мистер Забелин, — с облегчением произнес Скотт, — поймите, мне безразлично, кого вы обманули, обокрали или лишили жизни в этой стране, важно лишь, чтобы со мной вы себе этого не позволяли. Теперь у меня есть гарантия вашей лояльности, так давайте вместе работать ради нашего общего будущего, поверьте, никто кроме нас не предложит вам таких условий. Вы уже в солидном возрасте, на ваше место наверняка есть молодые кандидаты с деньгами и связями, которые могу повторить ваш путь. Думаете, господин Вилламов будет сильно упираться, когда ему предложат солидную взятку?

— Какие у меня гарантии?

— Никаких, только ваше безупречное поведение. Поверьте мне на слово, нам нет никакого смысла топить вас, пока вы с нами. Если все выгорит, мы поставим вас директором этой школы и сытая спокойная старость вам обеспечена.

— Как вы можете это сделать, если школу отберут в казну?

— Мы хотим избежать подобного развития событий. Школа частная, и мы планируем, просто перекупить ее у настоящих владельцев, но для этого нам надо знать, с кем конкретно предстоит иметь дело — хозяева, совладельцы, наследники.

— Вряд ли хозяин согласиться продать столь доходное предприятие?

— Это не моя и не ваша забота. В Россию прибыл один из директоров компании, именно он и будет заниматься этим вопросом. Наша задача, как я уже говорил, лишь предоставить все требуемые сведения.

— Я могу завтра принести данные нашей картотеки, но там только имя владельца и финансовая отчетность за два прошедших года.

— Этого недостаточно. Нужны более подробные сведения: структурная организация, штатное расписание, построение учебного процесса, количество рудников и все в таком духе. Вы можете инициировать проверку работы этой школы?

— Конечно, ведь эта школа находится под попечительством Марии Федоровны. Однако ювелиров в нашем ведомстве нет.

— Специалиста мы вам дадим, ваша задача лишь подготовить документы.

— Услуги придется оплачивать мистер Скотт, я не смогу все расходы провести по своему ведомству.

— Об этом не беспокойтесь, мистер Забелин, финансовые вопросы фирма берет на себя. Все услуги, в том числе и ваши, будут щедро оплачены.

Глава 11. Москва, 12–25 апреля 1798 года (четверг — среда)

Когда Штейнберг вышел из особняка Ростопчина, было уже около девяти часов вечера. Идти ему было недалеко, и он уже представлял себя сидящим в любимом кресле у полыхающего камина с книгой в руках. Потрескивание горящих поленьев, наполняющий комнату легкий запах дыма, приятное тепло, разливающееся по всему телу от выпитой чашки ароматного китайского чая, что может быть лучше прохладным апрельским вечером. Увы, его мечтания были прерваны самым неожиданным образом, когда он уже стоял перед дверью своей мастерской.

— Штейнберг Генрих Карлович? — голос раздался откуда-то сзади.

Штейнберг повернулся и увидел, как от стены соседнего дома отделилась неясная тень. Фонарь находился довольно далеко и лица двигавшегося к нему человека он не видел, да и голос был не знакомый.

— В чем дело?

— Полиция! Вам придется проехать с нами.

— Вы из какой части?

— А вам не все равно?

— Конечно, нет.

В это время за спиной Штейнберга раздался хруст ломающегося льда, и кто-то цепко схватил его за левую руку.

— Хватит, с ним церемонится, и так целую неделю мерзнем здесь из-за этого козла.

Штейнберг хотел развернуться, но в это время, стоявший рядом с ним вцепился в его правую руку, сковывая его движения. Нужно закричать мелькнула запоздалая мысль, и все померкло перед глазами.

Очнулся Штейнберг в незнакомой комнате. Он лежал на кровати, на правом боку, лицом к единственному окну. Яркий солнечный свет, заливавший всю комнату, наводил на мысль, что уже давно наступил день. Он захотел встать, но как только оторвал голову от подушки, в глазах все поплыло, и резкая боль пронзила затылок. Наверное, он на какое-то время потерял сознание, потому что когда снова открыл глаза, то взгляд его уперся в сидящего напротив в кресле, дородного мужчину с роскошной седой шевелюрой на голове.

— Как вы себя чувствуете, молодой человек? — спросил тот, увидев, что Штейнберг открыл глаза.

— Где я? — Еле шевеля губами, спросил Штейнберг.

— В особняке Федора Васильевича Ростопчина. Все не так плохо, могло быть и хуже. Вас ударили чем-то тяжелым по голове, но, слава богу, только рассекли кожу. Сотрясение мозга средней тяжести, и все, что вам сейчас нужно, это полный покой в течение нескольких дней. Лежите спокойно, старайтесь не делать резких движений и не трясите головой. Вы все поняли?

— Да. — Прошептал Штейнберг.

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет.

— Прекрасно, тогда спать, сон это лучшее лекарство для вас.

Через пять минут после ухода врача Штейнберг уже спал.

Через два дня ему стало значительно лучше, он уже мог вставать с кровати и ходить по комнате.

— Как вы себя чувствуете, Генрих Карлович? — Вошедший Ростопчин был бодр и весел, — Врач сказал, что есть определенный прогресс, даже аппетит появился. Он разрешил поговорить с вами, правда, всего десять минут, не больше.

— Да, спасибо за заботу, Федор Васильевич, сегодня гораздо легче. Как я здесь оказался?

— Так, вы ничего до сих пор не знаете?

— Увы, все эти дни я видел только моего ангела-хранителя Ивана Семеновича, а он не слишком разговорчив.

— Семеныч у нас известный молчун, а насчет ангела-хранителя это вы верно подметили. Именно он отбил ваше бесчувственное тело у грабителей, когда они пытались затолкать его в карету. Вы что-нибудь помните из событий того вечера?

— Только то, как я дошел до своего дома. Там меня ждали двое.

— Что собственно они хотели от вас?

— Не знаю. Сказали что из полиции, схватили меня и дальше я ничего не помню.

— Они больше ничего не говорили?

— Мне нет, только этот второй заметил, что ему все надоело, поскольку они торчат здесь уже неделю.

— Почему неделю?

— Я ездил в Петербург, отвозил заказ для фрейлины императрицы Сурмиловой, заодно хотел встретиться с вами, он вы уже были в отставке, и так получилось, что неделю не