праву первого… законно беру дар огненной девы Эллайны из рода Экарте… Принимаю ее… с-с-стихию… — прошипел, выгибаясь колесом. — Для защиты… и процветания… этой земли…

Из наших сцепившихся пальцев, прижатых к камню, выбилось пламя. Спрыгнуло на землю, заполыхало забытым костром.

Запыхавшийся герцог дрожал. Мое сердце грохотало, выскакивая из груди ему навстречу. Эйфория, глушившая боль, захлестывала тело. Я захлебывалась собственным огнем, раздутым чужим ветром где-то глубоко внутри. Это было и жутко, и в то же время прекрасно.

Вихрь, неистово треплющий края брачного покрывала, меня больше не холодил. Я приняла эту стихию, согрела ее своим пламенем.

Рыжие языки стекали с алтаря на землю и, раздуваясь, бежали все дальше. По каменным канавкам, ведущим к храму и к крепости. Разлетались огненными лучами-дорожками во все стороны от наших сплетенных тел.

Ночь становилась светлее, трава вспыхивала тут и там. Зажигались жертвенные чаши на аванпостах, пылал ров вокруг ташерской крепости. Искрили факелы сторожевых башен, раскраснелась ковка ворот. Разгорелся огненным золотом купол хрустального храма…

А над нами кружились крупные белые хлопья и таяли, опадая на алтарь. В Ташер пришла зима.

Глава 11

— Снег!

— Зима!

— Огонь!

Тревожные возгласы сменялись ликованием и становились все громче. Казалось, обитатели крепости высыпали за ворота всей толпой и устремились к храму — глазеть на пылающую ритуальную чашу. На сердце рода Эквенор, согретое огнем Экарте.

Я сжалась на каменном алтаре, ощущая внутри тревожную пустоту. Мой дар — непокорный, буйный, но все же привычный — частично перекочевал в канавки и рвы. Внутри еще пенились искры, облизывая внутренности огненными языками, но их стало сильно меньше.

— Резерв восстановится, — прохрипел герцог. Его колотило крупной дрожью, которая передавалась и мне. Из кожи в кожу. — Но часть вас навсегда останется здесь.

Эта самая часть меня, стекая с камня рыжими волнами, впитывалась в ташерскую землю. Эль Экарте отдала долг Юга… Хоть какой-то закрыла, да?

Гул ликующих голосов приближался к Погибшему саду, в то время как сознание норовило меня покинуть. Оно бы и к лучшему: нестерпимой была уже одна мысль, что спустя мгновение «невесту Севера» обнаружат на алтаре. Лежащей в обнимку с «другим Эквенором». Связанной с ним магией, но не браком!

Сил не было ни в ногах, ни в руках, ни в мыслях. Будь они, я бы давно сбежала в Мертвый лес, а так — просто лежала, оцепенев, под каменным мужчиной. Пожар, рожденный нашими телами, стихал, хлопья снега уже не таяли, касаясь кожи. Становилось все холоднее.

— Вот так, идите сюда, — сир Нетфорд сполз с алтаря и, завернув меня в брачное покрывало, стащил следом.

Прижав к груди не самую дорогую ношу (дар я передала, а больше ценностей не осталось), герцог отошел в темноту. Понес меня незнакомой извилистой тропой, то отдаляясь от людского гомона, то приближаясь к нему вновь.

Северяне пели, молились и, может, даже танцевали. Гвалт стоял такой, что не будь лес Мертвым, он бы вымер сейчас. От ужаса. Так ли нужен был Ташеру мой огонь, чтобы отпугивать изнанку? Они и без магических факелов прекрасно справлялись.

Есть еще традиции, которые мы обязаны соблюсти? В голову ничего не приходило: леди Кетрисс так далеко не заглядывала. Но люди, толпившиеся у храма, чего-то ждали.

