лишь чудом не выпустили в тот же миг, ведь внезапно за спиной раздался низкий хрипловатый голос бывшего мужа:

— Что ты делаешь?

Вскрикнув от неожиданности, Стася схватилась за сердце.

Пошатнулась и начала вдруг стремительно терять равновесие…

Глава 25

«Нет-нет-нет! Ой, мамочки!»

Лучше бы она упала. Лучше бы от соприкосновения с полом содрала в кровь колени. Лучше бы переломалась вся и потеряла сознание от болевого шока.

Все лучше, чем… оказаться в руках бывшего мужа! В руках этого предателя!

Но именно там она и оказалась, как только оступилась и полетела вниз. Словно предвидя это, Ян добрался до нее в считанные секунды. Схватил за талию и намертво припечатал к своему жесткому телу, удерживая от падения.

«Боже…»

Стася дернулась, как от удара. Она будто в чан с бурлящим кипятком угодила. Надрывное сбившееся дыхание Яна было немыслимо горячими.

Как и его стальные объятия. Они обжигали ее. Плавили. Превращали в пепел.

Запах — до боли знакомый, родной и некогда любимый, проникал в ноздри.

В легкие. Просачивался сквозь поры и… дурманил разум. Хотелось тряхнуть головой и сбросить с себя это дурацкое оцепенение. Наваждение. Негу.

Но Стася не могла. Точно кукла безвольная, стояла без движения под прицелом его взгляда. Острого, пронизывающего, но… посоловевшего.

Опасно посоловевшего! И так много всего читалось в том взгляде, что можно было в эмоциях захлебнуться. Тоска. Обида. Раздражение. Усталость. Ярость. Желание. И голод. Безграничный всепоглощающий голод.

Его сердце так дико тарахтело за ребрами, что даже Стася ощущала те остервенелые толчки. Обезоруживающие удары в самый центр ее груди.

«От сердца к сердцу, черт бы его подрал!»

Будто в трансе пребывая, Ян склонился ниже. Медленно. Осторожно. Сантиметр за сантиметром. А потом вдруг, издав странный гортанный звук, уткнулся носом в ее волосы. Зажмурился. Стиснул Стасю до боли, до хруста костей, до невозможности полноценно дышать и сам едва слышно застонал.

Это отрезвило ее. Ужаснувшись тому, что уже несколько мучительно долгих секунд позволяет Яну прикасаться к себе, Стася оттолкнула его. Вернее, попыталась. А когда ничего из этого не вышло, ведь сдвинуть с места эту громадину было почти нереально, разъяренно зашипела:

— Отпусти меня! И никогда больше не смей ко мне…

Ноль реакции. Он ее как будто и не слышал вовсе. Выпал из реальности.

— Ты оглох, Костров? — воскликнула Стася дрожащим от волнения голосом.

Это возымело действие. Ян встрепенулся и медленно разжал руки.

Затем отступил на шаг и окинул ее пустым задумчивым взглядом.

— Надо же, — произнес сухо, с искренним удивлением. — Твоя чашка?

Только сейчас Стася и осознала, что все это время продолжала сжимать ее в руке. И даже как-то умудрилась не разбить тончайший хрупкий фарфор.

Шумно сглотнув в попытке вернуть самообладание, она обошла Яна и водрузила чашку на стол. К чаепитию все было готово. Все, кроме нее самой.

Стася почти не владела собой. С большим трудом контролировала эмоции.

Вцепившись в крышку стола до онемения пальцев, она холодно бросила:

— Меня уверяли, что мне не придется сталкиваться здесь с тобой.

Ян рассмеялся. Глухо и напряженно. Усмешка исказила черты его лица.

Он собирался что-то сказать, но сдержался. Отвернулся к раковине и помыл руки. Лишь после этого, вновь повернувшись лицом к Стасе, пробасил:

— Уверяли, значит?

— Да, уверяли!

