Сжимаю его кисть, стиснувшую моё бедро. Дрожь и напряжение его тела — как подарок. Я чувствую счастье. Чистое. Мне так удивительно хорошо от осознания, что я могу давать мужчине такие ощущения! Такому мужчине! Я сомневалась, да. И практически поверила, что проблема во мне.

Вскрикиваю от слишком жёстких толчков. Пытаюсь проникнуть в его ощущения, вглядываясь, вчувствываясь в его вздрагивающее от удовольствия лицо… напряжённый изгиб бровей… застывший взгляд… налитые и расслабленные губы… И я опять взрываюсь, чувствуя, как он увеличивается внутри и скользит… Я вся там в его сперме… чувствую её запах… он бьёт в голову, отключая все страхи и сомнения.

Я хочу побыть в этом ещё немного… Ещё немного минут… Реальность, не возвращайся!

Но она возвращается. Вместе со звуком застёгивающейся ширинки.

Растерянно поднимаюсь с капота, оглядываясь вокруг. В голове всё ещё звенит. Я словно контужена…

—Вика…— прижимает меня к себе.

Я молчу… не сопротивляюсь… Всё уже произошло. Объятия ничего не изменят.

Прячу лицо у него на груди, пытаясь надышаться впрок его запахом.

Всё тело болит, как будто по мне пробежало стадо быков. Но мне почему-то очень приятны эта боль и усталость…

Обнимая его за талию, сижу на капоте. Смотрю на текущую воду… Он разбирает пальцами мои растрепавшиеся пряди. Чувствую, как прижимаясь к моей макушке носом, глубоко вдыхает запах волос.

Мои минуточки утекают вместе с водой. Реальность заполняет меня всё неотвратимее и плотнее. Дома Илюшка, Кате пора уходить, скоро приедет Борис…

—Стеф,— сглатываю я ком в горле. Отстраняюсь, отталкивая его ладонью в грудь.— Отвези меня домой. Мне нужно к сыну.

—Вика,— поднимает моё лицо ладонями, ловя взгляд.— Не сожалей об этом.

Обещаешь?

—Обещаю.

Взяв меня крепко за руку, усаживает в машину. И пока едем, он заставляет мои пальцы разжаться и соединиться в замок нашим кистям. Его руки такие тёплые и живые. Большой палец гладит, кисть сжимает меня. То сильно, то ласково. Это похоже на разговор. Это похоже на признания… И я даже замечаю, как он порывается что-то сказать. Но каждый раз прикусывает губы, передумав и отрицательно покачивая головой в своём внутреннем монологе.

В этот раз я не прячусь от камер на посте охраны. Меня всю выжгло. Эмоций не осталось. Страхи ещё не вернулись.

Мы останавливаемся там, где он забрал меня. Сдавливает мою руку до боли.

—Не возвращайся туда.

Желваки на его лице напрягаются.

—Куда возвращаться тогда?..— непонимающе ловлю его взгляд.

Закрывает глаза, отпуская мою руку.

—Я напишу тебе, ладно?

—Зачем?— срывается мой голос.

—Что?— на лице застывает болезненная судорога.

Реальность накрывает непроглядным колпаком. Я вспоминаю, кто я и кто он. Что нас связывает и разделяет. Мой муж… Его женщины…

—Не надо писать,— прошивает меня болью от понимания, что будущее невозможно.

Мне так больно от того, что он не обычный, влюблённый в меня мужчина. А тот, кто он есть. И хочется убить его за это. За то, что только подразнил. Что за этим не стоит будущего.

—Я не твоя клиентка, Стеф. И никогда ей не стану. Как бы хорош ты ни был.

Извини… Холостой выстрел!

Открываю дверь. Едва держась на ногах, иду домой, не оборачиваясь. Колени дрожат. Реву… Моя контузия не отпускает.

Тихонечко прохожу, придерживая дверь. По бёдрам течет его сперма… Меня вдруг накрывает! Накрывает так, что я рыдаю до истерики, уткнувшись лицом в подушку. Без единой мысли и смысла. Выпуская свои эмоции.

Я не смогу без него теперь! Не смогу! Без вот этих «разговорчивых» трепетных рук, без голубых бездонных глаз. Я не хочу без него!

Дотягиваюсь до телефона, чтобы написать ему. Хоть что-нибудь. Просто чтобы ответил. Чтобы чувствовать то, что он существует.

«Абонент ограничил Вам возможность писать сообщения».

Смотрю с ужасом на эту надпись. Набираю дозвон.

Занято…

Занято…

Занято…

Занято!!!

Я заблокирована. Всё.

Мой телефон разряжен. Я не ставлю его на зарядку уже несколько часов. Боюсь сорваться…

Обнявшись с подушкой, пялюсь в телек. Коты, словно чувствуя, что я болею, всё время пытаются устроиться у меня на груди. Ноет и горит именно там, да.

В холодильнике торт. Я не прикасаюсь. Не хочу никак контактировать с ней.

Всё.

Хватит.

Стоп.

Гейм овер.

Если человек не способен рассмотреть так открыто демонстрируемых мной чувств, продолжая пороть чушь про «мальчика по вызову», значит, это не мой человек.

И я опять упираюсь в то место, где начал: трахать периодически могу, но…

Любовником я не буду. Поэтому надо просто остановиться и зафиналить эту историю.

Ощущение, словно меня опять просто поимели. Хотя, если по-честному, то это сделал я.

Мы не предохранялись…

Надеюсь, она не вняла моим советам слезть с гормонов. Потому что если от меня женщина ещё и аборт сделает, это будет вообще дно, блять!

А рожать она не станет точно.

Это мой косяк, да, что я даже не вспомнил про резинку. Но тогда, когда всё происходило, мне это не казалось косяком. Мне казалось, что я влюблён… что я чувствую взаимность… а значит…

Значит, ты идиот, Стеф. Приди в себя уже. Вика — не вариант. Найди попроще. И то, что она позволила себе разок расслабиться — это не взаимность. Это — тебя поимели. Увы. Но ты сам настаивал, поэтому психовать можешь только на себя!

Хочется повыть… Тоскливо мне… Плохо…

Переворачиваюсь на спину. Коты впиваются когтями, пытаясь не слететь.

—Зидан…— отцепляю от футболки рыжего.— Брысь!

Швыряю подальше их мячик. Срываются с меня двумя пушистыми вихрями, оставляя царапины. Глубокие… Тихо матерюсь на них. Надо обработать. Иду к холодильнику за флаконом мирамистина.

А там… Там её кулинарный шедевр.

Тупо смотрю на застывшие на ягодах потёки шоколада. Старался человек.

Несколько часов наверняка убила она на этот торт. Некрасиво будет его просто выкинуть.

Достаю, ставлю на стол, снимаю прозрачную крышку. Отрезаю кусок. Мне не хочется его есть. Вообще есть не хочется. И я лениво ковыряю его вилкой.

Проглатываю кусок, практически не жуя. Вкусный… Отставляю чашку в сторону.