– Как уважаемый длор предлагает справиться со своим творением? – с нажимом повторил полковник. – Что нам прикажете делать?

– Позвать погонщика магических животных и активировать управляющий контур.

Полковник снова побагровел:

– Вы предлагаете кому-то подойти к этому существу и…

Оглушительный хруст саданул по нервам. Башню раскололи вертикальные трещины, они ширились, стены выгибались наружу.

Вцепившись в волосы, я смотрел, как мой дом, его верхушка проседает вниз, а разделившиеся на три полосы стены надламываются в нескольких местах.

Вопреки всякой логике, внизу стены стали утончаться, а вверху расширяться, верхушка разрослась, за клубами дыма угадывалась треугольная форма…

– Хуехун! – завопил кто-то, и множество голосов подхватило, хотя Хуехуна никогда не изображали треугольником на трех кривых столбах.

Послышался топот, я оглянулся: солдаты бежали, бронированные химеры пятились. Приподнявшаяся многоножка, увидев столько еды, ринулась через стену. Столб, вылепившийся из стены дома, поднялся, словно нога, и опустился на ее голову. Хрясь! И мое чудо, мое дивное творение со страшным ревом забилось в конвульсиях.

А дом – дом, который в принципе не может отделиться от источника – поднял вторую ногу и шагнул за ограду.

Не может быть.

– Кого ты нам призвал?! – Министр дернул меня за плечо.

Ноги ослабели, я рухнул на колени.

– Невероятно! Волшебно! Дом пошел! А-а-а! Это же открытие века! Это революция в родовой магии, это…

Насаженная на первую ногу многоножка извивалась, вторая нога дома, переставленная за ограду, проминала дорогу (ну да, чтобы грунт выдерживал такой вес, на конце ноги должно быть не сужение, а расширение – это же очевидно). Дом отчаянно дергал третью ногу, но она держалась в земле. Издав пронзительный вой, многоножка билась в судорогах. Дом пошатнулся, третья нога согнулась посередине, точно колено, и расплющила бедную сверхпрочную многоножку.

Первая нога высвободилась из останков молниеносно рассыпавшейся плоти и тоже шагнула за ограду. А-а-а, зачем я в тестовый образец сразу добавил режим разрушения после уничтожения? Мне же ни кусочка для исследования не останется!

Вторая нога переступила к соседской ограде.

– Ну же, ну же, еще немного, – взмолился я, поддерживая дом в его попытке обрести свободу от привязки к земельному участку. – Еще шажок! Ты можешь!

– Ты рехнулся? – Министр тряс меня за плечи. – Останови это!

– Совсем сдурел? – Министр тряс меня за плечи. – Останови это!

– Ты спятил? – Министр тряс меня за плечи. – Останови это!

От восхищения я не мог говорить, навернулись слезы.

Вторая нога глубоко проваливалась в грунт. Там тоннель песочного рогача? Естественная полость? Тогда земля точно не выдержит веса дома. Понимая, что это бессмысленно, я рванулся туда.

– Левее, левее ставь! – срывая голос, кричал я, махал руками и подпрыгивал. – Левее!

– Идиот! – Министр пытался оттащить меня назад.

Дом рвался вперед, скрипел, но вторая нога глубоко увязла в земле и коленом уперлась в ограду соседнего имения. Над участком Индели взвился красный мерцающий щит, из щита вылезли аморфные призрачные щупальца и оттолкнули ногу и верхушку моего дома.

– Ух ты! – Я вытаращил глаза. – Они так могут?!

– Да, – ошалело подтвердил министр.

Дернувшись из последних сил, мой дом опрокинулся навзничь. Две свободные ноги вскинулись вверх, в рывке проломив стену, а последняя исчезла под треугольной верхушкой.

И стало тихо. Только бешено стучало в висках сердце.

Я потрогал браслет: ни единой трещины по месту бывшей щели – жена жива.

– Значит, так… – Министр указал пальцем на дом. Несколько раз потряс пальцем, то ли грозя, то ли пытаясь скрыть дрожь руки. – Теперь твоя первоочередная задача – научиться объясняться с этими женщинами.

Хотел спросить, а как же песочный рогач, вдруг он тоже выбрался из стазис-раствора, но вид министра выбил эту мысль из головы: такого ужаса в его глазах я еще не видел.

– Ладно, научусь, – шепотом пообещал я.

Министр толкнул меня к пролому в стене. Я оглянулся:

– Мне нужны документы по старинным заклинаниям. Понимаешь… – Приходилось делать шаг за шагом, потому что министр упорно толкал меня вперед. – Я же не знаю ее языка.

– Хоть картинками объясняйся! – рычал министр и толкал, толкал, толкал.

– Нет, пойми, раньше портальными узлами пользовались, общались с иномирянами. – Мне стало не по себе, хотя непонятно почему – жена у меня вроде не буйная. – Как-то же язык их узнавали, а они – наш. Я даже, кажется, что-то когда-то видел в архивных документах, какое-то заклинание…

– Тебе привезут все архивные документы научного собрания, любого музея, все что угодно! – Министр толкал меня добрых сорок метров до пролома в стене. – Только реши эту проблему.

Послышался цокот когтей, неожиданно звонкий в наступившей после падения дома тишине. Мы обернулись.

Шестерка выкрашенных в черное хищных ящеров покачивала иссиня-черными перьями плюмажей. На пассажире ландо блестели длинные черные перья. Вместо нормальной заостренной шляпы покачивался гротескно расширенный кверху цилиндр.

– Только не он, – процедил министр.

Ящеры остановились.

– Уважаемые длоры! – широко улыбнулся длор Хлайкери Эрджинбрасский и в знак приветствия снял странную шляпу. – Вижу, у вас тут что-то интересное происходит.

Густо обведенные черным глаза хищно блестели в предвкушении сенсационного материала для его газеты. Длинные черные перья в воротнике-стойке и на плече колыхались на ветру, но остриженные в каре черные волосы свисали неподвижными сосульками.

В ландо рядом с Хлайкери сидел бледный узколицый, как и он, мужчина в кепке. То и дело бросая взгляды на нас с министром и на мой дом, он быстро-быстро рисовал грифелем на прикрепленных к планшету листах. Газетный художник.

У министра слегка перекосило лицо: явись на остров обычный репортер или художник, их можно было бы вышвырнуть. Но с длором и его личным гостем, сидящим в его транспортном средстве, так не поступишь.

Похоже, место на первой полосе в вечернем выпуске газеты мне обеспечено. Художник отложил первый набросок и взялся за второй.

Хлайкери спрыгнул с подножки ландо и вытащил из багажника объемистый ящик.

– Только сегодня приобрел. – Хлайкери извлек из чехла блестящий новенький фотографический аппарат. – Даже не надеялся, что удастся так быстро его опробовать.

Министр снова прикрыл лицо рукой. Поглядывая на него, закусивший губу художник торопливо делал набросок.