подождет до утра. Сейчас девушка желала лишь выпустить механическую птицу в окно, рухнуть в постель и забыть на время о том, что она покинула родной дом. Впрочем, следовало ответить Лексосу.

Реа оторвала клочок бумаги от послания, достала уголек из кармана пальто и настрочила короткую записку.

«Спасибо за информацию. А теперь не мешай мне выполнять работу».

Привязав ответ к лапке птицы, Реа выпустила ее в окно, прикрыла ставни, а затем выудила из кармана пальто маленькую жестянку с кимифи. В первые годы ее новой жизни в роли Тиспиры Лексос и Хризанти часто подкладывали лакомство в багаж сестры – на случай, если она заскучает по дому.

Они давно бросили привычку, но Реа мысленно похвалила себя за то, что захватила кимифи в поездку. Она легла в постель и открыла жестянку, где лежала дюжина кимифи, мерцающих под светом лампы. Реа вдумчиво выбрала одну и поднесла к лицу. Янтарная поверхность потрескалась и чуть прогнулась. За трещинкой можно было разглядеть обеденный стол и улыбающегося Васу, сидящего во главе. Ницос брел к выходу, и на лице брата читалась зависть, причем настолько сильная, что эмоцию юноши не могла скрыть даже размытая картинка. Скорее всего, это воспоминание Лексоса. Только ему хотелось бы запечатлеть подобный момент.

Реа поспешно отложила кимифи и выбрала другую.

Теперь она наткнулась на свое воспоминание. Лето в Стратафоме, живописный сад Хризанти. Младшая сестра набирает воду из фонтана прямо в испачканные краской ладони.

«Самое то», – подумала Реа и надкусила лакомство.

Через закрытые ставни проникал легкий ветерок, и одеяло нескоро нагрелось от тепла тела, но Реа не обращала на это внимания и быстро уснула.

Глава 13

Реа

Реа проснулась под рассеянным светом солнца, окутавшим кровать. За окном наверняка шел снег. Накануне ей было не до того, чтобы долго разглядывать окрестности, но сегодня туман в голове рассеялся, и глаза были уже не уставшие.

Девушка открыла ставни. Ночная мгла отступила. Реа окинула взглядом озеро и город на дальнем берегу.

Зима только начиналась. Сезон сменился полторы недели назад, когда они с Михали пожали друг другу руки с кровавыми метками. На севере дни короче, поэтому снег лежал на земле несколько часов, прежде чем растаять. Постепенно он собирался в сугробы, доходившие до колен.

Почему же за долгие годы она ни разу не посещала Ксигору? Рею отправляли в далекую Чужу, в Рокеру и Вуоморру. Ей довелось повидать все самое дорогое и прекрасное, что есть на свете. Ксигора же казалась иным миром, отрезанным горами от знакомой цивилизации. Васу регион не интересовал, а потому и Рею тоже.

Вчерашняя тошнота отступила, но девушке до сих пор становилось неуютно от воспоминания о пристальном взгляде Эвантии. Конечно, в здешних краях редко бывали стратагиози и их родственники. В каком-то смысле Тиспира являлась диковинкой, но в действительности Реа ничем не отличалась от обычных людей, как и другие члены семей стратагиози. Да, она жила дольше из-за обретенного дара, но в том не было ее вины.

В дверь постучали. Реа открыла, и в комнату вошла служанка – одна из тех, кто трудился вчера на кухне. В руках она держала стопку одежды.

– Доброе утро, кириа, – сказала девушка. – Ваш свадебный завтрак скоро начнется.

А времени они даром не теряли.

Реа участвовала во множестве церемоний, и везде были разные традиции. Она выходила замуж и в белом, и в черном, и в красном, давала клятву на закате, брала жениха за руки ровно в тот момент, когда солнце поднималось в самую высокую точку в первый день лета. Завтраком ее не удивишь.

Служанка набрала горячую ванну и так тщательно натерла кожу Реи, что та стала розовая и чувствительная к малейшим прикосновениям. Затем девушка сбрызнула волосы невесты духами и припудрила. Реа взяла платье, которое ей принесли, и сразу его узнала. Должно быть, багаж доставили ночью. Конечно, она обрадовалась привычному наряду из дома. Длинное платье из тяжелой белой ткани хорошо держало форму. Лиф плотно стягивал грудь, пышные рукава доходили до локтя, а плиссированная юбка дополняла образ. Ткань покрывала белая вышивка из символов и узоров, которые ничего не значили и сливались с материей, особенно если смотреть издалека. Выбор оказался удачным: достаточно роскошный для особого случая (если завтрак можно назвать роскошным) и пригодный для промозглой погоды.

Служанка помогла Рее разгладить платье и поправить складки, а напоследок украсила ее прическу подснежниками. Затем она повела невесту по коридору в главный зал. Девушка ожидала, что ее встретит вся семья Ласкарисов, но комната пустовала, а на обеденном столе было несколько грязных тарелок.

– Он на улице, – объяснила служанка.

– Кто?

– Завтрак.

– Но ведь сейчас идет снег, – удивилась Реа.

Служанка замешкалась с ответом, и Реа со вздохом потерла руки, готовясь зябнуть на морозе.

– Что ж, хорошо, – Реа вышла из дома, пересекла двор и сразу же увидела на каменной площадке прямо на берегу праздничный стол, украшенный дикими цветами и лентами, алыми и белыми.

Эвантия сидела во главе, а напротив нее, вероятно, Яннис – отец Михали. Оба в траурных одеждах, что вполне понятно, ведь свадьба предвещает гибель сына.

Взгляд Реи упал на Михали. Юноша стоял меж двумя пустыми стульями, в костюме того же чисто-белого цвета, что и платье Тиспиры, и мрачно смотрел на девушку.

Служанка за спиной Реи кашлянула.

– Вы должны подойти, – шепнула она.

Реа зашагала по заснеженной тропе, радуясь крепким сапожкам, которые ей выдали. На краю площадки она вежливо пожелала собравшимся доброго утра, но ей никто не ответил. Реа сдержала вздох. Жаль, ей не объяснили заранее здешних правил.

Михали с намеком покосился на один из пустых стульев, и Реа поспешила к нему, подобрав юбки. Юноша мягко коснулся ее спины и слегка надавил, показывая, что пора садиться.

Еду уже подали, но блюда оказались холодными – свежие фрукты, сырное и мясное ассорти. Реа боялась напортачить и потому старалась все повторять за Михали – брала те же угощения, ела в том же порядке.

Михали потянулся за графином воды и украдкой склонился к девушке.

– Мы не должны разговаривать, пока не поженимся, но у тебя сыр в волосах, – еле слышно прошептал он.

Реа прыснула со смеху, и ее пронзили осуждающие взгляды. Естественно, она не знала никого из гостей, но полагала, что это двоюродные братья и сестры жениха. И конечно же, другие родственники. Однако ближний круг включал в себя лишь Михали и его родителей, а теперь в него