и может быть даже пригрозили прервать переговоры, если эти ужасающие буллы не будут аннулированы. В любом случае, король мог видеть, что сентенции не имели того эффекта, на который он рассчитывал. Они не только не смягчили позицию толедцев, а наоборот, укрепили их сопротивление компромиссу. При этом король ничуть не ослабил свою карательную политику против мятежников. Он преследовал их на территории всего королевства и казнил жесточайшим образом, как только удавалось их схватить[2093]. Это, разумеется, относится к содержанию первой буллы, от которой Хуан II не отступил, похоже, ни на йоту.

Но со второй буллой дело обстояло иначе. По правде говоря, мы не знаем всего, что произошло в этой связи, но документы рассказывают нам о конечном результате. Так, нам сообщают, что король написал папе (возможно, не позже 1450 г.) и попросил приостановить действие буллы Humani generis, потому что ее исполнение может вызвать много скандалов и, как следствие, принесет больше вреда, чем пользы[2094]. Возможно, булла вызвала шумные протесты, и король счел необходимым сделать примирительный жест в сторону разгневанных «старых христиан» Толедо. В любом случае, 28 октября папа удовлетворил просьбу Хуана II, и это означало первое отступление Альваро в его столкновении с толедцами[2095].

Это, конечно, могло быть просто тактическим отступлением с перспективой возобновить наступление позже. Однако ясно, что толедцы могли увидеть в происходящем признак победы их дела. Но как бы то ни было, дружественный жест короля в сторону Толедо не возымел того действия, на которое он рассчитывал. Толедцы не сдвинулись со своей прежней позиции ни в вопросе прощения преступников, ни в том, что касалось будущего статуса конверсо. Итак, переговоры с толедцами застряли на месте, а другие — между принцем и королем — преуспели ничуть не больше. Принц отказался передать Толедо королю до тех пор, пока король не отдаст бургосскую крепость, а король отказался передать эту цитадель графу Пласенсия, врагу Альваро.

III

Очевидно, что Альваро не видел никакой срочности в принятии окончательного решения по вопросу конверсо до тех пор, пока он не продвинется в споре с принцем по поводу Бургоса. Может быть, он надеялся на выход из тупика, или, точнее, на прорыв в его переговорах с инфантом Энрике в тот момент, когда он установит мир с Наваррой и таким образом усилит позиции королевства. По всей вероятности, он счел, что продолжающиеся военные рейды Наварры на кастильскую территорию поощряют в каком-то смысле упрямство принца, и это могло быть еще одной причиной, по которой Альваро стремился закончить конфликт с Наваррой как можно быстрее. Наконец, Альваро достиг переговорами того, чего не мог добиться военной силой. 18 декабря 1450 г. Кастилия и Наварра подписали мирный договор, который предоставил аристократам, бежавшим в Наварру, право вернуться в свои владения в Кастилии. Он также вернул Альфонсо, побочному сыну Хуана II Наваррского, его пост магистра Калатравы[2096].

Это был прямой удар по принцу Энрике, потому что орден Калатравы находился под командованием Педро Хирона, брата Пачеко, а обещанием этого ордена Альфонсо, сыну Хуана Наваррского, Альваро, несомненно, хотел вбить клин между Хуаном и принцем Энрике. Альваро, конечно, знал, что в этом вопросе Пачеко и инфант откажутся уступить, и поэтому надеялся, что Орден станет камнем преткновения между ними и Наваррой и разорвет этот опасный союз. Как следствие, позиция принца ослабнет, и он будет вынужден искать примирения с королем.

Если это было частью плана Альваро, то его стратегия не сработала. Он сделал свой первый шаг в этой сложной игре, ясно дав понять Наварре, что Кастилия будет придерживаться своих обязательств. Он принял обратно в страну беглых аристократов и начал восстанавливать их в правах на их имения. Король также снабдил Альваро письмами, приказывая всем членам ордена Калатравы подчиниться командованию Альфонсо[2097]. Тем не менее Альфонсо, после своего прибытия в Кастилию во главе значительного войска, вскоре пришел к выводу, что эта задача ему не по силам. Он, конечно, получил одну военную позицию Ордена, но отступил оттуда в Наварру, где узнал, что Хирон планировал начать военные действия против него[2098].

Альваро тогда пришлось сообщить Наварре, что, если Альфонсо не может укрепить свое командование, Кастилия не может сделать это за него (кроме как войной между королем и его сыном, что, разумеется немыслимо), а Наварра, несомненно, поняла, что ее план по поводу Калатравы придется положить на полку. Были и другие причины, по которым Наварра не хотела делать из этого casus belli: это означало попасть прямо в ловушку, тщательно подготовленную хитрым Альваро. Хуан Наваррский вовсе не хотел оказаться в прямой конфронтации с принцем Энрике и его союзниками (т. е. аристократами оппозиции), потому что в этом случае Наварра потеряла бы в Кастилии всякую основу для своих требований и маневров.

Таким образом, Альваро возобновил свои переговоры с Энрике, не имея преимущества, которое он надеялся получить в результате мира с Наваррой. Конечно же, этот мир усилил его позиции, ослабив принца. Тем не менее вскоре Альваро был вынужден признать, что Энрике крепко держался за свое. Его условия для соглашения не изменились.

Пораженный твердостью противных сторон и тем, как они парировали все его попытки изменить их позиции, Альваро быстро понял масштабы трудностей, с которыми он столкнулся. Помогая друг другу, толедцы и принц просто удвоили свои силы. Заключив мир с Наваррой и вернув аристократов в Кастилию, принц теперь нуждался в поддержке толедцев больше, чем когда бы то ни было.

Поэтому если раньше он мог пытаться смягчить решительные требования города, то теперь он этих попыток больше не делал. Он полностью перешел на сторону городского совета, завоевав тем самым его безграничную лояльность и полную поддержку в конфликте с королем. Такая поддержка городского населения сделала его власть над Толедо прочнее, чем когда-либо, в то время как толедцы, защищенные принцем, могли спокойно продолжать свое сопротивление. Итак, Альваро стало ясно, что, если он хочет вернуть Толедо короне, перед ним открыт всего один путь — уступить и городу, и принцу.

Он заключил соглашение с обеими сторонами практически на их условиях. На самом деле было заключено два отдельных соглашения: одно с принцем, а другое с Толедо, причем последнее состояло из двух частей, одной открытой, а другой — тайной, как покажут последующие события.

IV

Открытая часть была, в основном, выражена в письме от 21 марта 1451 г., адресованном королем толедцам — то есть за десять дней до его въезда в город. Это письмо является