Сквозь повязку он быстро просканировал обострившимисячувствами помещение, увидел как наяву металлический колодец, в который егобросили, вверху на самом краю справа небольшой бугорок… металлический выступ…

Он задышал чаще, погнал кровь по всему телу, застонал,прислушался, застонал громче, отчаяннее. Для наблюдателей… а теперь не сомневался,что этот выступ — портативная телекамера, он лишь испуганная жертва, что теряетостатки мужества, но только сам Яфет, его главный противник, понял бы, что онвслушивается в эхо, по его отражению от стен уже чувствует объем, прикидываетрасстояние…

— Сволочи, — прохрипел он. Прислушался, склонилголову направо, повторил: — Сволочи!

Понятно даже, как направлен стеклянный глаз. Если его сейчасмониторят, то десятки специалистов рассматривают холодно, прикидывают, каксломить так, чтобы не нарушить рассудка… по крайней мере до того, как расскажетвсе, что знает. Хотя нет, он забыл, здесь армейская пыточная… здесь без тонкихпсихологических штучек…

Он заставил себя ощутить горечь, тоску. Представил себе, какглотает отвар полыни, затем вспомнил, как умирали на его руках старые верныедрузья, во рту появилось жжение. Он терпел, пока не ощутил, что губы и десныначинает разъедать как кислотой, вскинул голову, замер на короткий миг.

Плевок пронесся как пуля. Звук донесся едва слышный, но этозвук удара по стеклу, а не по металлу. Мышцы сразу вздулись, времени в обрез.Он застонал, боль нарастала, мышцы начало сводить судорогой. В левой руке больстала резче, но звук лопнувшего железа донесся оттуда, что понятно — он левша.Освободившейся рукой он поспешно сорвал с глаз повязку, ухватился за цепь направой.

Еще тридцать секунд понадобилось на то, чтобы освободитьноги. А за это время операторы уже наверняка обратили внимание, что объективзастлала какая-то пелена, появился грязный туман… На гражданском объекте прошлобы минут пять, прежде чем кто-то пойдет, чертыхаясь и едва волоча ноги,проверять, а здесь сюда уже бегут двое-трое тренированных парней с автоматами вруках!

Он разогнулся, левая рука метнулась за спину. Пальцывонзились в то, что всем казалось плотью, рванули. Затрещало, в руке оказаласьдлинная полоса пластика, имитирующего кожу. Пальцы ухватили приклеенную вдольспинного хребта тонкую стальную струну в десяток метров. Вообще-то он привыкиспользовать ее как тетиву для лука страшной убойной силы, жутковатогобесшумного оружия, но сейчас быстро сорвал с трубы остаток цепи, закрепил настальной жиле.

Тело еще вздрагивало от избытка адреналина, иначе не порвалбы цепи, но груз пронесся над телекамерой безукоризненно. Пальцы вовремядернули, звенья цепи со зловещим лязгом обмотались вокруг выступа.

Только бы выдержало, — мелькнуло в голове. Что выдержитнить, не сомневался, проверено, но болты телекамеры на такой вес не рассчитаны…

Он перевалился через край, и почти в это же время издальнего туннеля выметнулись трое крепких ребят. Их подкованные ботинкигремели, как гусеницы танков на марше, дула автоматов смотрели как черные дырыв пространстве, пятнистые фигуры приближались со скоростью выпущенных птурсов.

Трое, мелькнуло в голове. Два лейтенанта и сержант, чтоудивительно — в спецвойсках обычно служат только офицеры… Многовато, когда воттак стучит сердце, а всего раскачивает. Многовато…

Десантники подбежали к колодцу, один заглянул вниз, а двоесо знаками различия лейтенантов красиво развернулись спина к спине, глазаподозрительно сканировали сумерки в углах огромного помещения.

— Там его нет! — ахнул первый.

— Ты что? — отозвался один из тех, что спина кспине. — Сдурел?.. Оттуда никто не выберется!

— Да посмотри сам!

Оба лейтенанта одновременно повернулись к колодцу. Они невидели, как за их спинами от стены бесшумно отделилась странная фигура, накоторой медленно исчезал рисунок бетонный стены с пятнистой трубкой кабеля,быстро шагнула к ним…

Сильный толчок бросил обоих через голову первого. Тот попыталсявскочить, получил страшный удар в лицо, вскрикнул и перевалился через край.Внизу послышались два шлепающих удара, а он обрушился на лейтенантов сверху.Последней мыслью десантника было яростное, что чужак не только перехитрил, но изавладел оружием.

Олег подхватил выпавший из руки спецназовца автомат, сорвалс его же плеча сумку с патронами. Все в одном движении, а когда тело ударилосьо железный пол внизу, он был уже за два десятка шагов от пыточной.

Стены замелькали, словно он снова несся на скоростнойдрезине. Стук подошв по бетону стал таким частым, словно пошел крупный ливень.

Лагерь коммандос он ощутил задолго до того, как тотпоказался из темноты. Он сам не мог бы сказать, как именно ощутил, запахи лидизельного масла, пота, одежды, тепло работающих и животное тепло множестваздоровых тел, но перед глазами ясно встал огромный зал, где под стенамирасположены огромные кожухи турбин чудовищной мощности, каждая могла быснабжать Москву электричеством, трубы с охлаждающим раствором, бронированныечаны, которых во время его последнего посещения здесь не было, а внизу казармыдля солдат…

Не сбавляя бег, различил и почти пересчитал человеческиефигурки. Упражняются в приемах рукопашного боя! Вверху на железных конструкцияхоборудованы даже гнезда для снайперов. Дурацкая затея, кто же заберется таквысоко… Ага, это понимают — из восьми гнезд занято только два…

Он задержался на выходе из туннеля, здесь он еще во тьме,быстро просканировал взглядом все строения. Юлию должны держать вон в томдомике. Хотя их шесть совершенно одинаковых, но если он не разучился пониматьвоенных, а их мышление весьма и весьма… гм… предсказуемо, то именно там она исидит сейчас привязанная к стулу, на глазах темная повязка. Одетая, это мужчиначувствует себя беспомощнее, если с него сдирают одежду, а женщину, да еще стакой фигурой, раздевание не пугает, еще как не пугает…

Фигурки на плацу остановились. Из строения, где должна бытьЮлия, выбежал человек. Десантники сбежались к нему, как куры на водопой. Олегвидел, как офицер показывает руками кому куда, слов не слышно, но три группыорганизованно побежали с плаца, две бросились к машинам, одна сразу женаправилась в его сторону.

Юлия слышала выстрелы, крики, яростную брань. Затем былгрохот, звон и лязг железа. В помещение ворвалась волна жаркого воздуха,бензина, горячих масел. Избитое голое тело отозвалось дрожью. Раздалось двавыстрела, она ощутила, как рядом кто-то упал, а за спиной ее кресла звякнуложелезо.

Сильные руки сорвали с губ наклейку.

Она охнула разбитым ртом. Лицо Олега было сплошнымкровоподтеком. Оба глаза распухли, из узких щелочек сверкали одни зрачки. Нокогда она увидела краешек глазного яблока, сердце ее сжалось: тот был залиткровью, казался деформированным. Губы расплющены, в клочьях изуродованного мяса,темная кровь застыла сухими струпьями. Под глазами все цвета радуги: оттемно-багрового до фиолетового.