— Выходит, вы у меня за спиной сговорились? — в голосе Яна звенела сталь.

Стасю передернуло от негодования. Руки сжались в кулаки.

«Он… он еще смеет говорить мне нечто подобное?»

Окатив бывшего мужа равнодушным взглядом, она улыбнулась через силу:

— По себе людей не судят! Делать что-либо за спиной у близких — твой конёк!

Ян поморщился. Не то от слов ее, не то от холодного безразличия, которое Стася всем своим видом ему демонстрировала. Ничего не ответил. Молчал.

Но смотрел на нее так, что земля из-под ног уходила. Не мигая. Глаза в глаза.

Будто насквозь рентгеном просвечивал. Сканировал. Выискивал что-то, одному ему известное. Нашел или нет, неизвестно. Но взгляд в итоге отвел.

Пользуясь секундной передышкой, Стася поспешила уйти от острой темы.

— Чай будешь? — поинтересовалась, как ни в чем небывало.

— Наливай! — бросил он небрежно, выдержав приличную паузу.

И пока Стася доставала для него первую попавшуюся чашку, продолжил.

— А на счет моих родителей… считай, что все ваши договоренности с этого момента утратили свою идею и полностью аннулированы.

— В каком смысле?

— В прямом! Я не собираюсь спрашивать разрешения, чтобы приехать!

— Но ты мог бы…

— Это мой дом! — Ян передернул плечами. — Дом моих родителей, один из которых серьезно болен и нуждается в уходе. Я буду приезжать, когда мне вздумается! Когда посчитаю нужным! И да — мы будем сталкиваться здесь!

— Нет, не будем! — стояла на своем Стася. — Я не хочу тебя видеть!

— Я тоже много чего не хочу! — он раздраженно поджал губы. — Потерпишь!

— Едва ли, — она в точности скопировала его ледяной тон. — Скорее уж тебе придется…

— Что? — Костров стремительно сократил расстояние между ними, вынуждая Стасю инстинктивно попятиться. — Что еще мне придется выт…

— …договориться со мной! — закончила она свою мысль, прерывая его.

— Ах, договориться? — глаза Яна недобро сверкнули. — И о чем же, Стася?

— О графике посещений! — отрезала она, пытаясь понять причину его злости.

А он именно злился, и это еще мягко сказано. Его прямо трясло рядом с ней.

Ян проигнорировал ее слова. С ноткой отчаяния в голосе проскрежетал:

— А кроме этого… ты ни о чем… поговорить не хочешь?

— А кроме этого, — она воинственно вскинула подбородок, — нам с тобой говорить не о чем! Разве только…

— Что?

— Чай, Ян! — превозмогая себя, Стася улыбнулась. — Какой чай тебе налить? Черный? Зеленый?

— Стася, — почти прорычал он, скалой нависая над ней. — Какой к черту…

— Ян? — удивленно воскликнул вошедший на кухню Сергей Алексеевич. — А ты как здесь… оказался?

— Действительно! — демонстративно фыркнул он, поворачиваясь к отцу.

Очевидно, собирался высказать свое недовольство, но заметил, что тот везет в кресле-коляске Галину Петровну и смягчился. Промолчал. Костров-старший передал жену в заботливые руки Стаси, а сам обратился к Яну:

— Идем, сынок. Удели мне пару минут.

Они вышли. И лишь в ту секунду Стася смогла вздохнуть с облегчением.

Галина Петровна, внимательно наблюдавшая за ней все это время, сделалась мрачной и угрюмой. И не нужно быть провидцем, чтобы догадаться из-за чего. Пытаясь отвлечь от тягостных мыслей, Стася подкатила ее к столу и помогла удобно устроиться за ним. Затем непринужденно улыбнулась.

По крайней мере постаралась. Поправив плед, укрывающий ее ноги, поинтересовалась:

— Вам сразу чай налить? Вы ведь слегка остывший