Бетси, которая продолжала с аппетитом есть, от шока выронила ложку.

— Леди? — переспросила потрясенно горничная.

— Они не просто леди, — я записывала их имена, ставила примерные даты прибытия, пыталась сопоставить все это хоть как-то. — Они два орудия смерти, два клинка заточенных ненавистью, и они виверны, то есть — частично Rufusdraco, частично оборотни.

Мистер Оннер, слушал меня с тем же мрачным вниманием, как и все здесь, но именно он спросил:

— Коршун Карио тренировал своих девок? Не пацанов?

— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Довольно странно осознавать, что убийцами были две достаточно юные девушки, к тому же леди, но, исходя из рассказа генерала ОрКолина, не все мальчики, имеющие в венах смешение кровей этих двух народов, выживали. Чаще всего, они погибают при первом обороте – в свою тринадцатую луну.

И меня никто не понял. Даже профессор Наруа, который, по его словам, столь долгое время прожил с оборотнями. Именно это и заставило меня направить удивленный взгляд на него, и маг, несколько сконфузившись, был вынужден достать свой талмуд.

Для меня, его действия по доставанию из медальона огромной рукописной книги ничего удивительного не представляли, а вот Бетси снова перестала есть, хотя было заметно, что горничная за весь день успела и проголодаться и устать безмерно. Миссис Макстон же отнеслась к магическому появлению внушительной книги с равнодушием бывалой экономки, предусмотрительно отодвинув блюда и бокал с вином от профессора, предоставляя место для его монографии.

— Тринадцатая луна, тринадцатая луна… — повторял он, нервно перелистывая страницы.

Наконец прекратив терять время, произнес поисковое «Quaerere» и книга сама раскрылась на нужной странице.

— «Тринадцатая луна», — зачитал профессор Наруа,- условный период оборота, занимающий от трех, до четырех лет после наступления подросткового возраста. В некоторых случаях, при скудном кормлении и наличие тяжелой физической работы, затягивался до полных двадцати семи лет.

Эта информация потрясла меня.

По той причине, что мне мгновенно вспомнился состоявшийся недавно разговор:

«- Но если один выжил, генерал ОрКолин, как найти его?

Оборотень постоял, поразмыслил, сложив руки на могучей груди, и произнес:

— Я тебе так скажу — худой. Такой, что про силу его и не скажешь. Сострадательный, эмпатии много в них, как в вас, людях, тех, что хорошие. А еще не помнят они, ничего не помнят при обороте, это у них в нас. Вот, пожалуй, и все».

— Это что ж, не кормят их? — взволнованно спросила Бетси.

Однако никто не обратил внимания на ее слова, все с подчеркнутым вниманием взирали на меня, я же… Я же могла сказать лишь следующее:

— Генерал ОрКолин так охарактеризовал мне виверн мужского пола – худые, очень худые, сострадательные — что является скорее исключительно человеческой чертой характера, теряют память при обороте — как и большинство оборотней.

— Но, мисс Ваерти, мы говорили о двух вивернах женского пола, — напомнил мне мистер Уоллан.

Да, говорила, и в этом была самая большая проблема — в том, что, боюсь, произошло нечто чудовищное.

— Объективно, исходя их тех данных которыми мы уже располагаем, можно сказать следующее, — размеренно, и совершенно неуверенно начала я, глядя в блокнот перед собой, и пытаясь изъясняться отрешенно и по-научному, но… выходило не слишком достойно. — Четыре года назад, произошло что-то, что стало спусковым крючком для тетивы, горящим фитилем для пушки, нажатием курка для порохового карабина. Что-то, что все так же ускользает от моего понимания, и я сильно сомневаюсь, что хоть кто-то в Вестернадане открыто сообщит нам об этом. Так что причина остается неизвестна. Но вот последствия… последствия мы с вами уже практически полностью имели несчастье оценить и осознать. Четыреста жизней за четыре года — страшная цифра, осиротевшие дети, родители, супруги. И все эти убийства имели лишь одну цель – заставить лорда Адриана Арнела стать драконом в полном смысле этого слова.

Мне было так странно и в то же время сложно говорить о чувствах самого лорда Арнела, но откровенность уже стала доброй традицией в нашем узком кругу, поэтому, нервно штрихами вырисовывая цветок на полях своего блокнота, я сообщила:

— В каждом из убийств лорд Арнел винил себя.

Я не смотрела на своих домочадцев, лишь услышала, как шумно выдохнула миссис Макстон, вскрикнула Бетси, мужчины хранили молчание.

— Когда появились подобные подозрения, — продолжила, вырисовывая лепестки, — лорд Арнел начал запирать себя на ночь, оставаясь под присмотром лорда Давернетти… и убийства прекратились.

Молчание после моих последних слов стало гробовым.

— Мисс Ваерти, — наконец произнес мистер Уоллан, — а вам не кажется именно это окончательным доводом в пользу виновности лорда Арнела?

— Полагаю, вы правы, — высказался мистер Илнер.

— Боюсь… вынужден присоединиться к мнению коллег, — сказал профессор Наруа.

— А я не думаю, что все так просто, — вступил в разговор мистер Оннер. — Знаете ли, когда я еще юнгой на Бравом корсаре был, вначале самом, появилась близ наших портов Черная шхуна, как мы ее называли, она же Корабль Смерти, Призрачный убийца, и… да много там чего было, из названий, в каждой таверне одно хуже другого придумывали. Так суть в чем — корабль выплывал под черными парусами, и с черным флагом без доброго старого Роджера. Вырезали всех, подчистую. Потрошили практически. Помнится, встретили мы один такой корабль дрейфующим, а сигналов тот не подавал никаких. Как подплыли… за всю свою жизнь не блевал столько, на корабле даже крыс не нашлось живых.

— О, Господня Сила, мистер Оннер! — воскликнула миссис Макстон.

— Вынужден просить прощения, — ничуть не извиняясь, произнес повар, — однако из байки слов не выбросишь. Страшное они творили. Жуткое. Дикость не иначе. Кто ж в здравом уме совершит такое? Тут понаехало констеблей, полиция, морская полиция, много кого понаехало. Да только я уж рассказывал — пиратское братство это только с первого взгляда беспредел и беззаконие, а по факту у нас законы по строже государственных, и убийства ради убийств – это не пиратский почерк, тут другое что-то было. Начали искать потихоньку, и заприметили странное дело – не выгодно было на эти корабли нападать. Ну вот никакой с них прибыли! Товары дешевые, либо мало, а вот кого много — так это парней, на каждом корабле по обычно берут одного-двух юнг на обкатку, а на этих по три-четыре было. И вроде оно мелочь, с первого взгляда, да только за такие мелочи мозг и цепляется, если цепляться больше не за что. А так уже две зацепки – первая, не наши это действовали, мы за прибыль, а тут грабить было нечего. И второе – что ж за странность с юнгами? И мы затихарились, договор заключили и пару месяцев на голодном пайке держались, но держались решительно. А военные все пытались облаву устроить, вот тогда-то третья зацепка обнаружилась – кто-то в морской полиции крысой был, потому как едва на облаву шли, и всё, Черная шхуна и на горизонте не покажется.