (первым), это означает, что связывание влечений первично по отношению к проекции, которая образует садизм. С другой стороны, если существуют, как мы видели, «близкие и регулярные отношения между мазохизмом и садизмом», в таком случае не может быть независимого функционирования между связыванием влечений и проекцией. Учитывая все это, оказывается, что самой возможной гипотезой является та, согласно которой связывание влечений (мазохизм) – первое и первичное, проекция является второй, вторичной и зависит, и нуждается для того, чтобы произвестись, в связывании влечений. Ко всему этому нужно добавить, что проекция (даже первичная проекция) является защитным механизмом, который предполагает, с одной стороны, внешнюю опору для самого себя и для Я-субъекта, который использует проекцию. Или же Я-субъект, как мы уже видели, обусловливается связыванием влечений, существует лишь благодаря мазохизму, который его формирует. Мазохизм предшествует садизму, связывание влечений предшествует проекции, так же как первичный нарциссизм предшествует объектному либидо.

Вернемся к тексту Фрейда «Экономическая проблема мазохизма»: «Если не обращать внимания на некоторую неточность, то можно сказать, что действующее в организме влечение к смерти ‹…› идентично мазохизму» (Freud, 1973b, p. 292; курсив мой. – Б. Р.). Почему появляется это удивляющее нас или, по меньшей мере, неточное утверждение, со стороны того, кто на предыдущей странице (как и в последующих замечаниях) писал, что мазохизм не является влечением к смерти, а он есть влечение к смерти, связанное через либидо с либидо? Несомненно, у Фрейда были свои доводы: в первую очередь, возможно, это способ сказать нам, что если существует сплетение влечений, то их разъединение всегда где-то неподалеку, оно возможно в любой момент, и при некоторых условиях оно даже неизбежно: если разъединение влечений происходит, то по мере его проистекания мазохизм становится подобен влечению к смерти и становится смертоносным. Этот смертоносный потенциал очень важен с теоретической и клинической точки зрения, и именно таким мы его определяем в нашем тексте. Таким он встречается при тяжелых формах меланхолии, в которых разъединение влечений ослабляет мазохистическую организацию Я и усиливает, таким образом, риск суицида. Первичный эрогенный мазохизм, который формирует Я-субъект и является хранителем выживания, может, таким образом, стать в определенных условиях смертоносным мазохизмом, фундаментальной опасностью для психического выживания Я.

Но вернемся к тексту: «Если не обращать внимания на некоторую неточность, то можно сказать, что действующее в организме влечение к смерти – первичный садизм – идентично мазохизму. После того как его составная часть была перенесена вовне на объекты, внутри от него остается собственно первоначальный, эрогенный мазохизм…»(ibid.). Мы обнаруживаем новое объяснение «неточности» Фрейда: когда он приравнивает мазохизм к влечению к смерти, он хочет сказать, что проецируется вовне мазохизм, а не влечение к смерти, то есть уже связанное влечение к смерти как минимум энергией либидо. Так же вовне проецируется то, что станет садизмом, а именно – мазохизм, садизм, становящийся, так же проецируемым мазохизмом, который основывает теоретически первичность мазохизма по отношению к садизму. Это уточняет базовый смысл садизма: он является мазохизмом, переживаемым проективно посредством объекта, необходимая защита по отношению к первичному мазохизму, который иначе бы занял все место, изолируя Я от объекта и становясь, таким образом, смертоносным (см. вторую главу, Б «Мазохизм смерти и мазохизм жизни»).

То, что также уточняется в этом случае «неточности», – это влеченческое содержание проекции и, мы думаем, всех возможных проекций: речь не идет лишь о проекции либидинозных притязаний, по своему содержанию оно является проекцией объединения влечений. Быть может, это объясняет причину исчезновения статьи о проекции из состава «Метапсихологии»: то, чего не хватает для такой статьи, – это вклад теории мазохизма в теорию проекции, вклад, уточняющий содержание двойных влечений любой проекции. Объединение-сплетение влечений, будучи общей характеристикой проекции как таковой, является одновременно одним из ключей, позволяющим характеризовать два типа первичной проекции.