руку Феликса. На нем был костюм цвета мокрого асфальта, и черная рубашка в цвет волос. Однозначно, он был похож на человека с обложки журнала «Сноб». Такой стильный, такой недосягаемый, такой обаятельный.

– Ты в курсе сколько стоит мой костюм? – Юсупов говорил тихо, хотя в зале они были совершенно одни. – 350 000 рублей. Примерно.

– А мне эта информация зачем?

– Стоило оповестить тебя о возмещении ущерба. Ты протрешь на мне дырку своими глазами.

Девушка покраснела, что было заметно даже в редких вспышках экранного света. Феликс смотрел на нее с умилением, ее простая красота была завораживающей. В отличии от женщины, мужчина может себе позволить, что называется «пялиться в наглую». Да, несомненно, он встречал много женщин эффектнее и сексуальнее. Она бы никогда не смогла составить конкуренцию Джен или ее подругам, но было в ней что-то интригующее, и это не футболка с каким-то разъяренным рок-музыкантом.

– Стесняешься доесть при мне? – молодой человек быстро остыл к сюжету типичной страшилки, но уходить не хотел. С детства он любил кинотеатры, их атмосферу. А тут еще и необычная собеседница.

– Какие глупости! Я просто уже сыта, – Аврора врала, и они оба об этом знали. Кусок бы процарапал ей горло, но так и не попал в желудок. Она знала это и ждала окончание дурацкого фильма, чтобы расправится с остатками завтрака дома. Можно было уйти, но это бы значило проигрыш Его Светлости.

– Где твоя подруга?

– А где ваш брат?

Снова повисла пауза. Разговоры заходили в тупик и такого мучительного диалога ожидали оба. Но пока Аврора грезила мыслями о том, как сбежит, Феликс думал, как ее остановит. Ниточка за ниточкой он выбирал пути продолжения их общения и свято верил, что это чистой воды любопытство.

– Характер у тебя достаточно скверный.

– Скажите это своему отражению в зеркале, – хорошая подколка, но смешно не было. Почему-то стало стыдно.

– Да, общение у нас не выходит, – он вздохнул, понимая, что для любой женщины это настоящий вызов, проверка ее способностей. Так уж устроен человек. – Какие планы у тебя на сегодняшний день?

– Притворяться, что я тюлень, несправедливо выкинутый в мир людей, – довольная своими выходными, Аврора растянулась в улыбке и впервые немного расслабилась. – У каждого человека должен быть один день ничегонеделания в месяц.

– Интересная теория, – Феликс не помнил, когда в последний раз разрешал себе целый день не заниматься делами. Кажется, всю жизнь он работал без выходных. – Но я привык с пользой проводить свое время.

– От этого можно получить расслабление. Вы же постоянно в напряжении! Когда у вас был отпуск в последний раз? – никакой информации. Он уставился на экран. – Серьезно? У вас никогда отпуска не было?

– Я много путешествую, просто люблю оставаться в курсе последних новостей во всем, что касается моей работы, – было что-то оправдывающиеся в его голосе, отчего стало не по себе. Почему он вообще должен объяснять свои решения? Кто она такая? – Если ты не рядовой сотрудник, нельзя быть беспечным. Твое участие требуется постоянно.

– А как же личная жизнь? Семья?

– Моя семья всегда стоит на первом месте, – на экране мелькали странные сцены, но двое уже повернулись лицами друг к другу, забыв о месте и времени. – Я бы не поставил работу выше. Никогда. Мой отец в детстве часто пропадал в компании, я его почти не видел. Это было сложно, – стоп, стоп! Никаких душевных разговоров! Но он не мог остановиться, слова лились потоком, неиссякаемым Гангом. – Помню, мне было пять. Утренник в детском саду…

– Неужели, вы ходили в обычный садик?

– Не говори глупости, это было учреждение для элитных детей. Но суть не в этом. Я должен был рассказать стихотворение на 2 страницы, сложное и запутанное, долго учил его с бабу, старался. В общем, ждал его до последнего, но он не пришел. Я остался один, без поддержки и опоры.

– А Анна Феликсовна?

– Поехала к Артуру, он подхватил кишечный грипп. Была уверена, что отец заменит ее на вечном посту и поучаствует в моей жизни.

– Мне очень жаль, – ее сердце сжимала обида за маленького человека, от которого отстранился родной отец. – А где была ваша мама?

– Я не знаю свою мать, – впервые он произнес эти слова с ощущением облегчения. Кажется, еще ни с кем он не говорил так свободно о самой больной теме в своей жизни. – Она ушла, когда я был не в состоянии запомнить ее лица.

– Вы никогда ее больше не видели? Она не пыталась заговорить с вами?

– Не стоит меня жалеть, – Феликс улыбнулся, искренне и без притворства. Сегодня он почувствовал, что этот тяжелый камень стал немного легче. – Я крепкий орешек, меня такими вещами не сломить.

– Да уж, – Авроре хотелось согреть его своей добротой, обнять. Почему-то она была уверена, что это не просто болтовня, что он доверил ей нечто сакральное, что-то самое дорогое. Теперь ей придется следить за этим.

– Раз ты не занята, может, покажешь мне Москву? – несмотря на свои корни, Феликс не был знатоком русских традиций. Бабу будет счастлива, когда он расскажет ей о своей прогулке. Пора бы в самом деле начать наслаждаться своей поездкой.

– Хорошо, – она согласилась, потому что после такого разговора отказаться было бы неправильно. В душе ей смертельно хотелось валяться в кровати, есть печенье с шоколадом под «Секс в большом городе», а не разгуливать в снегопад с Его Святейшеством. Она же терпеть его не может, как и он ее. Но, наверное, ему не с кем проводить время, брат же с Даной. Как будто ей было с кем.

На улице дул сильный ветер. Кажется, природа решила сорвать с людей маски и верхнюю одежду. Не самый лучший день для пешей прогулки, но молодые люди, скованные предрассудками, смело шагали по историческим улицам Москвы. Аврора стыдилась, что так и не прочитала подарочное издание об истории столицы. Теперь, когда ее сделали гидом, она едва могла выдумать пару предложений общего содержания. Феликс заметил это, но кивал, еле улыбаясь. Ему нравилось, как яростно она старается произвести впечатление на фоне этой старой роскоши.

Они дошли под начавшимся снегом до Красной площади. Феликс задумался, почему же ее считают такой примечательной. Да, хорошая архитектура, но не впечатляла.

– Я не понимаю, что так поражает общественность. Площадь как площадь, – Юсупов не выдавал, что пронзительный ветер заставлял его нутро дрожать как последний осенний листочек. Он был тем мужчиной, для которого признать свою слабость – удар ниже пояса. Даже если это борьба с природой, где победитель определен изначально.

– Закройте глаза, – девушка