Тэумар, поджидающий у дверей его покоев сообщил, что намерен завтра на заре отправится в Сетао за Иви.

Изенар окинул взглядом решительную фигуру сына и равнодушно сдвинул мощными плечами.

— Делай, что тебе нравится!

Все складывается так, как он и предполагал. И это добрый знак. Пусть везет девку сюда, а там видно будет!

— Так ты не против, если Иви поселится здесь, в нашем доме? — опасаясь, не ослышался ли, осторожно переспросил Тэумар.

— Ничуть! Я уверен: Айна скоро станет моей, поэтому мне нет дела, до того, как ты сам испортишь себе жизнь! А теперь уходи! Я хочу побыть один.

Пусть мальчишка думает, что все будет так, как он себе вообразил. Главное, теперь не вызвать у него подозрений. После, наверняка выпадет момент потихоньку избавиться от неугодной претендентки в жены.

Он посмотрел в спину Тэумару, уходящему прочь по коридору и самодовольно усмехнулся. Сына он любил, хоть и считал его слабохарактерным и слишком мягким в обращении с женщинами.

Изенар понимал, — случись непредвиденное, именно Тэумар займет место вождя, но очень надеялся застать то время, когда во главе владения встанет его внук. А до этого он никому не отдаст бразды правления. К счастью, и тело его и разум пребывают в полном здоровье и превосходно гармонируют между собой.

Не спеша выпив бокал вина и разобравшись с собственными мыслями, Изенар направился к Мерьяте. Он хотел, чтобы дочь присутствовала на завтрашнем обряде принесения клятвы как свидетельница, а Тэумар пусть отправляется, куда ему вздумается.

Мерьята как раз одевалась — собиралась на верховую прогулку.

Изенар подумал, что в последнее время дочь намного чаще обычного катается верхом в одиночестве, но не препятствовал ей в этом.

У молодых девушек часто случаются приступы необъяснимой тоски, которую непременно следует утолить. Поэтому, пусть лучше Мерьята носится верхом по лесам, чем думает о мужчинах!

Изенар понимал, дочь взрослеет и уберечь ее, такую красивую, от желаний и искушений не получится. После того, как он устроит свою жизнь, то вплотную займется судьбой Мерьяты. А затем и Тэумара. Изенар не сомневался, — он найдет им достойные пары.

— Что случилось, отец? Ты словно… — Мерьята запнулась, не сумев подобрать правильных слов, чтобы выразить то вдохновение, которое увидела она на лице явившегося к ней Изенара.

— Айна согласилась завтра принести клятву перед богом Огня! — ответил он не без гордости.

— Да? И как ты уговорил ее?

— Не знаю. Кажется, ошеломил нежностью и страстью… Конечно, она еще испугана, но уверен — ненадолго!

— Но что дальше? Тебе ведь наследник нужен…

— Клятва — это полшага к взаимопониманию, дальше будет намного проще. Айна побоится нарушить обещание, данное богу Огня, она знает, к каким последствиям это приведет… Хорошо, если она все вспомнит, но уже после произнесения клятвы! Тогда поймет, что выбора у нее больше нет, что она по всем законам, — и Лянсиды и Этеляны — моя жена!

— Если она произнесет клятву! А если нет? Ее душа сейчас так неустойчива и пуглива… Бог Огня не терпит шуток… Обряд слишком сложен и подразумевает завершение. Его никак нельзя оборвать на половине… — Мерьята неуверенно покачала головой.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты, моя дочь стала свидетельницей нашего соглашения. На Тэумара надежды мало. Он завтра отправляется в Сетао.

— И ты позволишь привести сюда Иви?

— А почему нет? Я обретаю свое счастье, так пусть и он попробует обрести свое…

Мерьята смотрела в безмятежное, невероятно похорошевшее от этой безмятежности лицо отца и не верила в искренность его слов. Слишком хорошо знала она эту жесткую, властную натуру. Он привык распоряжаться чужими судьбами, привык, что его желания должны непременно стоять выше желаний других. Он позволил Тэумара встречаться с Иви, наблюдал до поры за этой связью, потому что знал: без его благословения сын вряд ли осмелится назвать женой девицу без роду и племени, дочь разорившегося торговца лошадьми.

— А мое счастье, отец? — спросила Иви с легкой улыбкой, скорее для того, чтобы доставить отцу беспокойство.

— Ты кого-то приметила? — тут же нахмурился Изенар, проницательно глядя в ясные, зеленые глаза дочери.

— Нет, но возможно… — ответила она с деланным равнодушием.

Осознание, что она не может избавиться от воспоминаний о заклятом враге их рода, приводила ее и в трепет и в отчаяние. Если бы только отец смягчился! Возможно, более никто в целом мире не коснется ее сердца так же сладко, как Сайм. Мерьята подавила вздох.

— Послушай меня, моя доченька, — приблизившись, Изенар ласково поцеловал Мерьяту в голову и продолжил с жаром, — скоро мы подумаем и о твоем будущем, обещаю. Я найду тебе самого лучшего жениха, даже если для этого придется объехать весь мир!

— Возможно, не понадобится понапрасну гнать лошадей на край света? — осмелилась заметить Мерьята, — вдруг он найдется где-то близко?

— Может быть и так, — кивнул Изенар. Увлеченный собственными мыслями, он не услышал надежды, просквозившей в мягком голосе его дочери.

Глава 17

Хорошо, что Вилла не проводит с ней комнате всю ночь! То, что служанка расположилась где-то с той стороны под дверью, Айну никак не беспокоило.

Обычно девушка засыпала быстро, но сегодня сон бежал от нее, словно пугливая лань.

Айна поднялась с постели и бесшумно подошла к окну, в которое глядела полная налитая луна.

Она обратила к луне лицо и сомкнула тяжелые веки, купаясь в волнах дымного холодного света. Тихий перезвон достиг ее слуха, а затем девушка услыхала шепот, — легкий и невнятный, похожий дуновение ветерка.

Неуловимый блик промелькнул в душе Айны. Она даже дыхание затаила, пытаясь задержать это бледный мгновенный всполох, едва различимый во тьме ее памяти, но все оказалось напрасным.

Девушка горько вздохнула и, роняя слезы, направилась обратно к постели.

Лунный свет о чем-то напоминал ей, звал ее куда-то, и Айна невероятно страдала от того, что она не понимает слов, которые шепчет ей луна. Луна всегда была ее подругой, сестрой, советчицей. Всегда? При этой мысли Айна замерла и снова напряженно прислушалась к дебрям свое души. Где и когда происходило это всегда?

Она машинально потянулась к кувшину с водой и вдруг отдернула руку. Ей почудилось, что вода утратила свою кристальную прозрачность, стала мутной. Чуткое обоняние даже уловило запах: то ли плесени, то ли гнили.

Неужели эту воду пила она все время?

Айна схватила кувшин, подбежала к окну, выплеснула вниз его содержимое и тут же устыдилась своего непонятного поступка. Она поднесла пустой кувшин к лицу и принюхалась, но не услышала никаких иных запахов, кроме