Света с удовольствием понаблюдала бы еще немного за охотойсвоего восьминогого любимца, но у нее было здесь собственное неотложное дело.Нужно было как можно скорее, пока ее никто не заметил, забрать из морозилкиспрятанный там конверт.

Девочка выпрямилась, воровато огляделась по сторонам,открыла дверцу морозилки и заглянула внутрь. Замороженные омары, как и прежде,недовольно уставились на нее круглыми выпученными глазами. Их огромные клешнивыглядели очень грозно. Света уже разглядела в глубине, в клешне одного изпучеглазых чудовищ, спрятанный конверт, и протянула было за ним руку, как вдругу нее за спиной раздался грозный окрик:

— Эт-то кто тут у нас хозяйничает?

Света поспешно захлопнула дверцу морозилки и испуганнообернулась. Перед ней стоял, уперев руки в бока, грозный Иван Павлович,шеф-повар и абсолютный самодержец ресторанной кухни. Он сурово смотрел надевочку, выпучив глаза, как омар, и Свете даже показалось, что он тянет к ней неруки, а огромные страшные клешни.

— Вот кто у нас, оказывается, подворовывает! —гремел голос повара. — А мы-то думали, что крысы на кухне завелись!Разборчивая, однако, крыса, не что-нибудь — лобстеров ей подавай!

— Дяденька, — как можно жалостнее проговорилаСвета, — не знаю я никаких таких лобстеров, не ругайтесь на меня, я у васничего не взяла! — И она показала ему свои пустые руки.

— Не взяла, потому что не успела! — громыхалповар. — А что ж ты, интересно, в холодильнике делала и как вообще сюда пробралась?

— Я за Кузей, — прохныкала девочка и приняласьразмазывать по лицу воображаемые слезы. — Кузя сюда забежал, и я за ним… Яже не могу Кузю одного оставить, Кузя без меня пропадет…

— Какой еще Кузя? — рявкнул Иван Павлович.

Света только этого и ждала. Она ловко опустилась начетвереньки, юркнула за холодильник и вытащила своего паука. Кузя был страшнонедоволен: он только вошел во вкус настоящей охоты. Света выпрямилась ипротянула к самому лицу шеф-повара черное шевелящееся мохнатое создание.

Иван Павлович, как и многие люди, не выносил пауков, а такихбольших и мохнатых в особенности. Собственно, он таких пауков никогда в жизнине встречал, поэтому Кузя произвел на него просто ужасное впечатление.

Огромный и важный шеф-повар взвизгнул неожиданно высокимголосом и отпрыгнул в сторону, как перепуганный заяц. При этом он налетел наодного из своих подчиненных, который нес мимо него огромную квашню с тестом.Квашня перевернулась, повар и его помощник свалились на пол, перемазалисьтестом и долго не могли подняться на ноги. С Ивана Павловича свалился еговеликолепный колпак, символ его единоличной кухонной власти, и глазамокружающих представилась лысая как колено голова шеф-повара, покрытая розовойлоснящейся кожей. Все его многочисленные подданные замерли, в восторге наблюдаяза падением своего властителя. Они с трудом удерживали смех и делали вид, чтозаняты собственными делами, но в действительности не сводили глаз снеожиданного зрелища. В углу кухни раздалось отчетливое хрюканье: это один изнедавно взятых на работу учеников не смог сдержаться и рассмеялся, закрыв ротфартуком.

— Кто смеется? — заревел шеф-повар, в очереднойраз попытавшись подняться на ноги. Он снова поскользнулся на луже теста исвалился, громко выругавшись. Приподнявшись на локте, снял с лысины густойошметок теста, окинул кухню злобным взглядом и повторил:

— Кто смеется, люля-кебаб вам всем в селезенку? На фаршпущу мерзавца! В сухарях зажарю!

Теперь хрюканье раздавалось уже из разных углов огромнойкухни. Подданные Ивана Павловича явно взбунтовались.

Света не видела всех замечательных последствий своегоантиобщественного поступка.

Как только шеф-повар, испугавшись паука, отскочил от нее,девочка юркнула в просвет между холодильником и разделочным столом, пригнуласьи стремглав понеслась к выходу из кухни. Услышав за спиной взрыв хохота, она нестала оборачиваться, а только прибавила шагу, в долю секунды миновала короткийполутемный коридор и заглянула за его поворот. Возле приоткрытой служебнойдвери ресторана опять скучал прежний мордатый парень в засаленной поварскойкуртке. Разгружали очередную машину с товаром, и теперь поваренок, видимо,дожидался, когда ее водитель оформит документы и получит деньги. Света пожалелапарня, который пропустил замечательное зрелище падения, в буквальном ипереносном смысле, величественного шеф-повара. Но ей нужно было проскочить мимонего, чтобы окончательно вырваться на свободу. Оглядевшись, она подобрала наполу пустую алюминиевую банку из-под пива и бросила ее с таким расчетом, чтобыотвлечь скучающего привратника. Банка дребезжа покатилась по полу, пареньповернулся на неожиданный звук, и шустрая девочка проскочила мимо него. Минутуспустя она уже шла по улице, разговаривая со своим пауком:

— Ну, Кузя, ты должен быть доволен, у тебя сегодня получиласьотличная охота! Мне меньше повезло: не удалось конверт забрать…

Шедший навстречу ей мужчина удивленно вытаращил глаза:наверное, он не мог понять, с кем разговаривает эта странная девочка. Светапоказала ему язык и прибавила шагу.

Неожиданно рядом с ней притормозила большая черная машина.Дверца распахнулась, из машины выскочил худой мужчина с длинными, черными каксмоль волосами, обхватил Свету поперек туловища и втащил ее в салон. Светапыталась вырваться, остервенело лягалась и даже укусила похитителя за руку, ноон был гораздо сильнее, и очень быстро подавил ее сопротивление. На головуСвете надели мешок из плотной черной ткани, на запястьях защелкнули наручники.Машина резко сорвалась с места и набрала скорость. Рядом с девочкой раздалсянеприятный скрипучий мужской голос:

— Ты уверена, что л о она?

— На все сто, — отозвался женский голос,вкрадчивый и как бы мурлыкающий, — я ее тогда отлично разглядела.

— Да она же совсем пацанка!

— Да, но очень ловкая. В прошлый раз она от меня чудомувернулась…

— Скажи лучше, что ты просто дала маху! мужчина былявно недоволен. — Теряешь квалификацию! Мало того, что девчонку упустила,так еще и конверт куда-то пропал!

— Наверняка конверт у нее, — промурлыкалаженщина, — а я из нее все что хочешь вытрясу, ты ведь меня знаешь! Вотпосмотришь, как я с ней поработаю, тогда и скажешь, потеряла я квалификацию илинет!

Машина ехала всего минут десять, но Свете из-за неудобногоположения, а еще больше из-за его унизительности эти десять минут показалисьвечностью. Наконец машина остановилась, что-то загудело — видимо, заработалмотор, открывающий ворота, после этого машина проехала еще немного и наконецокончательно остановилась. Дверца распахнулась, и чьи-то грубые руки вытащилиСвету наружу. На голове у нее по-прежнему был мешок, поэтому девочка не устоялана ногах, споткнулась и упала на колени. Под ней был холодный и жесткийцементный пол, и при падении она больно ушиблась. Та же грубая рука дернула ее,не столько помогая подняться, сколько причиняя лишнюю боль.