что мой славный приемник вполне достоин того титула, который когда-то принадлежал мне. И я понимаю, что вряд ли моя великая тайна сможет оставаться такой и впредь, и что, скорее всего, в скором времени все узнают о том, что я еще жив. В других обстоятельствах я предпочел бы и дальше скрывать свою личность. — он обвел глазами ошарашенных слуг и лакеев.

— Если такова будет ваша воля, то мы сохраним ваш секрет… — начал было один из лордов, но Гелиос прервал его.

— В этом нет необходимости, кардинал Растус. Как я уже сказал, времени у нас почти не осталось. Скоро мир захлестнет невиданное доселе зло. — Гелиос кинул взгляд на Феликса.

— Как я понимаю, ваше бессмертие как-то связанно со скрижалью, и той судьбой, которая нам обоим выпала? — медленно проговорил Феликс.

— Именно так, мой дорогой и храбрый друг. — кивнул Гелиос. — Все, кто вместе со мной побывали в Храмах-Городах, так же обрели вечную жизнь. Кстати, достопочтенная Хепзиба аль Нафрит тоже участвовала в том походе, если вам так интересно. На самом деле ее зовут Бадикка, и она была нашим провожатым из племени более цивилизованных кальтов, потомков местных пиктов. После похода она согласилась поступить ко мне на службу, а затем вышла замуж за моего адъютанта Сафира, который тоже был с нами в том походе. А он, к слову, уважаемый лорд Декстер, ваш далекий предок. С нами тогда была еще дюжина храбрецов, но большинство из них не смогли вынести бремени бессмертия, и в разные годы добровольно ушли из жизни.

— Так что же нам следует сделать, господин Гелиос… Марбас? — не выдержал Феликс, потому что сейчас для него было важнее узнать правду о скрижали, чем о том, кто ее нес. — Скажите же нам, молю вас!

— Вы практически и так знаете всю правду. Ашримун, враг всего сущего, заточенный между мирами, в самых глубоких снах и кошмарах, в безмолвных далях зазеркалья, таких недосягаемых, и в тоже время близких… Он грозит выбраться из своей, уже не такой крепкой тюрьмы, и в этом ему помогают древние короли Ва-Келья, зургалы, как принято их называть, чьими потомками стали Тенебрисы. Когда Ашримун пал в Войне Слез, его заточили в небытие, и было предсказано, что он будет низвергнут окончательно, когда придут три Короля — прошлого, настоящего и грядущего. Короли эти соберут девять Печатей, и сложат из них Слово, что рассеет зло. В то время с неба и явились священные скрижали, которым было велено в определенный час и определенными руками собраться воедино. Но все рухнуло в первый же цикл, ибо выбор тогда пал на королей Ва-Келья. Ашримун уже завладел их черными сердцами, и они не выполнили свой долг, а силу первой скрижали присвоили себе, превратив себя в бессмертных зургалов.

— Так значит все пропало? — сокрушенно проговорил Феликс. — Мы не сможем вернуть те Печати, как вы их называли, так как одной из них завладели наши враги.

— Я тоже так думал, мой мальчик, пока не достиг Храмов-Городов. — ответил Гелиос. — Меня тогда раздирали мысли о том, что все мои великие усилия бесполезны, но поговорив с ангелом Рануилом, который был знаменосцем Иакира, и видел Войну Слез своими глазами, я понял, что еще не все потерянно. Дело в том, как вы уже знаете, эти скрижали лишь материал, а то Слово, которое они должны будут в конце концов составить, является нечто большим, нежели обычным набором знаков и символов. В своих многотрудных изысканиях я пришел к выводу, что это некие предметы, которыми суждено завладеть трем избранным правителям, чтобы они смогли низвергнуть Ашримуна. Мы же с тобой, мой храбрый Феликс, лишь хранители этих всесильных предметов, и исполнители предначертанного в начале времен приказа. Именно мы решаем, во что превратить скрижаль, и в то же время мы исполняем волю судьбы, ведь появление этих волшебных предметов давно уготовано Господом. — закончив говорить, Гелиос водрузил на стол небольшой сверток, а когда развязал его, то все увидели необычайно красоты золотой рог, переливающийся вспыхивающими и гаснущими разноцветными рунами. Вокруг него был такой же остроконечный ореол, как и у скрижали Феликса.

— Значит это и есть та вещь, в которую вы превратили скрижаль? — поинтересовался Алисандр.

Гелиос кивнул, а затем поднес рог к губам и с силой подул в него. Феликс ожидал услышать что угодно, только не гробовую тишину. Все собравшиеся молча ждали, но звука так и не последовало.

— Как видите, рог предназначен для одного из Королей, и кто-либо другой не сможет им завладеть. — проговорил Гелиос.

— Только вот узнать бы, ваше превысоковеличество… Высочество… император Гелиос. — запинаясь прокряхтел Харон. С того момента, как Гелиос раскрыл себя, взъерошенный барон успел осушить пять кубков, но при этом голос его все еще оставался твердым, и почти не хмельным. — Вот интересно бы узнать нам, говорю, кто такие эти ваши Кроли… тобиж, Короли, простите.

— Стыдно признавать, но даже за столь длительный срок я в полной мере не смог это определить. — немного поникшим голосом ответил Гелиос, пока золотой рог стал переходить из рук в руки. — Но одного из них я могу назвать с уверенностью, и имя его вам всем хорошо знакомо. Это Обериль Прекрасный — Король минувших дней, сын Хасиналя и Лалафэй.

— Обериль был сыном Хасиналя? — удивленно проговорил Феликс. — Я думал, что он был просто его вассалом.

— Владыка Ульнэ’Сианэль действительно был сыном Короля-Ворона и Хранительницы Древа. — подал голос Фафанаиль, и снова тронул серебряный колокольчик, но на этот раз на своей хрустальной короне. — Многие его деяния и поступки со временем были искажены, в большинстве своем подленькими вражескими язычками. И главная их ложь в том, что Оэфэйриль, якобы, сам отказался сражаться в Варэм Синаэль, предав своего отца. На самом же деле Короля-Чародея обманули злоязычники, уверив его в том, что силы врага движутся к его сокрытому городу Шальнумаэль, и что его отец-ворон скоро сам прибудет к нему на подмогу. Его убедили, что враг не посмеет напасть на Великое Древо Элун, и что вначале захочет расправиться с более мелкими союзниками, и святыми саженцами. Когда же ложь была раскрыта, главное сражение было закончено, а Оэфэйрилью доставили весть о смерти его отца. Тогда он и погрузил свое королевство в междумирие, окутав его забвением и снами, чтобы потом вновь восстать в нужный час.

— Вы говорите сейчас про Обериля? Но ведь это король из детских сказок, так? — хмуря лоб проговорил Алисандр, все еще следя за золотым рогом, который сейчас рассматривали удивленные лорды. — Разве он мог существовать