Нижний слой среднего класса и высший слой пролетариев составляют аудиторию разнообразных телевикторин и шоу – от тешащих несколько более изысканные вкусы (таких как «Семейная вражда») с относительно сложной сексуальностью и дерзкими шутками, до более примитивных (вроде «Tic-Tac-Dough»), с их характерно пресными вопросами и беззубыми ведущими. Чем безобразней ведущий, тем привлекательней оказывается шоу для пролетариев. Наглядный пример – «Блокбастеры»73. Нет никаких шансов, что такой невзрачный скромняга, как Билл Каллен, осмелится смотреть на вас свысока или настойчиво перебивать, да и одежда его из полиэстера так и говорит: «Я такой же трудяга, как вы».

Пролетарии, занимающие более низкие социальные ступени, при случае не откажутся посмотреть что угодно из упомянутого, поскольку в целом им вполне хватает самого факта, что телевизор постоянно включен и что-то показывает – им греют душу слова, которые нашептывает телевизор: «Я принадлежу семье, которая может себе позволить купить цветной телевизор». Средний и низший слой пролетариев любят включить на своих технологически навороченных телевизионных установках какую-нибудь дешевую комедию положений, ситком, в основе которой либо буквальное волшебство («Летающая монахиня»), либо какая-нибудь технологическая диковина («Халк», «Бионическая женщина», «Человек на шесть миллионов долларов»). Халк, возникающий от передозировки гамма-излучения (что бы то ни было), так же притягателен для пролетариев, как и факт, что Супермен – родом с планеты Криптон. Наука и технологии пока не сделали выдающейся социальной карьеры (что бы там Себастьян Флайт ни изучал в Оксфорде в «Возвращении в Брайдсхед», уж точно это была не химия) – отчасти, думаю, потому, что восторги по их поводу (и иллюзия «прогресса», какую они рисуют) – пролетарского свойства. Средний и низший слой пролетариев любят также и такие ситкомы, как «Любовная лодка» и «Остров Гиллигана», в которых диалоги столь примитивны, что никто среди домочадцев не почувствует смущения, что чего-то не понял. Почти у самого классового дна – мультсериал «Флинтстоуны», адресованный аудитории, которая берет в руки бумагу исключительно в надежде обнаружить в ней что-то смешное. Когда вы смотрите новости или спортивные передачи по телевизору, вы наверняка замечаете людей, причем не только подростков, которые старательно подбирают для себя место на заднем плане, подпрыгивают и бешено машут руками, не забывая растягивать рот в улыбке до ушей. Они надеются хоть на мгновение привлечь внимание «средств массовой информации» и быть узнанными – о, слава! – домочадцами и друзьями; можно не сомневаться, что они представляют низший слой пролетариата.

Поскольку большинство пролетариев среднего и низшего слоев работают под чьим-то руководством и терпеть это не могут, они охотно отождествляют себя с персонажами, испытывающими сходные затруднения по вине бригадиров, инспекторов и прочих начальников. Одна из причин бешеной популярности полицейских шоу – в том, что они демонстрируют вожделенные моменты брутальности и принуждения, а другая – в том, что зритель из числа пролетариев легко ставит себя на место героев, которые постоянно не подчиняются боссу, «обводят его вокруг пальца» или высмеивают. Та же логика работает с такими сериалами, как «Лу Грант» и «офисными» драмами вроде «Элис» или «С девяти до пяти».

Пролетариям нравится телевизионная реклама. Порой их разговоры почти целиком состоят из рекламных фраз и ассоциаций: «Не могу поверить, что я съел все»74; «Не выходи без них из дома»75; «А как вы пишете облегчение?»76. Низший «незримый» класс тоже любит телевидение, но выбор того, что смотреть, чаще – за персоналом института, в котором пребывает индивид: охранниками тюрьмы, медсестрами, уборщицами в домах престарелых. В тюрьме успехом пользуется любое телешоу, лишь бы в нем мелькали аппетитные телки, о которых можно пофантазировать. Один бывший заключенный рассказывал Стадсу Теркелю: «Сидишь целый день в комнате… и смотришь телевизор. Лучше всего было “Шоу свиданий”, потому что там были женщины».

Впрочем, довольно о гостиной и главном предмете ее меблировки – телевизоре. Хотя гостиная действительно лучше всего передает классовые сигналы, есть еще два помещения, мимо которых нельзя пройти: кухня и ванная. Кухню высшего класса, куда заходит только прислуга, можно узнать сразу: изрядно обшарпанная, неудобная, устаревшая, много мебели, никакой пластмассы, минимум приспособлений и вспомогательных устройств вроде посудомоечной машины или измельчителя отходов. К чему терпеть эти шумные штуковины, если молчаливая прислуга выполняет точно ту же работу? На кухне высшего класса, конечно, есть холодильник – но совершенно древний, с округлыми углами и большим белым цилиндром на макушке77. Аккуратность и современность возникают, когда мы спускаемся к средним слоям, и чем более ваша кухня напоминает лабораторию, тем хуже ваше социальное положение. Электрическая плита социально слабее газовой – как и в других случаях, современность и эффективность безжалостно покушаются на статусную репрезентацию. Напичканная технологиями кухня – изобилующая микроволновками, тостерами, кофемашинами – столь же губительна в социальном отношении, как и телевизор, пульт управления от которого заставляет предположить, что молодость хозяина дома бесславно пролетела в каком-нибудь техническом институте.

Ванная комната: в доме высшего класса своей отсталостью она будет напоминать кухню высшего же класса. Сиденье унитаза – темного полированного дерева – красноречиво выдает классовое положение хозяев дома, равно как и отсутствие душа (и это лишение особенно ценно, ибо напоминает об Англии). В ванной высшего класса вы непременно обнаружите две вещи: расческу-щетку фирмы Mason Pearson и расческу-гребешок фирмы Kent – обе служат надежным индикатором статуса, не менее выразительным, чем ароматизированная туалетная бумага и розовый акриловый коврик в среднем классе.

Ванная высшего слоя пролетариата разрывается между двумя противоречивыми импульсами: с одной стороны, продемонстрировать больничную стерильность – что подразумевает обильное опрыскивание всех поверхностей лизолом или хвойным маслом; с другой – поразить роскошью (что влечет за собой рывок в противоположном направлении – к меховым сиденьям на унитаз и полотенцам, которые не впитывают влагу, потому что две три нитей в их составе – полиэстер, а оставшаяся треть – «золотые». Пролетарская ванная комната оказывается сценой, где можно воплотить фантазию на тему «что б я делал, если б стал чертовски богат». Обычно именно сюда стекаются все семейные устремления к изысканным вещам – и появляются хромированные смесители, оборочки и безделушки, держатели для журналов, всяческие подставки и полочки, бутылочки и кувшинчики, кремы, мази, бальзамы, ну и заодно можно добавить ирригаторы и электрические зубные щетки. В супермаркетах «Вулворт» продаются комплекты виниловых ковриков: коврик для крышки унитаза, коврик для сиденья унитаза, коврик на пол около унитаза и коврик на сливной бачок (на случай, если вам захочется на него присесть). Для высшего слоя пролетариев ванная – не место для шуток, тут вы не увидите жизнелюбивых розыгрышей вроде туалетной бумаги с непристойными стишками или изображением долларовых банкнот. Вода, извергаемая сливным бачком, скорее всего будет ярко синей или зеленой – указывая на смышленость хозяйки и ее восприимчивость к рекламным сигналам.