Лялька убрала голову с моей груди и уставилась каким-то непонимающим взглядом.

Я сам пока мало что понимаю. Плыть по течению – не вполне верная трактовка того, что делаю, но она самая близкая.

В какой момент я понял, что бывшая жена непричастна к сливу? Ха! В тот момент, когда я увидел ее оргазм в отеле. Ее глаза, подрагивающее тело, полуоткрытые губы. И тепло. Море тепла, которое затапливало горячей волной, ласкало.

Но вот ответа, кто же виновен, у меня не было.

– В какую? – ее взгляд опасливо мерцает и кружит по моему лицу.

Волосы на голове растрепались, от них вкусно пахнет шампунем и кофе. Хочется зарыться носом в темную макушку и вечность дышать этим запахом.

По телу стреляет ток, но я не могу позволить себе накинуться так на человека.

Сдерживаюсь, шумно сглатываю.

– Есть одна. Я хотел в нее сыграть, когда мы еще были женаты, но… ты не хотела, – говорю загадками и сам от себя пребываю в шоке.

Вообще, это не совсем игра, хоть там и есть игральные карты.

– Ты меня пугаешь, Кречетов.

Ольга шмыгает носом. То ли замерзла, то ли плакать хочет.

– Проходи, – чуть подталкиваю ее и усаживаю на диван.

Сам иду на кухню, наливаю нам по бокалу вина. Больше не надо. Так, чтобы чуть расслабиться и согреться.

Мои руки подрагивают, когда вынимаю пробку из бутылки, а горлышко пару раз позвякивало, когда касался ободка стеклянного бокала, разливая рубиновую жидкость.

Благодаря совмещенной кухне с залом, могу наблюдать за Лялькой. Не так в открытую, конечно, но мной не остается незамеченными ее напряженные плечи и чуть сгорбленная спина.

Сколько себя помню, из жены иногда приходилось клещами вытягивать информацию, что с ней случилось, и что творится у нее на душе.

Ольга считала, что я могу рассказать о человеке все с первой секунды. Возможно. Только есть одно исключение. И это – бывшая жена.

– Выпей, – протягиваю ей налитый наполовину бокал и взглядом прошу сесть.

Ольга жмется. Смотрит то на вино, то на меня, чуть хмурится и все же сдается. Ее улыбка проигравшего запускает колючие искры в паху. Некстати вспоминаю ее тонкую шею со следами от моей щетины.

Прочищаю горло и сажусь напротив.

– Игра? – блеск в глазах после всего двух глотков подогревает кровь.

Одновременно откидываемся на удобные спинки. Я на кресле, Ольга на диване, а взглядами тесно сталкиваемся.

Напряжение тяжелое, но лишь подогревает интерес.

Щеки жены начинают покрываться румянцем, а острый язычок обводит ненакрашенные губы.

– Игра.

Достаю небольшую колоду снизу журнального столика, открываю коробочку и тасую карты.

– Я не знаю правила, – тихо и хрипло говорит, снимая сверху накинутый на плечи плед.

– Все их знают. Это банальный “Дурак”.

– Но у тебя заготовлено что-то напоследок, да, Кречетов? – она закатывает глаза и цокает языком.

Дыхание сбивается и сгущается. Во рту противная сухость, и я снова тянусь к бокалу.

– Конечно же.

– На раздевание не играю.

– Это было бы банально, учитывая, что я на раз-два тебя обыгрывал всегда.

– Я просто поддавалась.

Препираясь, быстро раскладываю карты между нами. Сердце завелось с шумом как яхтенный мотор.

– Тот, кто проигрывает, отвечает на вопрос, – уже без шуток добавляю. Оля сначала мило улыбается, а увидев тени на моем лице, улыбка сползает, словно ее и не было.

– Какого рода вопросы?

Хочется пересесть к ней, чтобы стать ближе и вновь почувствовать тепло ее тела и запах. Я его из тысяч узнаю, за километры почувствую. Как пес какой-то.

Странная, вообще, вещь – память. Я никогда не мог запомнить пин-код от банковской карты, а вот запах ее волос помнил всегда. Закрыв глаза, мог детально его воспроизвести.

– Разные. Но ответить нужно будет честно. Готова?

Бывшая жена пробегается глазами по моим губам, что кожа даже шипеть начинает, заглядывает в глаза и, наконец, кивает.

И я снова задышал.

– Страшно? – мы раскидываем карты как профессиональные игроки.

Я подмечаю ее изящные пальцы, которые так сжимают карты, что костяшки чуть побелели. Ткань пижамных штанов натягивается при любом ее движении. А когда Ольга делает еще один глоток, допивая вино, я готов уже простонать.

Я скучал. Безумно скучал по ней.

– Каждого пугает неизвестность. А твои каверзные вопросы – неизвестность, господин психолог, – отбивает кон и ядовито улыбается.

– Кто-то испытывает от этого удовольствие. Даже возбуждение.

– Ненормальные.

– Понятие нормальности в наше время очень относительное.

Воздух в помещении нагревается с такой силой, что хочется окунуться в лед. Сердце перекачивает кровь с бешеной скоростью, красные тельца царапают вены с внутренней стороны.

И это по-настоящему страшно.

– Задавай свой вопрос, Кречетов, – Ольга недовольно собирает карты обратно в колоду. На меня даже не смотрит.

В этот момент я понимаю, что больше не могу тянуть из нее чувства. То, что она призналась мне в любви час назад, важно. Но этого мало, чтобы идти дальше.

Как бы мне ни хотелось помочь ей, нам, если бывшая жена не пойдет навстречу, то все бессмысленно.

– Я передумал. Ты имеешь право не отвечать, – холодно говорю, нервно тасуя карты.

– Отчего же? Отвечу.

Моя очередь допивать вино. С последним глотком я пожалел, что налил так мало.

– За годы нашего брака было хорошее и плохое, – тихо произношу, – но есть что-то, за что ты благодарна?

– Ты знал меня, – отвечает спустя время, за которое все растянутые нервы превратились в трухлявые, старые нити, – предугадывал, что хочется, и понимал, какое у меня настроение. Давал мне время