ухмыльнулся Андрей. – Водки захотелось? С утра надрызгаться хочешь?

Алиса задохнулась от негодования и набросилась на него с кулаками. Андрей, хохоча, уворачивался, потом схватил Алису поперёк туловища и бросил на диван так, что пружины загудели. И на этот гул отозвался голос Жени из кухни. Слова неразборчивы, но Алиса поняла.

– Вот, меня мама зовёт, – она вывернулась у Андрея из-под рук и улепетнула на кухню.

– Алиса, воротничок к себе отнеси, вечером наденешь, – встретила её Женя.

– Ага, – согласилась с очевидным Алиса и побежала за воротничком.

Самовар решили немедленно обновить, и к чаю Женя открыла две коробочки: с рожками и бутылочками, каждому по две шутки, а всего…

– Всего четыре, – сразу сказала Алиса, уже восседавшая на своём стуле.

– Много шоколада вредно, – сказал Андрей, подмигивая Бурлакову.

Но, к его удивлению, Бурлаков явно не понял намёка и ответил серьёзно.

– Ничего, столько можно.

Почему? Он что, не помнит, забыл? Или не знает? Но тогда… нет, надо проверить.

Но его отвлекла Алиса.

– Вот! А если тебе лишнее, то отдай мне.

– Жратва лишней не бывает, – машинально огрызнулся Андрей, погружённый в свои мысли.

Но чай был таким ароматным, а рожки и конфеты вкусными, да и Эркина его психи беспокоят, а брат и так переживает чего-то, и Андрей всё отбросил, выкинул из головы и стал опять прежним.

После чая Женя посмотрела на часы и ахнула. Уже двенадцать?! Ну, почти двенадцать, но всё равно. Нужно делать обед и на вечер всё готовить, и в Старый Город идти за кулебякой, и…

И стали решать. Алиса пойдёт гулять…

– Я с дедушкой! – сразу заявила Алиса, предвкушая своё торжество: в их доме дедушек ни у кого нет, а у неё есть!

– А-ли-са, – раздельно сказала Женя.

Но Бурлаков подмигнул Алисе.

– А почему же и нет, охотно прогуляюсь.

– Тогда все идите гулять. Эркин, и за кулебякой зайдёте.

– Это в три, Женя, – спокойно сказал Эркин.

Ну да, тут же сообразила Женя: три часа гулять, пообедают тогда в четыре, а там надо и к вечеру готовиться, и отдохнуть, нет, надо по-другому. А как?

И после недолгих споров и размышлений решили: Эркин и Андрей занесут с лоджии мясо и сделают ещё кой-какую тяжёлую работу, а Алиса покажет Бурлакову свою комнату – Бурлаков сразу согласился – а потом… вчетвером сходят к Андрею и в Старый город за кулебякой и загорышами, потом пообедают и станут готовиться. И вроде все согласны, вот только…

– Вам не будет холодно? – спросил Эркин у Бурлакова.

– Я дедушке свой шарфик дам, – ответила Алиса, беря Бурлакова за руку, чтобы вести в свою комнату.

Андрей коротко фыркнул, а Женя озабоченно посмотрела на Эркина. И тот спокойно, но очень твёрдо сказал:

– Андрей, у тебя всё здесь? – И, увидев его кивок, продолжил: – Ну, так чего трепыхаться, Женя, я с Алисой за загорышами схожу, – и с еле заметной заминкой: – Чего человека по морозу гонять.

– Я с тобой, брат, – так же твёрдо сказал Андрей.

– Нет, – Эркин быстро убирал со стола. – Поможешь Жене.

Он не сказал, что это к Андрею приехали и поэтому Андрей должен быть здесь, с ним, но и Женя, и Андрей поняли несказанное и не стали спорить. Женя потому, что согласилась, а Андрей потому, что… ну, зачем спорить, когда всё равно по-своему сделаешь. Как Фредди говорил? Ковбой не спорит? Ага, вот и мы так же.

Занести и разрубить на куски мясо, начистить картошки и луку, это натереть, это – через мясорубку, а орехи? В ступке и в крошку? No problem, Женя! Что, и не пробовать?! Ну, как скажешь, Женя.

Кухонная суматоха смутно доносилась до комнаты Алисы и не мешала ей знакомить Бурлакова со всем своим хозяйством: куклами, игрушками, книгами и прочим, а Бурлакову вникать.

Он с наслаждением слушал бойкую на двух языках – с Мисс Рози Алиса знакомила его по-английски, как и с английскими книгами – болтовню белокурой синеглазой девочки, так мучительно похожей сразу и на Анечку, и на Милочку.

– А это кто, Алечка?

– А это Дрыгалка, его мне Эрик купил, ещё там, – она махнула рукой куда-то за стену. – Мы там в лесу гуляли.

Дедушка называл её почему-то не Алисой и не Алиской, как все и даже не Элис, а Алей, Алечкой, но Алиса как-то сразу согласилась с этим, и ей было даже почему-то приятно.

Книжки на двух, нет, даже на трёх языках, развивающие игры… да, Алечка получает всё необходимое, надо признать, для провинции уровень весьма и даже очень достойный, и о школе Алечка говорит весело и охотно, в дневнике одни пятёрки, так что и здесь благополучно. Он никак не ждал, не думал, что настолько увлечётся детской болтовнёй, что так забудет обо всём.

Занятая хлопотами по кухне, Женя и думать забыла об Алисе и даже о Бурлакове, чем он там занят, доволен ли, не чувствует ли себя покинутым и забытым. Ей было не до того. Она растирала, смешивала, взбивала, засовывала в духовку, выносила на холод и ставила на огонь, вдохновенно командуя Эркином и Андреем.

Андрей с наслаждением выполнял все её указания и даже без приказа не дегустировал. Лучше уж здесь, среди еды, рядом с Эркином и Женей, чем профессора разговорами занимать, ожидая с каждым словом насмешки за ошибку или оговорку, он же помнит, как его шпыняли, высмеивая и поправляя, нет уж, на фиг ему этот геморрой, чёрт, забыл, что это за хренотень, надо будет в энциклопедии посмотреть, но всё равно не нужен, а вот когда приедут и все за стол сядем, тогда другое дело, там найдётся, кому профессора осадить, и шпынять его при всех профессор не посмеет. Так что всё будет тип-топ. И Эркин повеселел, а то на взводе, как мина снаряжённая, он-то уж своего брата знает, это для других по Эркину ничего не заметно, а он всё видит.

Женя счастлива – он это и видит, и чувствует, Андрей доволен, так что всё хорошо и всё как надо. Эркин даже как забыл обо всём, счастливый уже тем, что счастливы вокруг него.

Когда вся «черновая» работа была, по мнению Жени, сделана, а на плите поспевал простенький «промежуточный» обед, Андрея и Эркина отправили передохнуть и вообще…

– Ва-аще, так ва-аще, Женя, – согласился Андрей.

Эркин рассмеялся, мягким шлепком по спине выпроваживая брата из кухни и выходя следом.

Из комнаты Алисы доносилось такое веселье, что Эркин с Андреем, разумеется, заглянули к ней.

Там вовсю шла игра в слова. Ну, как из одного