Наверняка у них и на этот счет масса суеверий имелась! Может, после ритуала единения полуголую невесту надобно торжественно внести под хрустальные своды? Или поднять по ступеням дворца, продемонстрировав всему Ташеру окровавленное покрывало?

— Только не туда… только не… — готовясь к очередному унижению, я зажмурилась и вжалась щекой в твердое плечо.

Гулким ликованием звенело все герцогство. Вскоре к выкрикам добавились нервное ржание и перестук копыт. Даже кони не спали в эту вархову ночь!

Темнота сменилась темнотой, и снова ей же… В нос пробился узнаваемый аромат конюшни. Сир Нетфорд поднялся по ступеням, открыл какую-то дверь и внес меня в дом. Измотанное тело опустилось на кровать, голова с благодарностью нашла подушку.

— Ты почему не спишь, Талия?

Руки герцога, задумчиво блуждавшие по обрывкам южной сорочки, напряглись. Сверху на меня резко упало одеяло.

— Мне снился снег. Снег… и тьма… — протянули тонким девичьим голоском из дверного проема. — Я ждала демонов, что должны прийти за нами. Мы с Пушком были намерены драться до последнего!

Я слегка приподняла веки. Из щели нас разглядывали внимательные черные глаза. Из-под белого подола детской сорочки торчали босые ступни и раздвоенный розовый хвост.

— Они не придут. Ты в безопасности, иди в постель, — прохрипел герцог, разгибаясь.

В девчушке я узнала свою знакомую с озера — любительницу северных сказок и пушистых розовых монстров. Почему Нетфорд принес меня сюда, в дом за конюшней?

— Обещаешь? Лекарь проболтался нелле, что сир Эйдан серьезно ранен и не годится для третьей ночи…

— И почему же Фонтиера не почитала тебе книжку и не сделала успокаивающий взвар? Вместо того чтобы пугать ребенка сплетнями и домыслами? — голос Нетфорда зазвенел угрозой, и я не позавидовала нелле.

— О, она уснула первой. Напилась чего-то успокаивающего и отключилась. Ей было страшнее, чем мне, — девочка вздохнула совершенно по-взрослому, с пониманием. — Но я уже не боюсь: я видела пламя на куполе храма. Эта девушка с Юга… Она тоже умрет, как и предыдущая?

— Талия!

— Не надо со мной, как с маленькой! Умрет, да? Этот граксов камень в саду всех убивает? — напряжением в ее голосе можно было разбивать Ташерские скалы.

— Н-нет, Талли…Этадевушка храбрая. И сильная, — негромко пробубнил герцог, выдворяя любопытную малышку за дверь. — Сегодня она спасла Северный предел. Очень высокой ценой.

— Она плохо выглядит, — протянула Талия с недоверием, не желая возвращаться в коридор. То и дело она выпрыгивала из-за плеч Нетфорда, путаясь в длинной ночнушке.

— Ей дурно и нужно выспаться. Присмотришь?

— Ты ходил туда вместо сира Эйдана, да? — ее губы отчетливо дрогнули, нижняя оттопырилась. Обвиняюще, с обидой.

— Да.

— Опять? А если бы ты тоже там… как та первая… с Южного предела?

— Не выдумывай. От этого не умирают… обычно.

— «Обычно»? И от какого такого «этого»? — Талия требовательно повисла на герцогских плечах, намекая, что разговор ни гхарра не окончен.

— Нелла Фонтиера тебе потом… когда подрастешь… Когда сильно подрастешь, — сумбурно договорил Нетфорд.

— А там страшное, да? В саду под Звездносводом? Ты белый весь и дрожишь! — девчушка по-хозяйски поправила на герцоге распахнутую рубашку, грязную и местами подпаленную. — Нхар говорит, там приносили жертву в давние времена.

— И сейчас приносят, — жутковатым хрипом выдал герцог, и девочка испуганно сжалась. — Каждый какую-то свою. Но тебе это не грозит, Талия.